Вероника Чернышева Разговоры о том, что одна из величайших книг ХХ века на самом деле не принадлежит перу Михаила Шолохова, велись с тех самых пор, как в свет вышел первый том «Тихого Дона». Доказательствам этого якобы обмана посвящены сотни страниц как публицистической, так и научной полемики. В литературоведческих кругах даже бытует условный термин «антишолоховедение». Многим казалось подозрительным, что «малограмотный» двадцатилетний крестьянин создал шедевр, с такой эпической силой вскрывший все противоречия Гражданской войны, судеб казачества и народной трагедии кровавого становления советской власти. До сих пор сторонники такой исторической «правды» были вооружены еще и туманной историей рукописи романа. Она, по мнению некоторых, в том числе и авторитетных любителей слова, досталась будущему советскому классику и нобелевскому лауреату уже готовой, была лишь немного переработана и выдана за собственное сочинение. Хотя последнее было практически недоказуемо до тех пор, пока рукопись считалась бесследно утраченной. Достойный ответ антишолоховедению был представлен недавно Российской академией наук. Пропавшая рукопись романа была найдена в 1998 году и хранилась в Институте мировой литературы им. А.М.Горького РАН. Теперь, после сложной реставрации и необходимых текстологических экспертиз опубликован ее факсимильный текст. Об истории этой публикации «НГ-El» рассказывает руководитель Шолоховской группы Института мировой литературы им. Горького РАН, профессор Александр Миронович Ушаков.
– Александр Миронович, кто и когда первым усомнился в писательском даровании Шолохова?
– Вся эта история началась в 1929 году. К тому времени в журнале «Октябрь» было опубликовано уже два тома. Именно тогда впервые возник слух, что роман такой художественной мощи не мог написать такой молодой автор. В писательских кругах шли разговоры, что Шолохов якобы нашел уже написанный текст, переделал и стал публиковать под своим именем. А на самом деле текст будто бы принадлежал погибшему офицеру Белой армии Федору Крюкову. Была создана специальная комиссия. Шолохов был вынужден доказывать свое авторство. На эту комиссию он привез рукопись или, точнее сказать, рукописи: она состояла из нескольких частей, скорее всего Шолохов сделал это специально, чтобы показать разные уровни работы. Там есть главы, переписанные начисто, есть главы с авторской правкой. В основном это написано рукой Шолохова. Но поскольку на всю Вешенскую станицу была одна-единственная печатная машинка, небольшую часть текста переписывала жена Шолохова – Марья Петровна. Их почерки, кстати, очень похожи. Какую-то часть переписывала Ирина, сестра жены писателя. В общем же это сюжетно связный текст двух томов романа. Мощные литературоведческие силы тогда, конечно, не привлекались, но первичное ознакомление комиссии с текстом привело к выводам в пользу авторства Шолохова. Комиссия опубликовала соответствующее заключение. К этому времени был написан уже третий том; он не публиковался, кстати, поскольку изображение Белого движения многих деятелей литературы и критиков не устраивало. Если в первых двух томах речь шла о начале Гражданской войны, то в последующих двух томах уже отражены те события, которые никак не мог описывать погибший белый офицер. В четвертом томе события заканчиваются 1922 годом, Крюков погиб в 1920-м. Проблема была снята...
В 30-е годы Шолохов ведет полемику со Сталиным по поводу коллективизации. Я говорю не о романе «Поднятая целина», а об их переписке. Сохранились письма Шолохова к Сталину, где он честно высказывает свое мнение о том, к чему может привести коллективизация. За эти письма он мог и пострадать. Тем не менее Сталин по какой-то причине его не тронул. Когда в 1932-м вышел третий том романа, а в 1940-м – четвертый, перед читателем предстала эпопея, получившая всенародное признание. В 1940-м как раз было принято постановление об учреждении Сталинских премий, мы эти материалы сейчас опубликовали. Есть стенограмма заседания первого комитета премии, обсуждавшего кандидатуры по прозе. Туда входили и Алексей Толстой, и Фадеев. Все они, кстати, были недовольны романом Шолохова, говорили, что в нем не прояснена позиция писателя, недостаточно подчеркнута советская точка зрения, неясен финал, где изображается главный герой, который приходит в новую жизнь совершенно опустошенным... Но вдруг в один день все переменилось, и все проголосовали за присуждение Сталинской премии Шолохову. Без вмешательства Сталина этого произойти, конечно, не могло.
Существовало издание романа 1941 года, где все тома изданы в одной книге. Книга получила грандиозную популярность у советского читателя и за рубежом, она была переведена на несколько языков. Шолохов предстал канонизированным классиком. Отзывы того времени о романе полностью представлены в книге Константина Приймы «Тихий Дон сражается». История с плагиатом вообще затихла. Вплоть до 1974 года.
– Каким образом история с плагиатом снова завоевала право на существование?
– В какой-то степени к этому причастен Александр Исаевич Солженицын. Хотя нельзя сказать, что он прямо инициировал эту новую волну слухов. Ведь он когда-то даже написал Шолохову письмо, в котором признавался в любви к его писательскому таланту, в этом же письме он очень высоко оценивал как раз «Тихий Дон». Но писательский мир особый. И я допускаю, что у Солженицына была обида на Шолохова, поэтому он и позволил существовать этой самой версии, о которой мы говорим. Когда на Ленинскую премию выдвинули «Один день Ивана Денисовича», Шолохов выступил резко против. Вероятно, этого Солженицын простить ему не мог. Книга «Стремя «Тихого Дона», вновь развязавшая полемику о плагиате, вышла во Франции под псевдонимом «писатель Д.». Текст был подготовлен Ириной Медведевой-Томашевской. Солженицын дал ей путевку в жизнь, потому что если бы не было его предисловия и послесловия, такого общественного резонанса она бы точно не получила. Солженицын ее благословил, а поскольку в 1970-е он был очень влиятельной и заметной фигурой на Западе, версия, высказанная писателем Д., начала обсуждаться в культурной среде. Первым встал тогда на защиту Шолохова профессор Принстонского университета Герман Ермолаев, сам он казак, принадлежит ко второй волне эмиграции. Естественно, он относился к тексту «Тихого Дона» с большим пиететом и любовью. Он стал исследовать роман и выступил с новыми доказательствами того, что «Тихий Дон» все-таки написал Шолохов. Норвежский исследователь Гейер Хетсо вскоре провел компьютерный анализ текста «Тихого Дона» и текстов писателя Крюкова, который, по версии Солженицына, и есть подлинный автор. Было показано, что это писатели несравнимо разных уровней. Версию об авторстве Крюкова перестали воспринимать всерьез, зато принялись разыскивать других кандидатов в авторы «Тихого Дона»... Важным вопросом во всей этой полемике всегда был вопрос: а где же рукопись? Ведь в 1929 году в Москву Шолохов привез не все, а только фрагмент.
– Как пропавшая рукопись оказалась в ИМЛИ?
– Рукопись, которая была в 1929 году привезена на комиссию, была тогда же оставлена Шолоховым у друга, писателя Василия Михайловича Кудашова. У Кудашова было две комнаты в Камергерском переулке. И Шолохов, когда приезжал, всегда останавливался там. Это был друг, которому он очень доверял. Поначалу я думал, что Шолохов, оставив у него рукописи, о ней забыл. Но на самом деле он знал, что рукописи в семье Кудашовых. Когда началась война, Кудашов ушел на фронт и писал жене, чтобы та при случае попросила Шолохова вызвать его на пару дней из армии, чтобы он мог сам вернуть рукописи. Этому так и не суждено было случиться.
Весь архив Шолохова, оставшийся в станице Вешенской, погиб в 1941-м. Но на самом деле один из воевавших нашел какие-то части рукописей, пронес через всю войну и потом отдал их Шолохову. Автор же передал их в Пушкинский дом. Это части из четвертой книги «Тихого Дона», они были опубликованы. Больше никаких рукописей официально не существовало. Считалось, что они утрачены. Поэтому сообщение о том, что Лев Ефимович Колодный нашел рукописи «Тихого Дона», было просто ошеломляющим. Он приходил в ИМЛИ, разговаривал с директором, но на вопрос о местонахождении не отвечал. Нам пришлось разыскивать их самостоятельно. Этим занимались директор ИМЛИ Феликс Кузнецов и я. Я ездил по адресам предполагаемых обладателей рукописи. Жена Кудашова, Матильда Емельяновна, когда ее спрашивала о рукописях жена Шолохова, почему-то скрыла, что они находились именно у нее. К тому времени, когда мы начали самостоятельный поиск, Матильда Емельяновна уже умерла. Умерла и ее дочь Наталья. И рукописи хранила их племянница. Когда мы разыскали ее, она сказала, что рукописи не должны находиться в частных руках и она передаст их только государству.
Возникло множество правовых вопросов. По закону права на эти рукописи имеют только наследники Шолохова. С другой стороны, не считаться с человеком, который их хранил, было просто нельзя. Нам пришлось объяснить эту ситуацию потомкам писателя. Они дали письменное согласие на то, чтобы институт приобрел эти рукописи. Нужно было провести сложную экспертизу и, естественно, найти деньги на покупку. Мы написали от имени Академии наук Путину. Это был декабрь 1999 года, он тогда возглавлял правительство РФ. И он дал распоряжение о выделении средств на покупку рукописей.
Рукописи были в очень плохом состоянии, их сразу же пришлось реставрировать с помощью системы укрепления бумаги. Если бы они не были найдены еще хотя бы лет пять, мы бы утратили их безвозвратно. Дальше мы начали вплотную заниматься проблемой авторства, зная все аргументы оппонентов. Многие из них рассыпались сразу же. Но работа будет продолжена. Нельзя, скажем, анализировать только почерк или только стиль. Анализ требует комплексного подхода. Тем более когда текст большой и пишется годами, в нем можно найти массу несоответствий в деталях описаний, сбивающих с толку исследователей. Очень много таких, незаметных на первый взгляд, расхождений в рукописях Толстого, например. В нашем случае каждое дает новые поводы для полемики.
– Так все-таки можно ли считать, что точка в споре об авторстве «Тихого Дона» поставлена окончательно? Или проблема просто переведена в иную плоскость?
– Публикация факсимильного текста рукописи – значительное событие и для культуры, и для науки. Мы сейчас уже готовим первое научное собрание сочинений Шолохова. А это колоссальный коллективный труд. Не думаю, что нашим оппонентам – а кто-то, безусловно, все равно останется при своих взглядах – под силу будет провести фундаментальное научное исследование, полный сопоставительный анализ всех прижизненных источников текста... Повторяю, анализ полной рукописи – нелегкий текстологический труд.
– По вашему мнению, «Поднятая целина» уступает в художественной ценности «Тихому Дону»?
– Безусловно. Хотя, конечно, было бы неверным недооценивать эту вещь. Но «Тихий Дон» – уникальное произведение русской литературы ХХ века. По силе художественных обобщений, по глубине понимания эпохи и проникновения в глубины человеческой психологии этот роман сопоставим с величайшими явлениями мировой литературы.
– Все-таки странно, что первое крупное произведение очень молодого автора вошло в историю не только советской, но и мировой литературы, как вершинное его творение...
– В истории литературы есть подобные примеры. Не забывайте, что гениальный человек всегда развивается по своим особым законам и в нем изначально заложен любой опыт, социальный в том числе.
– Александру Исаевичу Солженицыну известно, что рукопись найдена?
– Да, мы сообщали Александру Исаевичу об этом, предлагали даже с ней познакомиться. Он сослался на сильную занятость и не стал этого делать.
