Мечта написать о Махно

- Борис Львович, на ваш взгляд, люди стали меньше читать?

- Да, к сожалению. Место книги все чаще занимает телевизор. А теперь еще и интернет.

- Но ведь вы публикуетесь в интернете, скажем, на сайте "Писатель.ru". Это попытка достучаться с нашей традиционной культурой до потребителя современной информации?

- Можно и так сказать.

- А вам не кажется, что подобные попытки столь же наивны, как стремление конструкторов начала ХХ века делать автомобиль в виде кареты. Очень скоро литература станет совсем не нужна и интернету.

- Думаю, что вы правы. Хотя мое мнение - это мнение человека, вообще принадлежащего ХIX столетию, меня обучали люди родом оттуда. И пугает меня не то, что в интернете может быть скверно, а то, что человек выпустил книжку из рук. Книжка - это ведь не только информация, в самой форме ее содержится многое, это же такой кирпичик культуры. Вы ее держите в руках, она что-то весит, вы кладете ее на грудь. Достаете спокойно, вдумчиво, возвращаетесь обратно, перечитывая, что было вначале┘ А интернет требует стремительного отслеживания информации. Но информация еще не есть литература.

- А словарный запас становится больше? Или меньше?

- Конечно, меньше, и притом резко меньше.

- Но ведь много новых слов появилось.

- Это не то. Словарь Даля - вот где словарный запас. А заимствованные из иностранных языков словечки, которые мы употребляем все чаще ни к селу, ни к городу - это лишь мусор, засоряющий язык. Заимствовать надо идеи, мысли, образ жизни правильный, а язык у нас и так богатый. Зачем нам чужие словечки? Но этим, к сожалению, очень грешит телевидение. Жаргон стал нормой там, это как раз яркий пример малого запаса слов, который они таким образом компенсируют - за счет разговорных выражений. Как дети.

- А современная литература вам нравится?

- Я не смогу ответить на этот вопрос, потому что давно ее не читаю - времени жалко.

- С чего вы начинали как писатель?

- С драматургии. Первой была пьеса "Офицер" в 1955 году, потом киносценарии. И только в конце 60-х я рискнул замахнуться на прозу. Сначала "Иванов катер", потом уже "А зори здесь тихие┘".

- А дальше "Самый последний день", "В списках не значился"┘ Лет 20-30 назад у вас много книг выходило. А сегодня?

- Был на удивление долгий перерыв. Я же почти целиком перешел на историческую прозу - ее выпускали потихоньку. Ну, еще публицистику писал. А те мои самые популярные повести не переиздавал никто лет десять, а то и пятнадцать. Вот только в последние полгода издательство "Вече" выпустило подряд пять томов, начиная с военной прозы и заканчивая романом о Скобелеве. Будут печатать еще мои книги.

- Почему все ваши герои - люди прошлого? У дня сегодняшнего героев нет?

- Наверняка есть. Но мне как-то трудно в них разобраться. Герои настоящего - это мои внуки и правнуки. Ну, отмечу: "Ах, как хорошо поступил парень, какой он смелый!" Но все равно это внук мой. Тут никуда не денешься. Каждый человек пишет о своем поколении, которое он знает и понимает.

- А современные молодые авторы способны писать о Великой Отечественной?

- Теоретически - да, безусловно. Ведь Лев Толстой писал о войне 1812 года. А практически┘ Сегодня я таких авторов не вижу. Думаю, в следующем поколении появится толковый писатель, который сумеет по-новому, по-своему, очень серьезно и глубоко посмотреть на те события. Ведь для нас, участников, взгляд со стороны просто невозможен, сколько бы лет ни прошло.

- Должен ли настоящий герой быть амбициозным?

- Ну, как говорил Наполеон, в ранце каждого солдата лежит жезл маршала. По-русски это обычно звучит так: плох тот солдат, что не мечтает быть генералом. Если вспомнить XIX век, солдаты, скажем, николаевской эпохи шли на огромной риск не потому, что мечтали стать командирами, а потому, что это обеспечивало им свободу. Легкое ранение - уволен, и все, низкий поклон стране - выпал, ты уже едешь в город, и у тебя нет хозяина. Ты принадлежишь государству. Мотивы экономические, политические, личные - это было. А современный солдат, конечно, хочет отличиться - желание естественное. Хорошее тщеславие - это трамплин для будущего развития.

- Отвлечемся от военных. Просто литературный герой может быть без амбиций?

- Если он человек талантливый, амбиции у него обязательно будут. А я, конечно, выбираю героя талантливого, как минимум очень способного.

- Ну а Егор Полушкин из "Не стреляйте в белых лебедей"?

- У него совершенно другие амбиции. Он их лишен.

- Но он же настоящий герой?

- Настоящий. Он лишен амбиций, но это оборотная сторона медали. "Вы поступаете так, а я этак", - тоже амбиции, между прочим. Хорошее такое упрямство. Он себя не щадит, а это невозможно, если у тебя нет амбиций. Они внутри него, он их не осознает, но они руководят им, нравственные мотивы.

- Получается, что без амбиций никак?

- Получается, что нельзя. Однако не каждый человек с ними рождается, не каждого так воспитывают. А если нет амбиций, ничего и не добьешься. Кураж должен быть в человеке как наиболее яркое воплощение амбиций.

- Понятно. И тогда он становится настоящим лидером. А вы видите такого сегодня в России, видите силу, которая способна объединить людей?

- Пока нет.

- Но все-таки верите, что мир изменится к лучшему?

- Если вы имеете в виду всех, кроме России, там и так живут хорошо.

- Но и в Америке, и в Европе далеко не все в порядке.

- Но у нас непорядок глубже. И вообще, что нам они? Интереснее свои проблемы. Мы - страна с несчастливой судьбой. Ну, представьте себе, условно говоря, что Владимир Ильич не приехал к Керенскому, не попал в Россию, у нас бы давным-давно была буржуазная республика. Не пришел бы Сталин, не было бы коллективизации, Отечественной войны, прочих потрясений. Иногда все решает одна харизматическая личность, если ей дают развернуться. А ей дали такую возможностью. Ведь Керенский был буквально влюблен в Ленина, считал его богом. Они, кстати, семьями дружили, это известно, Ульянов кончал гимназию, директором которой был отец Керенского. Такая вот история┘

- Но оптимизм-то еще остался хоть какой-то? Верится, что будет лучше?

- Конечно, остался. И будет лучше. Только не очень скоро. Судя по делам нашим, по этим попыткам организовать все сверху┘ Пустой номер. У нас только снизу можно. Всех занять работой, делом. Когда люди станут работать, им некогда будет ни митинговать, ни шляться, ни пить. Но тогда и платить надо хорошо, а денег нет - замкнутый круг. То, что пытается делать Путин, - это опять реформы сверху. Не выйдет ничего. Тем более что пространства у нас гигантские и каждый губернатор чувствует себя маленьким царьком. А уровень культуры у большинства низкий, за редким исключением. Так что я пока не вижу, каким образом станет лучше.

- Ваше мнение о чеченской войне известно...

- Ее надо прекращать немедленно! Вести войну на собственной территории, по существу, с собственным народом - это позор.

- Вы писали об этом?

- Публицистики много писал, а сейчас взялся за новый роман - "Победоносцы" - о нашей сегодняшней армии. Конечно, там будет и о Чечне.

- Что еще есть в писательских закромах?

- Из уже почти сделанного - роман "Отрицание отрицания" - это такая семейная хроника ХХ века от начала и до тридцатых годов, о судьбе русской интеллигенции. А еще давняя мечта есть написать о Махно, оболганном нами. По-моему, это был самый порядочный человек среди героев гражданской войны. Пока все за власть дрались, он, единственный, воевал за людей, за крестьян. Я очень надеюсь, что успею написать о нем книгу.