Состояться как человеку

- 10 лет назад вы выпустили книгу "Смысл". А в чем смысл новой книги?

- Мой учитель Спартак Петрович Никаноров объяснял, что сама по себе авторучка, найденная на дороге, ни смысла, ни функции не имеет. А обретает его только там и тогда, где и когда по дорогам ходят существа, которые умеют писать, знают, зачем это делать, кому писать и как, и привыкли пользоваться при этом подобными авторучками. То есть смысл возникает в контексте. Сейчас у нас никто никаких книг не читает, а если и читает, то по итогам этих чтений ни к каким практическим действиям не приступает. Мы дожили до времен, когда в "самой читающей стране" смысл чтения исчез... Поэтому и новая книжная серия, с моей точки зрения, сама по себе смысла не имеет. Есть, правда, социальный контекст, вполне определенные обстоятельства действия, в рамках которых смысл возникает для тех, кто действует.

- Так есть ли этот контекст? Кто, по вашим замыслам, должен книжку прочитать и что станет после этого делать?

- Вообще, книга состоит из трех типов текстов. Первые уже печатались в составе прежних книг, вторые публиковались в Интернете, третьи специально извлечены на свет из оболочки стенограмм либо представляют собой рабочие документы, порожденные в процессе разработки и реализации конкретных проектов. Например, беседы со студентами Высшей школы экономики о феномене предпринимательства на материале книжки Лесли Уоллера "Банкир", рецензия на один из вариантов концепции административной реформы, доклад правительству субъекта Федерации о стандартах управления собственностью...

Вообще, с годами меня все меньше интересуют тексты-"фикшен", то есть фикции, сочиненные в художественном отрыве от фактологии. Куда притягательнее реальность, не опосредованная графоманскими домыслами о ней. В отличие от привычной книги, написанной "для всех" и запущенной в белый свет как в копеечку, у нашей книжной серии имеется адресная аудитория. Понятно, что учебник по акушерству и гинекологии может купить подросток, который испытывает, как раньше говорили, нездоровый, а теперь скажу - здоровый интерес к обстоятельствам появления человека на свет, но не имеет других источников информации. Допускаю, что и эту книгу кто-нибудь купит из праздного любопытства. Но это маловероятно, поскольку книга посвящена в значительной степени собственности.

Это слово есть на обложке, и в этом отличие книги от многих других, где повторяются на разные лады слова "Россия" и "идея". У меня между этими двумя знакомыми до боли словами протиснуто третье. Имеется некая историческая общность, бывшая до недавнего времени нашей страной, у которой собственника сегодня нет. И это приводит ко многим печальным и нелепым последствиям. В то же время всегда и в любой стране были и есть люди, которые, не имея никакого мандата на владение или распоряжение страной, ощущают себя и ведут себя как собственники. Подбирают и несут в урну чужие окурки, борются с бесхозяйственностью, пытаются повернуть или, наоборот, не поворачивать реки вспять...

Если же в стране отсутствуют существа, которые о ней как о целом заботятся - она как страна исчезает, распадается на кусочки, по контурам которых есть люди, которые готовы и способны выступать как собственники этих кусочков. Вся ее территориальная, экономическая и духовная целостность есть лишь постольку, поскольку есть кто-то, кто говорит: "Вот это - мое!".

Соответственно, книга рассчитана на то, что она тем или иным образом понадобится для совместной деятельности весьма сейчас малочисленному и рыхлому сообществу лиц, которые фактически ведут себя - и не только по сознательности, но и по компетентности - как собственники. Если не всей страны, то каких-то ее больших подсистем. Энергетики, или медийного сообщества, например, или образования, или какой-то отрасли... Гражданам же, которые не распространяют свою идентичность, практическую деятельность и чувство хозяина за пределы семьи, корпорации или региона - эта книга не нужна.

- А что представляет собой сегодня это сообщество собственников в России?

- Как сообщество - почти ничего. Позиция собственника у нас из общественного сознания вообще испарилась или ассоциируется с жульем. "Собственник страны" - вообще странное словосочетание, идеологии и технологии подготовки таких людей нет, системы передачи компетенции нет, чего не хватишься - ничего нет.

Поэтому для меня книжная серия "Иное" в числе проектов, цель которых - как раз формирование сообщества людей, считающих, что страна принадлежит им, а они принадлежат нашей стране, и принадлежность эта выражается для них в целом ряде конкретных и обязывающих позиций. Сообщество это нуждается в том, чтобы выстроить внутри себя систему профессиональной взаимопомощи, и в собственном скорейшем росте.

- В названии "Россия, собственность, идея" собственность для вас, как я понимаю, стоит все-таки не на втором месте, а на центральном. Поясните эту вполне гегелевскую триаду (хотя, если разговор зашел о триадах, то "денежки спрячьте").

- Вы воспроизвели известную шутку Галковского из "Бесконечного тупика". Гегель тоже был большой шутник. Что касается понятийной триады - она восходит к более древним историческим корням - к Троице, и к той троичности, о которой писали Отцы Церкви. Просто троичность - это следующий шаг вслед за тем дихотомическим мышлением, в которое мы себя вогнали неумеренной любовью к Западу: правое - левое, север - юг, правоверный - еретик и т.д. У нас такое мышление привело к тому, что мы считали: есть Россия снизу и идея сверху, а в центре я любимый: окрылился идеей и пошел руководить.

Я же указываю на те смыслы, которые "зашиты" в понятие собственности русским языком. Если обратиться к нему, мы поймем, что слово это восходит к древнему слову "собство" или "свобство", к корню "сво", от которого происходит и "свобода", и "своеволие", и "освоение", и "обособление", и "усобица".

Что касается идеи, то все потуги постичь ее "напрямую" бессмысленны. Идея глубже всех наших познавательных средств, системы знаков, образов и понятий. Про русскую идею определенно можно сказать только одно: что ее собственностью на земле является Россия. Пора занять не научно-филологическую, а практическую позицию управляющих этой собственностью во имя этой идеи, и повернуться не в сторону идеи, а в сторону России.

- Что для вас здесь "Россия"?

- Россия - для меня это имя, по которому я к ней обращаюсь. В нем же и ответ на вопрос: "Мальчик, ты чей?". Я - русский. Я принадлежу России. Но в каком-то смысле это вещь обоюдная. Если я ее собственность - то и она моя. Если же отвечать на вопрос, чьей именно собственностью я являюсь в России, то, видимо, все-таки не корпорации ЛУКОЙЛ и даже не агропрома, а, философски выражаясь, некоего субъекта. Этот-то субъект может быть обозначен как раз словами "русская идея". Но русская идея - часть общечеловеческой. А общечеловеческая идея родом из того мира, откуда все идеи... Это, если цитировать Владимира Соловьева, то, что Бог о нас думает в вечности, а не то, что мы о себе думаем во времени.

Поэтому идея для меня - это имя трансцендентного субъекта, земной собственностью которого является Россия, и в том числе я. В этом нет ничего обидного. Так же, как в понимании той очевидности, что эту идею мы постичь не можем, хотя и обязаны! Христианнейший автор Гегель писал, что Бог открылся человеку не из милости - не просто продемонстрировать, что он может быть познан, а чтобы показать, что человек обязан его познавать.

Так и русскую идею мы духовно познавать обязаны, но делать это будем очень долго. А покуда должны понять, что между Россией как страной и идеей как мыслью Бога стоим мы как люди, обязанные эту идею осуществлять в конкретной, практической роли собственников, управляющих.

- То есть для начала нужно познать само понятие собственности (и управления)?

- Символы, образы и понятия - это все социальные шаблоны, разменные деньги духа. Мы их как бы всасываем с молоком матери или с детским питанием. Собственность как таковая глубже любого понятия собственности, и каждая культура, каждое время имеют свое понятие собственности. И, хоть это и каламбур, но имеющий, как ни странно прямой смысл: собственность делится по понятиям! Какое вы имеете понятие о собственности - такую ее долю и получите. Если вы ограничили это понятие, то в ограниченном виде и получите. Рамками региона - получите регион, рамками мыльного заводика - получите мыло.

Но понятия, в сущности, недостаточно. Надо, чтобы это понятие воплощалось в практических действиях. В вашей готовности и способности их совершать. Что значить быть собственником, хозяином? Вы должны сделать так, чтобы собственность, во-первых, не разваливалась (наладить простое воспроизводство), во-вторых, не должно быть "бесхоза" (не бывает ненужных заводов и шахт, нерентабельных отраслей или ущербных деревень - бывают никчемные управляющие, которые просто скрывают свое неумение управлять), и в-третьих, когда к вам приходят и говорят: "нет, это не твое, это мое!" - вы должны тем или иным способом продемонстрировать, что нет, это все-таки ваше. Это означает владение всем современным арсеналом форм взятия собственности под контроль, защиты, реструктуризации. Если вы не умеете захватывать по всем правилам плохо управляемое чужое, то рано или поздно не сможете отстоять свое.

Правда, современная собственность не требует ничего ни у кого отбирать. Достаточно получить к необходимому ресурсу частичный доступ (access), и включить его функционирование в схему производства нового продукта или услуги. У вас есть завод - и отлично. Но я включаю его в свою схему, и он вдруг начинает получать больше заказов. Заводу хорошо, заказы выгодные, оборот увеличивается. Доходы растут. Но доходы титульного собственника растут на 2 процента, а предпринимателя, создавшего новый продукт - на все 150. Вот и все. Происходит дележ не той старой собственности, которая остается "при своих", а новой, которая производится за счет тех же ресурсов, рассеянных между старыми хозяевами, более эффективного их использования к обоюдной пользе.

- Роль человека вы определяете как управляющего?

- Человек может состояться как принадлежащий к данной культуре (в данном случае русской), если он ведет себя как собственник своей страны. Но качество "собственника" обретается главным образом не в голове, а в руках. Это набор компетенций в способе хозяйствования, в конструировании отношений с другими субъектами и способе коммуникации. Поэтому вопрос собственности - центральный и ключевой, и не столько философский, сколько практический. Если человеку удается состояться как собственнику своей квартиры, семьи, корпорации, региона или страны, то в будущем это дает ему право надеяться на нечто большее. Состояться вообще как человеку.

- Что и как будет выходить в серии "Иное", которая, как я понимаю, по замыслу восходит к четырехтомнику "Иное. Хрестоматия нового российского самосознания", составителем и одним из авторов которого вы были?

- То "Иное" было заготовкой для этого. Тогда меня интересовали люди с концепциями, не вовлеченными в оборот. Сперва это была непосредственная реакция на дебильный замысел, что есть только одна концепция "Иного не дано", и этого достаточно для "реформ". Мы же стремились продемонстрировать, что невовлечение в дело иных идейных ресурсов ведет к неискоренимой ущербности действий. А теперь, когда доходит и до собственно действий, меня интересуют уже не все концепции, а те из старых и новых, которые смогли за эти годы продемонстрировать в практике, что работают. И, естественно, носители этих концепций - самозваные собственники, за которыми стоит какое-то специфическое видение ситуации в стране, уникальное знание о предмете своей деятельности, которое и поддерживает их проекты на плаву во всех передрягах.

Книжки будут выходить не реже раза в квартал. С большой долей вероятности можно сказать, что скоро появится книга, посвященная историку Михаилу Гефтеру. Там будут никому не известные, неопубликованные тексты Гефтера.

Героем-автором другой книги будет Глеб Павловский. Все ведь знают, кто такой Павловский - манипулятор и серый кардинал. Но в книге будет явлен совершенно иной Павловский, который для вдумчивого читателя никогда не был секретом, - поскольку говорит он там то, что всегда говорил, и о том, что всегда делал, просто на это никто не обращает внимания. Это не будет авторской книгой "персонажа", там будет документально предъявлена позиция. Позиция человека, который занимается социально-историческим родовспоможением, помогает, например, появиться на свет тем структурам, силам, понятиям, партиям, приход которых назрел.

Сходное можно сказать о Ярославе Кузьминове - глубоком, но мало в этом качестве известном и понятом исследователе-экономисте, который обладает редким голографическим, историко-научным взглядом на экономическую проблематику.

Задача книжной серии менее всего состоит в том, чтобы расширить известность и без того известных лиц. И даже не в том, чтобы их демистифицировать. Подлинная проблема, над которой мы бьемся - актуализация покуда разрозненного и уникального управленческого опыта, опыта российского собственничества.