КАРТ-БЛАНШ. Не платите и размножайтесь

Фото сайта Московской патриархии

Патриарх Кирилл подписал петицию общественных православных движений за полный запрет абортов. Формулировки в петиции очень жесткие. Она не похожа на агитационные материалы прошлых лет с трогательными изображениями призрачных детей, тянущих руки к плачущим несостоявшимся матерям. Те плакаты были действительно сентиментальными, могли растрогать до слез и разбудить материнские чувства в очерствевшей душе.

Петиция, которую подписал патриарх Кирилл, приравнивает истребление плода, даже на ранних сроках беременности, к детоубийству. Она фактически называет уголовным преступлением любой способ прерывания беременности – от хирургического до медикаментозного. Это апелляция не к совести, а к городовому, к тяжелой длани закона. Это способ тоталитарного контроля над личной жизнью и совестью граждан. Он не учитывает ни эмоций людей, ни их право на выбор – но только интересы демографии, что уже нашло отражение в многочисленных комментариях общественных деятелей и чиновников. Дескать, для рождаемости это хорошо, но нельзя же так, напролом…

Кажется, подпись патриарха под этим жестким документом несколько обескуражила даже окружение главы РПЦ. Председатель Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда сразу после сообщений о подписании Кириллом петиции дал комментарии разным агентствам, в которых говорит, что патриарх поставил свою подпись как священник и как гражданин. Официальная позиция РПЦ состоит в том, что пока от государства она требует только выведения абортов из системы обязательного медицинского страхования. «Понимая непростую ситуацию в обществе, в диалоге с государством мы движемся постепенно, – пояснил Легойда в переписке с автором этого текста. – На данном этапе Церковь официально настаивает на выводе из ОМС, в качестве первого шага. Есть общественность, которая уже сейчас требует большего. Патриарх счел правильным – как священник и как гражданин – подписать бумагу с общественной инициативой. Имеет право. Официальные инициативы Церкви оформляются иначе».

Из этих комментариев можно сделать следующие выводы. Во-первых, теперь совершенно неясно, как трактовать то или иное действие патриарха. В каких случаях считать его поступки и заявления знаком общецерковной позиции, выражаемой главным администратором Церкви, а в каких – изъявлением личного мнения такого же гражданина, как и все остальные, но только облаченного в рясу и патриарший куколь.

Во-вторых, складывается впечатление, что «либеральное» требование об исключении абортов из ОМС – только первый шаг Церкви, компромиссное допущение, основанное на расчете. Чем больше будет поддаваться общество, тем глубже Церковь начнет вторгаться в частную жизнь, поставив ее под административный контроль. «Это будет первый шаг на пути к тому, что мы когда-нибудь будем жить в обществе, где, возможно, абортов не будет вовсе», – цитирует Владимира Легойду ТАСС. Впрочем, история, кажется, не знает времен, когда абортов не бывало вовсе, зато знает времена, когда из-за запрета аборты превращались в настоящее преступление, жертвами которого становились не только нерожденные дети, но и женщины.

Церковь все основательнее обеспечивает представительство своих протеже в государственных органах. Появилась команда госчиновников, которые поддерживают любую инициативу патриарха – будь то запрет абортов или «золотой список» классической литературы. Выработался уже такой чиновничий стиль – почтительно повторять за патриархом. Да, с оговорками, что нужен «системный подход» и пр., но Церкви принято поддакивать. Это поддакивание постепенно оформляется в механизм по принятию государственных решений в гуманитарной сфере. 

Свежий пример, совпавший с обсуждением петиции против абортов, – одобренный правительством запрет беби-боксов, по поводу которых год назад председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства протоиерей Димитрий Смирнов говорил так: «Беби-боксы» – это небольшой сектор той войны, которую организовал Запад против России еще много лет назад… это специально разработанная акция – отдельный вид вооружения для разрушения русской семьи».

Но даже если мы обратим внимание на «робкие» первичные требования о выведении абортов из системы ОМС, то и здесь заметим мощные общественные притязания РПЦ. Ее представители мотивируют свою позицию тем, что налогоплательщики, среди которых есть верующие, не желают, чтобы их налоги шли на аморальные операции. Однако ОМС формируется из отчислений работодателей, а не напрямую граждан. В таком случае уместно было бы узнать мнение предпринимателей. С другой стороны, государство напрямую оказывает поддержку религиозным организациям, в том числе по строительству культовых сооружений, реставрации, выделению земельных участков, охране высокопоставленных пастырей. Преимущество – и это не секрет – здесь имеет Московский патриархат. Далеко не всегда это согласуется с убеждениями налогоплательщиков. Например, мусульмане заявляют, что их права на строительство мечетей ущемляются, в то время как РПЦ при массовой застройке храмов ориентируется на размах элитарных резиденций.

Возможно, в скором времени нам следует ожидать появления петиций, авторы которых потребуют прекратить господдержку религиозных общин. Или поставить бюджет, а то и личную жизнь священнослужителей под общественный контроль. Если религиозные нормы становятся в государстве определяющими, почему бы полицейскими мерами не урегулировать соответствие образа жизни духовенства с проповедуемыми ими нормами?