В погоне за Андреем Колесниковым

Книжная путиниана пополнилась новым двухтомником - сборниками статей журналиста Андрея Колесникова "Я Путина видел!" и "Меня Путин видел!". На прошлой неделе в агентстве "Интерфакс" их вместе с автором презентовал его шеф - гендиректор ИД "Коммерсантъ" Андрей Васильев, который произвел краткий сравнительный анализ книг о Путине двух его подопечных: нынешнего корреспондента кремлевского пула и бывшей - Елены Трегубовой. Васильев сделал следующее разъяснение: Трегубова пишет о себе любимой на фоне президента, а Колесников - в основном о президенте и во вторую очередь о себе. Что ж, среди любителей творчества Колесникова это достаточно распространенное (и, заметим, полезное для планомерной работы спецкора) заблуждение.

Один из профессиональных секретов этого журналиста в том и состоит, что многим кажется, будто он пишет о президенте, а на самом деле предмет его исследований гораздо шире и интереснее. В этом плане весьма характерна первая же статья двухтомника (цитата из которой вынесена на обложку) - про инаугурацию Путина в 2000 году. При внимательном прочтении обнаруживаем, что якобы главный герой на протяжении всего повествования не произнес ни слова. Да и вообще мало что сделал - прошел к месту своей тронной речи и обратно. Зато много говорят и суетятся все остальные - Баглай, Вешняков, Ельцин и его домашние, генералы и солдаты, служители Церкви и работники ФСО. Целый абзац посвящен экс-шефу КГБ Ключкову, маленькому человечку, который одиноко сидит у стены Андреевского зала и иногда вскакивает, тщетно пытаясь разглядеть за спинами других гостей картинку на телемониторе.

И в этом весь Колесников: он фокусируется не на самом главном человеке, а просто на самом главном. Президент часто оказывается не в фокусе. Важнее иногда бывает то, что происходит в его отсутствие, в ожидании прихода, после отъезда. "Гости начинали было неуверенно веселиться без него, кто-то даже принимался виновато плясать, но тут же и замирал под мрачными взглядами коллег" (из статьи "Как Владимир Путин поздравил всех наших с праздником Ханука"). Если и есть нечто замечательное в событиях с участием первого лица, то не его слова и поступки, а сам по себе эффект его присутствия или приближения. Власть и общество, выхваченные вспышкой политической суперзвезды, жмурящиеся, меняющиеся в лице в лучах президентской славы - вот картина, достойная искусного пера.

Постоянные читатели Колесникова ловятся на одного и того же червячка. Они думают, что сверхинформированный журналист сейчас расскажет им нечто самое нужное, раскроет великую кремлевскую тайну. А спецкор всякий раз заманивает их в пространство самоценного художественного произведения, где слова сочленяются не по правилам президентской пресс-службы, а по законам особого "колесниковского" жанра, исходя из внутренних ритмов и рифм. Так, в конце репортажа о встрече лидеров России и Канады в Лужниках прокручивается киноролик с титрами "мы, русские, и при всех победах, и при всех поражениях остаемся чемпионами". Он служит Колесникову трамплином к коронной заключительной фразе: "В этом абсурде и кроется залог наших будущих побед".

Вообще смех над самым святым - далеко не единственный смысл и жанр опусов Колесникова. Что видно, например, по мрачному, в черных тонах, репортажу из Видяево. Всякая попытка систематизировать методику Колесникова, провести инвентаризацию основных приемов и ухищрений, вывести формулу обаяния его текстов обречена на провал. "Погоня за Путиным" - так в предисловии автор говорит о своем стремлении познать президента. А ведь существует и такое явление, как "погоня за Колесниковым". То есть тяга многих коллег скопировать его стиль, проникнуть в его лабораторию. Кажется, понял уже его тайну - но открываешь очередную статью и обнаруживаешь совершенно другие правила игры и новый мотивчик. Колесников неуловим.

Мне показалось весьма знаковым минутное молчание после того, как ведущий пресс-конференции предложил задавать автору вопросы. Возникла неловкая пауза. Не потому ли, что главный вопрос, который многих интересует, не очень прилично задавать: "Андрей, расскажи, как это у тебя вообще получается?" И вот его всю дорогу - на брифингах, в телеэфирах, утренних и вечерних, пытают о чем-то необязательном (чаще всего о президенте - как будто можно рассказать в двух словах). Люди с камерами гоняются за Колесниковым, а догнав, не знают, о чем разговаривать. Они чувствуют, что это явление интересное и совсем неисследованное. Но ведь никому не придет в голову задать, скажем, такой вопрос: "Из чего состоит Колесников?"

Вряд ли он сам это знает. Он вообще искренне утверждает, что не является писателем. Хотя признается, что его так долго атаковали просьбами составить книгу, что легче стало это сделать, чем объяснять, почему не хочется. Ну а почему атаковали именно его, а не любого другого из полусотни пуловских корреспондентов? Не потому ли, что он единственный из всех торит путь из большой политики в большую литературу? И хотя пишет он вроде бы для газет, тексты не утрачивают вкус и запах при прочтении в книге три-четыре года спустя - рождая догадку, что именно в этом переплете они наконец нашли положенное им место.