Редкий фрукт и какбыйцы

В книжном магазине "Москва" прошла встреча с Евгением Евтушенко. Поэт представил читателям новую (110-ю!) книгу стихов "Памятники не эмигрируют. Стихи XXI века" (М.: Эксмо, 2005).

Евтушенко вошел в набитый зал под аплодисменты почитателей и парализовал торговлю. Все останавливались, смотрели, слушали. Те, кто не мог протиснуться в отдел с прозой, ворчливо напоминали о том, что не все любят поэзию, а любящие тесноты совсем не замечали. Было очевидно, что многие пришли сюда не как в магазин, а как на концерт в Политехнический.

Евгений Евтушенко начал с напоминания о том, что привык к тому, чтобы руки во время выступления были свободными ("если кто-то понравится, то и обнять можно"). Потом поведал, что книжный магазин стоит на перекрестке, с которым для него очень многое связано, вспомнил шутку ("Юрий Долгорукий был мудрый человек, он построил Москву рядом с рестораном "Арагви") и исторический факт (неподалеку жила любовница Берии).

Поэт был, как всегда, артистичен, говорил о друзьях-шестидесятниках, о победе над страхом, о мечтах, об истории... Потом обратился к молодому поколению: "Вы не должны лениться читать книги, которые иногда бывает неприятно читать, конечно, которые рассказывают о страданиях вашего народа┘ Вы никогда не измените политику и жизнь страны, если будете отворачиваться от нее, а не будете входить и стараться вложить свою душу в свою собственную страну и лепить ее, как настоящие скульпторы. У вас еще много сил, а мы вам дадим свое: свой опыт и свою энергию, которая у нас есть┘" Потом, конечно, читал стихи. Лирические и гражданские, порознь и вместе: "Мужчин, чтобы других мужчин мочили,/ не сотворили ни Господь, ни Русь./ Как женщина, сокрытая в мужчине,/ я женщине любимой отдаюсь".

В паузах между стихотворениями Евгений Александрович поделился главным секретом мастерства ("поэзия начинается с исповеди") и объяснял назначение поэта ("он должен быть голосом безгласных"). А потом читал совсем новое, еще сырое стихотворение, "которое закончил в кабинете директрисы магазина"; стихотворение, написанное от возмущения звонками слушателей в эфир одной из радиостанций. Поэт признался, что злорадство звонивших и высказывающихся по поводу терактов в лондонском метро его "просто убило"┘

Хорошая затея - читать стихи в магазине. Вроде и коммерческий успех налицо (все "Памятники┘" размели еще до прихода автора), и в то же время посетители превращаются из потребителей в сотворцов. Такое превращение защищает от перерождения в "какбыйцев" из евтушенковского стихотворения "Государство по имени КАК БЫ┘". Потому что поэзия открывает возможности не "как бы любить", а любить, быть "не как бы счастливым", а счастливым, не "как бы жить", а жить в полную меру.

Новая книга - почти 500 страниц стихов - написана в новом тысячелетии. В заголовок вынесена мысль (Гораций шлет привет!), которая просто-таки чарует многих русских поэтов уже давно. Талант Евтушенко отзывается на "Exegi monumentum" великого римлянина по-новому: "Не был мошенником, пакостником,/ гением тоже навряд,/ да вот придется быть памятником -/ редкий я фрукт, говорят┘"

А еще в книге есть десятки стихотворных посвящений поэтам-предшественникам и новаторское переложение "Слова о полку Игореве". Вот уж действительно "порох в пороховницах", особенно если учесть, что основное время Евгений Евтушенко отдает созданию трехтомной антологии русской поэзии за десять веков.

После часового выступления поэт еще почти два часа подписывал книги всем желающим. Коллекционеры успели хорошо подготовиться: принесли старые издания вплоть до дебютного ("Разведчики грядущего"), вырезки из газет, фотографии. Евгений Евтушенко стоически выписывал автографы красным фломастером и не забывал расспрашивать пришедших об их профессиях. И гуманитариев, надо заметить, было немного, все больше инженеры, медсестры, пенсионеры, студенты - люди разных возрастов, разных групп крови, но подхвативших в воздухе общую инфлюэнцу. Так и болеют, в рифму, читая книги┘

А книги? "Книги тоже читают читающих книги,/ видят в скрытных глазах наши стоны и крики,/ слышат все, что на свете никто не услышит,/ кроме тех, что такими же книгами дышит┘"