0
1590
Газета Факты, события Интернет-версия

26.08.2004 00:00:00

Человек не должен привыкать к холоду

Тэги: городницкий, стихи, песня


- Добрый день, Александр Моисеевич┘ Алик, привет! У тебя совсем недавно вышла книжка "Снег" - стихотворное избранное, разбитое на хронологические главы, которые прослоены твоими мемуарными заметками, набросками, эссе, а также и высказываниями о тебе историка Натана Эйдельмана, художника Бориса Жутовского, поэта Новеллы Матвеевой. Как получилось, что тобой заинтересовалось издательство "У-Фактория"?

- Они вообще интересуются авторской песней как жанром. В 2002-м выпустили огромную антологию "Авторская песня", которую составил и снабдил комментариями Дмитрий Сухарев. Потом возникла соответствующая серия "Авторский вечер" - книга как выступление. Ким, Высоцкий, Галич, Окуджава, теперь я.

- Ты по рождению ленинградец, но вот уже больше 30 лет живешь в Москве. К какой школе ты себя причисляешь - к питерской или к московской? И вообще есть ли, на твой взгляд, существенная разница между той и этой поэтикой?

- Да. Есть. Как говорил покойный поэт-переводчик (и изумительный человек) Овадий Савич, с которым мы дружили: "Этот ваш ленинградский великодержавный провинциализм┘" Дело в том, что мы все - и Александр Кушнер, и Андрей Битов, и я - люди одной школы. Мы все вышли из литобъединения, которым долгие годы руководил прекрасный питерский поэт и педагог - Глеб Сергеевич Семенов. Оттуда целая плеяда питерских литераторов - от Андрея Битова, Глеба Горбовского, Нонны Слепаковой до Александра Кушнера, Леонида Агеева, Олега Тарутина, твоего покорного слуги и многих других. Это была традиционная школа русской поэзии, силлаботоническая, чуждая рыночного модерна и изыска┘

Питер более провинциален и тяготеет к традиционным стиховым формам. Во-вторых, Питер в отличие от Москвы - против песенности, эстрадности и всего, что произносится со сцены, это Ленинграду всегда было чуждо. Кушнер писал: "Еще чего - гитара! Засученный рукав. Любезная отрава, засунь ее за шкаф. Пускай на ней играет Григорьев по ночам, как это подобает разгульным москвичам┘" Главное в Питере - быть, а не казаться┘ Я говорю о принципиальных различиях. Там - на глубину, без внешнего аффекта, тут наоборот. Глеб Семенов, наш учитель, запрещал нам на литобъединении читать красиво. "Нечего приукрашивать то, чего у тебя нет!" Читать полагалось уныло и однотонно.

- Но, между прочим, лидером питерской поэзии в мировом масштабе стал Бродский, а человек он был честолюбивый и читал с большим аффектом (я его слышала в Америке). Может, и монотонно, но весьма форсированно.

- Бродского в нашей компании не было. Это иная группа и школа. Но Бродский в принципе стоит особняком от всех. Недаром он - из питерских поэтов нашего поколения - породил больше всех подражателей.

- Я много лет занимаюсь со студентами Литинститута и свидетельствую: подражание Бродскому вездесуще и, хоть он гений, тупиково.

- А подражание кому из гениев не тупиково? Разве что Пушкину┘ Я, например, считаю, что версия, будто Державин передал лиру Пушкину, неверна. Как говорят, Державин приехал в Лицей, у него были проблемы с простатой, ему было много лет, и он замерз в дороге - в общем, спросил, где нужник, кряхтя, добрался до кушетки за голландской печкой и в залу вообще не выходил.

- Державин Державиным, а ты знал Бродского лично?

- Основная наша беседа состоялась в 1961 году. 29 ноября. Я хорошо запомнил эту дату, потому что она многое значит в моей жизни, и вовсе не из-за Бродского. Так вот. Я пришел в гости к моему другу Сереже Артамонову в Кривоарбатский переулок и неожиданно встретил там московскую поэтессу Анну Наль, которая переменила мою судьбу┘ Там был и Иосиф, и мы сразу заговорили о поэзии. Он стал очень фамильярно спрашивать: "Как поживает Борух?" - это он так, иронически, называл Слуцкого. Я закричал: "Как тебе не стыдно?! Борис Абрамыч Слуцкий - великий поэт!" Для меня тогда Слуцкий был величайшим поэтом. "А Дезик?" Я ответил: "И Давид Самойлов тоже". Бродский хлопнул меня по плечу: "Их и тебя можно построить в одну шеренгу и рассчитать на первый-второй. Вы настолько ниже меня в поэзии, что ты даже себе представить не можешь".

- Это нормально так сказать?

- Ненормально. Но самое удивительное, что он оказался прав. Но с Иосифом было тяжело. Я два раза был в Штатах, и меня разбирало искушение ему позвонить, но я ни разу этого не сделал. Не знал, на что нарвусь┘ Наверно, зря?

- Наверно┘ Поскольку ты мэтр "авторской песни", поговорим и о ней. Она была частью интеллигентского сопротивления. Не утратила ли она протестную энергию?

- Утратила, поскольку сегодня в России (во всяком случае, формально) что хошь твори, что хошь говори┘ Что будет дальше - прогнозировать трудно. Боюсь, что началось удушение всего живого. Тогда авторская песня снова обретет утраченную функцию. Есть еще одна опасность - это попытка общество оболванить, вынуть из него душу, превратить в дебила. Иначе я не могу понять, что за политика на радио, где культивируют блатную песню, а молодым людям внушается, что мы должны жить по законам зоны.

- Откуда пошла авторская песня: от русского ли фольклора, от французских шансонов?

- Одним из толчковых механизмов появления авторской песни в 60-е годы как самостоятельного искусства на гребне хрущевской оттепели был приезд в Москву Ива Монтана. Об этом никто не вспоминает и не пишет. А ведь сам Булат говорил, что на него большое влияние оказал Ив Монтан. Еще мы открыли Брассанса. И итальянцев. Но это был чисто внешний толчок. И когда партия и правительство перекрыли все виды искусства Главлитом и своими рогатками, народ пошел в песню┘ Но, несмотря на разные корни у авторской песни (и цыганщина, и городской романс, и шансон), главный корень - русский фольклорный, что наиболее ярко проявилось в песнях Высоцкого. Хотим мы или нет, все это идет от русских сказителей и от былинных форм.

- Первая твоя песня написалась в экспедиции?

- Нет, по заданию комсомольского бюро в 54-м году для факультетского спектакля - и называлась она "Геофизический вальс". А первая песня всерьез - это уже 55-й, когда практически на моих глазах погиб мой товарищ геофизик Адик Образцов. Тело надо было доставать веревками из пропасти┘ Так я столкнулся со смертью лицом к лицу (я - блокадник, но там это было иное). "Песня поисковой партии" написана на Памире┘ Второй же серьезной песней стала песня "Снег" - 58-й год. Мое летоисчисление песенное - со "Снега", а песни, идущие следом ("От злой тоски не матерись┘", "Кожаные куртки┘"), стали растворяться в народе.

- А как ты относишься к чужому исполнению стихов живущих и давно ушедших авторов - ведь существует мнение, что оно неорганично и излишне. Так считал замечательный поэт Корнилов: зачем, дескать, петь стихи Блока или Есенина, если они этого не предполагали и все, что хотели, сказали без музыки?

- Это совпадает с мнением моего друга Кушнера, который считает, что настоящее стихотворение самодостаточно и музыка в нем уже "записана". Хотя когда Гриша Гладков или Александр Дулов стали писать на кушнеровские стихи песни, Саша как-то с этим смирился. Вот и Самойлов тоже говорил: "Настоящая поэзия не нуждается в гитарной подпорке". Каждый имеет право на максимализм┘ Что касается Володи Корнилова, то я его очень любил. Сильнейший поэт и трагическая личность. Какое было безобразие, когда ему не дали Госпремию в 90-х!.. А познакомился я с ним в 56-м году в Ленинграде, на квартире у Нины Королевой, куда мы пришли после литобъединения - Корнилов читал нам поэму "Шофер". А я - свои стихи "Будапешт 56-го года", за которые и посадить могли. "Танк горит на перекрестке улиц - / хорошо, что этот танк горит!"

- Ты давно пишешь мемуарную прозу - я ее с азартом читаю. Как ты для себя определяешь границы откровенности? Можно ли выдавать тайны еще живых людей?

- Я чужие тайны стараюсь не выдавать. Это не мое дело. А еще я стараюсь в мемуарах писать не о "себе любимом", а о других. И еще: ни о ком не писать плохо, даже если есть желание. Я вдруг понял: как напишешь - так и останется.

- И напоследок - твой девиз на оставшиеся годы?

- Я когда-то зачитывался Роменом Ролланом. У него есть такая фраза: "Лучше жалеть о том, что пошел, чем о том, что не пошел". Эта фраза толкает меня на всякие авантюры. И второе. Моим любимым героем остается Амундсен, открывший два полюса. Он сказал: "Человек не может и не должен привыкать к холоду". А ведь он два полюса открыл! Такая вот штука...


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Накал страстей по Центробанку пытаются снизить

Накал страстей по Центробанку пытаются снизить

Анастасия Башкатова

Природа инфляции и ее восприимчивость к ключевой ставке вызывают ожесточенные споры

0
1271
Проект бюджета 2025 года задает параметры Госдуме-2026

Проект бюджета 2025 года задает параметры Госдуме-2026

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Гранты на партийные проекты выданы под выборы только Слуцкому и Миронову

0
902
Всплеск потребления ослабил торможение экономики России

Всплеск потребления ослабил торможение экономики России

Михаил Сергеев

Правительство обещает следить за эффективностью госрасходов

0
1054
В парламенте крепнет системный консенсус вокруг президента

В парламенте крепнет системный консенсус вокруг президента

Иван Родин

Володин напомнил депутатам о негативной роли их предшественников в 1917 и 1991 годах

0
1064

Другие новости