Азы АЗа – канкан на каноне

Сергей Бирюков вручает "отметины Бурлюка".
Фото автора

В литклубе «Классики XXI века» прошел энергичный вечер заумной поэзии. Вел его оказавшийся по случаю в Москве немецкий тамбовчанин Сергей Бирюков, который занимается поисками авангардного и заумного уже много лет. Он кратко изложил историю Академии Зауми (сокращенно АЗ), организованной в 1990 году, а потом начал приглашать на сцену коллег по цеху. Всех вызванных ждала ведомственная награда – «Международная отметина имени отца русского футуризма Давида Давидовича Бурлюка». Она представляет собой «ксерокопию» тамбовского диплома образца 1991 года, на котором воспроизведен известный портрет «полутороглазого стрельца» (тот, где на правой щеке поэта временная татушка в виде дворняги). «Список всех международных литературных премий, который открывается премией известного динамитчика, оканчивается нашей отметиной┘» – сказал Бирюков.

Первым получил отметину Александр Бабулевич. Он рассказал, что, будучи сотрудником отдела фонозаписи Литературного музея, смог добраться до старых восковых фоноваликов и подготовил компакт-диски с записями голосов Бурлюка, Кручёных и Маяковского. Бабулевич также работал и с магнитными записями Бурлюка (его записывали в 50-е, во время двух его визитов в Советский Союз) и Василиска Гнедова. Некоторые записи были выпущены на CD.

Александр Бабулевич рассказал, что недавно, листая бабушкин молитвенник, обнаружил маленький картонный квадрат с вырезанными дырочками – так называемый «квадрат шифровальщика». Он был изготовлен еще в детстве, полвека назад. Нашёлся и листок, где был зашифрован текст┘ Бабулевич – то нараспев, то подвывая, но с выражением – исполнил загадочный звукоряд. А потом открыл и дешифрованную (как оказалось, брюсовскую) цитату: «Юноша бледный со взором горящим, ныне даю я тебе три завета: первый прими: не живи┘»

Татьяна Бонч-Осмоловская сообщила о выходе своей книги («Введение в литературу формальных ограничений: литература формы и игры от античности до наших дней») и исполнила стихи, которые можно читать хоть по строчкам, хоть по столбцам (все равно, потому что одинаково). Потом она читала моновокализмы и тавтограммы, а после – «ложные апории», подобные такой: «Человек отличается от животного наличием разума. Женщина отличается от человека способностью воспроизводить нового человека или женщину. При встрече с женщиной человек теряет разум и превращается в животное. При встрече с человеком женщина реализует способность воспроизводить человека или другую женщину. Джентльмен отличается тем, что никогда не теряет разума и не превращается в животное. Размножение джентльменов – омерзительное зрелище┘»

Евгений В.Харитоновъ читал стихи, построенные по принципу абецедария, написанные на миксе выдуманных и существующих языков с использованием лепетных неологизмов. Естественно, что, взяв за основу русский алфавит, автор, как и анонсировал заранее, все-таки пришел к проявлению очевидной любви к себе: «Я!»

Светлана Литвак не только читала, но и демонстрировала свои стихи на бумаге, помогая физкультурными движениями рук, под сопровождение звонков своего мобильника, оставленного в зале. Она смело использует буквы и знаки и даже математические операции, получая в итоге такую философскую «сумму»: «Кто много должен, тот долго множим, кто долго может, тот многим должен┘»

Выступали и лауреаты прежних лет. В их числе – Юрий Орлицкий. На этот раз он читал путеводитель по литературным местам Санкт-Петербурга с малыми вкраплениями собственных примечаний, но с изобилием подробностей в виде наименований, адресов, телефонов и сокращений, с перечислением дней работы музеев и цен за посещение.

С манифестами выступил и Владимир Климов, «старейшина», который провозгласил осознаваемую многими ноту: «Канон, как Карфаген, должен быть разрушен».

Связано ли все это с поэзией напрямую или только опосредованно? Ответы могут быть разными. Важно другое. Об этом сказал «отмеченный за помощь в устойчивости авангарда» Данила Давыдов: «Авангард – не резервация, не замкнутый мир, а вечный и вполне продуктивный способ мышления».