Развивая Щедровицкого

Восьмые чтения памяти Георгия Петровича Щедровицкого проходили 23 февраля в конференц-зале гостиницы "Аэростар". Народу было много. Лишних билетиков, конечно, никто не спрашивал - вход на научные конференции у нас покамест свободный, - но зал был полон: опоздавшие с трудом находили незанятые стулья. Собралось человек триста, не меньше.

Публика - самая разнородная. Возраст - от двадцати до семидесяти, но в основном те, кому за сорок. Стиль одежды демократический: скромные серо-коричневые костюмы составляли почти равную пропорцию со свитерами и черными джинсами. Только несколько статных фигур выделялись на этом сдержанном фоне дорогими пиджаками и яркой расцветки галстуками. Манера держаться выдавала в них близость к властям предержащим. Да и вообще дух академизма здесь отсутствовал начисто. Уж чем-чем, а абстрактным умствованием последователи и поклонники Московского методологического кружка (ММК), основателем которого был Георгий Петрович, не грешат.

Программа конференции была очень плотно сколочена. Строилась она вокруг темы "Наследие Г.П. Щедровицкого в философско-методологическом и социально-культурном контексте ХХ века" и держалась на трех гвоздях: докладах Олега Генисаретского, Егора Никулина и Юрия Громыко. Каждый из докладов соответственно проводил параллели между Щедровицким и тремя крупнейшими западными мыслителями второй половины прошлого века: Делезом, Деррида и Хабермасом. По ходу конференции выявился еще один докладчик и еще одна важная фигура для сопоставления - Борис Сазонов выступил со своими размышлениями о понятии воли и субъективности у Мишеля Фуко и в ММК. Его темпераментное выступление завершилось почти скандально. Заключительный тезис Сазонова, гласящий, что эпоха либеральных утопий подошла к концу и что каждый этап освобождения человека был историей подчинения человека чему-то - Богу, экономике или разуму, публике не понравился. Не понравился он и Олегу Генисаретскому, который еще раз вступил на трибуну и еще раз заявил: опыт ММК это не просто опыт выживания в условиях тоталитаризма, это опыт поиска фундаментальных основ свободы. Поэтому мыслительная практика Щедровицкого была реальным противостоянием тоталитаризму, а поколение 40-50-х годов было редчайшей генерацией истинных либералов. Что же касается современности, еще раз вернулся к своему докладу Олег Игоревич, то сопоставление Щедровицкого с западными философами имеет значение самоопределения России: с кем мы были и с кем нам быть в будущем - с Европой или с Америкой?

Тема настолько больная, что устроитель конференции Петр Георгиевич Щедровицкий, сын мыслителя, заявил об учреждении трех полугодовых стипендий с месячным содержанием "ну этак" в 1000 долларов тем, кто возьмется развить ее. Тем более что сам Петр Щедровицкий тоже подошел вплотную к проблеме самоопределения: на пресс-ланче, который предварил конференцию, он заявил, что готовит издание собрания сочинений своего отца на Западе. Где именно состоится первая зарубежная гастроль советского мыслителя, нам пока неизвестно.