Глеб Шульпяков. -Какова идея журнала?
- Идея журнала не нова. И возникла не из звездной пыли, но плавно произросла из предшествующих петербургских книжных журналов. Возвращаясь непосредственно к идее, скажу, что книги пишутся о книгах.
- И что за место хочет занять журнал?
- Поляна книжного дела отнюдь не арктическое поле. Ее рельеф, фауна, флора, климат постоянно меняются - и дело не столько в очевидных изменениях экономических предпосылок, финансовой политики государства, но и во множестве привходящих обстоятельств. Поскольку ничто не существует вне контекста, то иные удачи, успехи, поражения имеет смысл рассматривать не только в привычных перспективах конкуренции, устойчивости торговых связей, налоговых агрессий, "незанятых ниш", "борьбы имен" или удаленности от станций, распределяющих гранты, но также и в регистре утреннего крика птицы или же изменения оттенков ржавчины.
Исходя из подобного представления, осмеливаюсь предположить, что название.txt соответствует направлению, которое это издание будет определять в процессе развития. Само название - текстовое расширение файла, маркер. Вместе с тем акцент делается именно на авторском тексте, определенной точке зрения; когда важно не "объективное" мнение, но конкретная точка зрения.
При этом отмечу черты.txt, которые, надеюсь, будут отличать его от ему подобных. Как известно, ежемесячное "книжное" издание (в отличие от газеты или еженедельника), вынуждено предлагать читателю материал, который к моменту выхода в свет слегка прокисает. Иногда книга, предлагаемая таким изданием, давно не существует на прилавке. Случается, к тому времени ее могут попросту забыть и она благополучно переходит либо в сферу академических распрей, либо в мир теней.
Поэтому наше внимание будет уделено не столько тому, как прекрасно или дурно было сделано то или другое, но тому, как оно делается или - каковы намерения тех, кто это делает по отношению к тем, кто это читает, etc. Что предполагает вполне осмысленные отношения с издателями, их планами, с самими книгами, открывая в свой черед возможность представлять не только автора, но и в какой-то мере его работу, - даже, как тень на веере критика.
- Что в первом номере?
- В первом номере (32 полосы) опубликовано развернутое интервью Яны Соколовой с Б. Кузьминским - открывающее раздел: "Труды". Рубрика "Другие голоса┘" открывается материалом известной переводчицы с немецкого Марины Кореневой о ситуации в книжном мире Германии, в частности о вновь вспыхнувшем в мире интересе к В. Г. Зебальду (1944-2001). В целом рубрика посвящена европейской и американской словесности (возможно, впоследствии сможем включить и Азию) и одной из ее задач является попытка создать нечто вроде лоции для любопытных издателей, поскольку в ней будет рассматриваться произведения не переведенные на русский язык.
К блоковым материалам относится также рубрика "Свобода выбора" - статьи посвященные тем или иным "именам". И, конечно же, как обойтись без "праздных" разговоров┘ Первый номер отдан философам В. Савчуку, А. Исакову, Томасу Эпстайну (Thomas Epstain) и теме: чем на самом деле является литературная премия в "нашей жизни". И, разумеется, обзоры, рецензии, хроника - а это Никита Елисеев, Сергей Носов, Катя Видре, Арсен Мирзаев, Владимир Соболь. А поскольку журнал будет распространяться в Москве, в Сибири, на Урале, в Украине, Великобритании, я думаю, все о чем говорилось выше, вскоре станет намного внятней.
- Что идет в упряжке с журналом?
- Сетевая версия. Создание собственного места в сети открывает еще одну сторону проекта: книжный магазина on-line. И тут мы невольно оказываемся на пороге вопроса об издательской деятельности. Издательство будет, точнее, есть, однако говорить подробно о его планах и стратегии мне кажется преждевременным. Познание в предвкушении намного шире конкретного знания. Что, отчасти затрагивает проблему актуальности журнала и самих книг как таковых сегодня.
- Ваш комментарий к "упадку чтения"?
- В эпоху Монтеня библиотек, подобных его собственной, в Европе было, кажется, около восьми. Надо сказать, это не особо мешало тем, кому нужно, читать книги. Наивно полагать, что разговоры о "гибели" книги менее популярны разговоров о конце света, о тлетворном влиянии Голливуда, крушении устоев и т.п. Не помню где┘ но однажды довелось прочесть, что за всю историю человечества, точнее существования письменного текста, - понимали то, что они читают (вне зависимости от уровня текста), в лучшем случае 12% из живущих, но чаще всего - 8%.
- И на том спасибо.
