Наталия Оосминская - Татьяна Михайловна, в каких родственных отношениях находится "Искусство - XXI век" с достопамятным советским издательством "Искусство"? Вы его правопреемники?
- Нет, мы частное издательство, и официально мы не являемся правопреемниками "Искусства". Хотя многие наши сотрудники долгое время работали в этом издательстве, но после реорганизации оттуда ушли. Так что мы себя считаем наследниками духа издательства "Искусство", наследниками традиции. И это, на мой взгляд, нас ко многому обязывает.
- Что вы подразумеваете под традицией?
- Это значит делать хорошую книгу по искусству. Это значит оригинальный текст, оригинальный дизайн, грамотная редактура. Это книга, которая делается с нуля.
- Сейчас в России довольно много издательств, выпускающих альбомы по искусству. Как вы представляете себе свою нишу на этом рынке с уже, как кажется, поделенными сферами влияния?
- Альбомы - это один из самых простых способов зарабатывать деньги: пишется маленькая статья и подбираются иллюстрации. На наш взгляд идеальная книга по искусству, это, во-первых, качественный текст с обильным документальным материалом и научным аппаратом, а во-вторых, богатый иллюстративный ряд. Например, сейчас мы работаем над серией, которая должна появиться в начале следующего года. Условное название серии "Художники русской эмиграции". Речь идет о малоизвестных художниках с русскими корнями. Таким способом мы будем возвращать на родину их творческое наследие.
- Но архивы-то находятся на Западе. Как вы до них добираетесь?
- По-разному. Каждая книга серии делается штучно. Находим собирателей, наследников, с ними списываемся. Это самая настоящая исследовательская работа. И пишут для нас лучшие российские и западные искусствоведы.
- Это будет многотомное издание?
- Все будет зависеть от того, как эту серию примет рынок. Если рынок на нее хорошо откликнется, то мы планируем выпустить книги о Николае Калмакове, Марке Шагале, о почти неизвестной у нас художнице Марии Васильевой, которая уехала из России еще до революции. Мы нашли ее дневник, ранее нигде не публиковавшийся, и выкупили авторские права для русского издания. Если все будет в порядке, доберемся и до американских иммигрантов. Там тоже было очень много хороших художников.
- Каким вы себе представляете идеальный искусствоведческий текст и каково соотношение текста и иллюстраций в ваших изданиях?
- У нас уже сформировалось представление, каким должен быть текст. Это примерно пять-шесть авторских листов с подробной биографией, списками выставок, библиографией. Разумеется, внятно написанный. Что касается иллюстраций, то здесь все будет зависеть от того, что удастся найти. Вот, например, у нас готовится книга о Зинаиде Серебряковой. Отличный текст написала Алла Александровна Русакова.
А с иллюстрациями нам помогла дочь художницы, которая дала отснять малоизвестный в России французский период творчества Серебряковой. С другими художниками все обстоит труднее.
- Только что у вас вышла "История искусства". Между тем однотомных "Историй искусства" сейчас у нас издается очень много. Как вы решились издать еще одну, очередную?
- Наша "История искусства" отличается от очень многих подобных изданий. Обычно в таких общих книгах Россия представлена какой-нибудь иконой, "Черным квадратом" Малевича, и, конечно, там появляется Кандинский, но уже как немецкий художник. Вот такой джентльменский набор. Здесь же у нас целая глава посвящена России. Это оригинальное издание, тексты написаны лучшими отечественными специалистами.
- Почему бы в таком случае вам не издать историю русского искусства? Кажется, многотомник Грабаря, при всех его достоинствах, давно устарел.
- Да, такое издание планируется, над ним уже работают в Институте искусствознания. Но это грандиозный самостоятельный проект. А наша "История искусства" предназначена для студентов, старшеклассников, в общем, для тех, кто только начинает знакомиться с историей мировой культуры.
- Ваши ближайшие планы?
- Сейчас при участии Института искусствознания у нас готовится к изданию комплект из трех книг "Судьба культурного наследия России. ХХ век". Первая "Черная книга" - утраты. Книга вторая "Красная" - предостережение. Третья книга "Белая" - обретения, о реставрации. Это единственная более-менее оптимистичная книга. Это очень важное для института и для нас издание о том, что в России произошло с памятниками за последние сто лет. К чему привели войны, революции, действия чиновников и прочее и прочее. Печальные будут книги. Но материал там собран уникальный, особенно в "Черной книге". Ведь разрушались не просто памятники архитектуры, разрушались целые архитектурные комплексы и ландшафты. Кроме того, мы продолжаем знаменитую серию "Памятники архитектуры Москвы". В ней еще планируются два тома "Окрестности старой Москвы", потом, если все будет в порядке, один том по советской архитектуре.
- Переводных изданий не будет?
- Ну почему же, они будут. У нас вот планируется мемуарно-биографическая серия. Это всегда очень выигрышный, очень фактурный материал. Тот же дневник Васильевой мы перевели с французского. Она вспоминает, например, как к ней в столовую для бедных художников ходил кормиться Модильяни. Для нее это был такой итальянский босяк, она даже не очень ценила его творчество. Однажды она заставила его написать ее портрет в качестве платы за те супы, которые он у нее ел. И вот она пишет, что, мол, странно, он не мог мне пять су заплатить за еду, а вот нарисовал портрет, который потом, когда для меня наступили трудные времена, я продала за полторы тысячи франков. По тем временам огромные деньги. И несмотря на это, она недоумевает, почему так высоко стали ценить Модильяни. Подобные психологические нюансы в официальном искусствоведении обычно затушевываются. Тут же человек рассказывает о том, что сам пережил и что прочувствовал. И это безумно интересно.
