Беседовала Татьяна - За десять лет вокруг "Красного матроса" сформировалась некое литературное поле, область притяжения и отталкивания, культурная среда, спровоцированная изданием книг. Что она собой представляет?
- Учитывая полудомашний характер моей деятельности, есть смысл говорить не о поле, а о приусадебном хозяйстве, об огороде, на грядках которого растут непохожие друг на друга, а порой и взаимоисключающие плоды. Многих, например, удивляет, что в ряду моих авторов ультрасовременные поэты Всеволод Емелин и Андрей Родионов из Товарищества мастеров искусств "Осумасшедшевшие безумцы" соседствуют с безграмотной крестьянкой Михайловой. А почему бы и нет? Я, кстати, уверен, что Родионова это соседство абсолютно не шокирует. Скорее наоборот.
- Но есть же что-то, что всех их объединяет. Это "что-то" и дает в конечном счете формат издательства.
- У формата несколько составляющих. Первая и главная - близость митьковской эстетике. Близость естественная, если учесть, что последние два года я являюсь администратором группы "Митьки", а книжки с митьковскими иллюстрациями выходят в "Красном матросе" вообще чуть ли не с первого дня. Вторая составляющая - литературный радикализм, представление о котором складывается через призму "Осумбеза" и близких ему авторов. Плюс моя личная тяга к минимализму, стремление не занудствовать и не грузить своего читателя.
Все это и так, и не так. На самом деле четких критериев нет. Действует митьковский принцип всеприятия, работает интуиция. Точно могу сказать лишь одно: что стоит печатать, а что нет, я решаю, согласуясь со своими представлениями о добре и зле, а не с рыночной конъюнктурой.
- Представляю, какая борьба между добром и злом разыгралась в твоей душе, когда ты печатал стихи Мирослава Немирова┘
- Я не считаю себя ханжой и сам порой не чужд крепких словечек, обсценной лексики, как принято говорить. Но именно Немиров помог мне в этом смысле раскрепоститься - и как человеку, и как издателю. Поначалу смущали меня немировские стихи, хотя я не какой-то там бескровный моралист┘ Но не вводить же цензуру! Надо было либо издавать все как есть, либо отказаться от проекта вообще. А Немиров человек безумно талантливый, было бы обидно, если б не состоялась его встреча с читателем. Издавать его нужно, но небольшим тиражом, чтобы это не звучало из каждой кастрюльки, как песни группы "Ленинград" со стыдливыми бипами на месте матерных слов. В малых дозах немировщина даже полезна.
- Немировщиной дело не ограничивается. За истекшее десятилетие "Красным матросом" осуществлено более ста проектов. Давай попробуем выделить из этой сотни самые важные и хитовые.
- Звучит банально, но все изданные книги дороги мне как дети. Тем не менее попытаюсь. И начну, пожалуй, с "Крестьянки Михайловой" из серии "Про┘". Эта книга много дала мне лично с точки зрения понимания и характера русского человека, и истории XX века. Отмечу серию "Репринт", состоящую из уникальных свидетельств и документов. В нее вошли "Пьянство и его лечение" (1909 год), "Ленин в поэзии рабочих" (1925), "Безбожный песенник" (1930), альбом "Привет из покинутого гнезда" (1960; подробнее об этой книге см. на стр. 4). В этой же серии мы готовим репринт сборника стихов Сергея Копыткина "Песни войны" (1915). Среди безусловных хитов надо назвать митьковскую сказку Гребенщикова "Иван и Данило", проиллюстрированную Александром Флоренским, и "Евгения Онегина" в шизофреническом изложении Пригова. На днях должны выйти "Митьковские пляски" Владимира Шинкарева, четвертый том его собрания сочинений. Раздел "Достижения" плавно перетекает в раздел "Планы на будущее". Хочу похвастаться: недавно Гребенщиков выдал мне эксклюзивное право пользования некоторыми его поэтическими произведениями.
Раз уж зашла речь о планах, надо упомянуть еще два масштабных проекта. Первый - алкогольно-ностальгический, по мотивам винных этикеток советского периода. Я предложил знакомым художникам сделать ремейки этих этикеток. А в основу литературной части взяты стихи "осумбезовцев" и произведения митьков на алкогольную тему плюс алкогольный фольклор. Это будет цветной альбом с репродукциями, стихами, кусочками прозы. А началось все со стихотворения Емелина: "Я географию страны учу по винным этикеткам".
Второй проект посвящен столетию со дня рождения Леонида Ильича Брежнева, персонажа, небезразличного сердцу любого митька. Страна отпразднует его юбилей в декабре 2006 года, а мы к этой дате готовим альбом "Мой Брежнев". Кроме живописи там будут и воспоминания художников о брежневской поре, последнем относительно беззаботном периоде в жизни нашей страны, после которого начались катастрофы и катаклизмы.
- "Красноматросские" серии ("Про┘", "Репринт", "Библиотечка классики") можно условно назвать литературоведческими и историческими. Но именно что условно. Есть там какой-то секрет, который не позволяет все свести к литературоведению и историографии.
- Думаю, что секрет этих книг в том, что мы правильный тон каким-то образом задаем. Ничего не навязываем, никого ничему не учим, ни с кем не спорим, хотя участники проектов - зачастую люди самых разных убеждений и верований. Я, например, атеист, а мой товарищ, фотограф Дима Горячев, с которым мы делали книжку "Безбожный песенник", - человек верующий. Я человек советский по образу мыслей, а у большинства авторов взгляды совсем другие. А общая позиция такова: не учить читателя своему взгляду на жизнь, избегать дидактики и нажима. Если чему и учим, то умению любить историю независимо от того, хороша она или плоха. Читайте первоисточники, а не учебники, которые переписываются при каждой смене режима.
- У такой литературы должен быть совершенно особый читатель. Кто он и что его приводит в твои объятия?
- В отличие от многих издателей я своего читателя вижу в лицо, для меня это категория не абстрактная. В поисках средств мне часто приходится торговать книжками на концертах и выставках. Так вот. Необходимое свойство читателя "Красного матроса" - любопытство, желание сделать шаг в сторону от общепринятых взглядов на жизнь и литературу. В остальном же читательские массы делятся на несколько сообществ по интересам. Кому-то интересны митьковская эстетика, наивное искусство, богатый видеоряд. Кого-то интересует исключительно серия "Про" и "Репринт", то есть реальная, а не выдуманная история. История человека, из которой складывается история человечества. Еще одно сообщество - радикалы, причем не обязательно политические. В советское время таких называли "люди с активной жизненной позицией". Люди с активной жизненной позицией и есть моя целевая аудитория.
- Маргинальная культура во все времена была полигоном для обкатывания общенациональных брэндов. Но твоих авторов почему-то минуют и раскрутка, и громкий успех. Неужели экспериментальная литература не имеет шансов на широкую популярность?
- Это не так. Емелина вслед за мной стала издавать "Ультра.Культура". Белоброва с Поповым вслед за мной же - "Лимбус Пресс" и другие. А в остальном┘ В остальном работает принцип секс-шопа. Тот, у кого есть внутренняя потребность, идет и находит то, что ему надо. Лучше пусть он купит резиновую женщину, чем изнасилует старушку в подъезде. Но если все станут пользоваться куклами, человечество выродится. Я очень люблю радикальное творчество, но оно не должно издаваться массовым тиражом. Радикализм - своеобразный клапан, через который общество выпускает пары. Катарсис - отличная штука, но в состоянии катарсиса нельзя и не нужно жить всему обществу. И еще: маленький тираж увеличивает ценность продукта. И для покупателя, и для продавца. Трудности, с которыми я сталкиваюсь, на самом деле мне дороги. В начале 80-х я гонялся за двухтомником "Классическая китайская философия". На одну ночь Гребенщиков дал мне книгу, и я от руки переписал "Дао дэ дзин". Вот это был кайф! А представь, что я купил бы Чжуан-цзы с лотка по дороге домой или нашел в интернете. Эффект совершенно другой.
Есть у меня календарик за 1984-й. Там изображен Павка Корчагин и надпись: "Пусть книг будет меньше, но они будут лучше". Вторая часть лишняя - меньше и значит лучше.
- Твой пример убедительно доказывает, что можно заниматься любимым делом в качестве основного, а не после торговли тапочками на рынке или офисной колготни. Не умер же ты от голода и безденежья! Почему же тогда так мало матросов стало в нашей стране? Почему нормальные люди отдаются борьбе за существование, а о самом главном давно и думать забыли?
- Полагаю, от неверия в свои силы. А как иначе объяснишь, что многие достойные и образованные товарищи считают возможным идти в услужение кому бы то ни было и тратить жизнь на невеселое дело?.. В антологии матросской песни, которую я готовлю, есть песня "Петр Первый на корабле". Там поется: "Ох вы гой еси матросы, люди легкие". Слово "легкий" все и объясняет. Взять, например, поэтов из "Осумбеза". Наверняка, они достойны больших тиражей, популярности и дивидендов. Но пока эти поэты живут и пишут в "красноматросском" формате, они обречены быть "людьми легкими", а значит, от них по-прежнему стоит ждать каких-то открытий. Хотя "обречены" - не то слово. Что может быть приятнее для автора, если его книги становятся библиографической редкостью, а стихи передаются изустно?
Дарья Гармоненко 
