Владимир Гопман Вечер, состоявшийся 28 февраля в клубе F.A.Q., можно назвать «Презентацией сборника Натальи Лазаревой «Сон». Но как-то не хочется – уже больно не вяжется образ этой писательницы с модными окололитературными тусовками. И человек она другой, и проза ее иная, потому и слов таких на вечере не говорили.
Наталья Лазарева прозу пишет давно, неоднократно публиковалась в периодике, а первая книга вышла только сейчас. О причинах можно гадать, но скорее всего все дело в том, что жизнь она измеряет не количеством изданных книг, а количеством друзей. Их на вечере собралось немало: ее коллеги по компьютерной журналистике (в том числе главный редактор русской версии известного издания CRN Элина Золотова), люди, представляющие сферу информационных технологий (среди них – Давид Ян, создатель одной из наиболее значительных на российском рынке компаний – разработчиков программного обеспечения). Присутствовали также писатели и критики, в основном из мира фантастики (Виталий Бабенко, Сергей Некрасов, Игорь Минаков, Николай Калиниченко).
О многом говорили на вечере: о литературе и науке, психологии творчества и проблемах книгоиздания, живописи и социологии малых групп. Наталия Лазарева рассказывала о задуманном ею цикле «Повести временных (ударение на последнем слоге) поверхностей», который открывается двумя повестями, вошедшими в сборник «Сон». А ее гости говорили о своеобразии прозы Лазаревой, воссоздающей своего рода альтернативное прошлое – в сущности, это то, что делают Андрей Курков в «Садах господина Мичурина» или Дмитрий Быков в «ЖД» (тенденция, однако!): в первой повести перед нами жизнь Москвы 1920–1930-х годов, а во второй – последних десятилетий прошлого века. Говорили о том, что в прозе Лазаревой соединяются вещественность, плотность – и поэтически звенящая легкость; об умении Лазаревой почувствовать и заставить нас ощутить, как писал Сергей Некрасов в рецензии на сборник, «запах, вкус и цвет времени» (трудно не привести хотя бы одну деталь: например, то, как Лазарева описывает «тогдашние» калорийные булочки, десятикопеечное лакомство нашего детства – с хрустящей корочкой, пахнущие ванилью и корицей, с арахисом, изюмом┘). Говорили – может быть, с особой запальчивостью – о том, как важно, чтобы оптика, с помощью которой автор видит и творит свой мир, была бы созвучна зрению читателя, о некоей оптической «совместимости» пишущего и читающего.
Говорили и о философских мотивах сборника, герои которого, по-разному и в разных жизненных обстоятельствах, приходят к пониманию необходимости преодоления себя – и веры в себя, следования своему жизненному пеленгу. И о нравственном значении прозы Наташи Лазаревой, утверждающей необходимость в нашей жизни таких простых и таких нужных сегодня вещей: благородства и самоотверженности, дружбы, чувства собственного достоинства, любви и доброты.
И хотя никто «в лоб» этого не сказал, но было и так понятно: хорошую прозу может писать только хороший человек. А хороший человек – очень редкая профессия!
