КАРТ-БЛАНШ. Хотят ли религии войны?

Фото Reuters

Мировая общественность обсуждает слова папы Римского Франциска о том, что в мире идет война. Понтифик сделал такое заявление в ответ на просьбу журналистов прокомментировать жестокое убийство французского священника Жака Амеля во время захвата исламскими террористами католического храма на севере Франции. «Нам постоянно говорят о проблемах с безопасностью, хотя на самом деле то, что происходит, характеризуется словом «война», – приводят СМИ высказывание Франциска. – Нам нужно перестать бояться признать правду. Мы находимся в состоянии войны». При этом папа сделал важную оговорку, выдержанную в фирменном стиле «бергольовского» миролюбия: «Когда я говорю о войне, я говорю о войнах за интересы, деньги, ресурсы, а вовсе не за религию. Все религии хотят мира, войны хотят другие люди».

Логику журналистов, задавших вопрос о католическом священнике, можно понять следующим образом. Безмятежность Нормандии, края готических соборов и очаровательных ферм, где сохранилась еще старая добрая католическая вера в ее восхитительной крестьянской простоте, нарушена зверским преступлением, совершенным у алтаря. Не значит ли это, что террористы с открытым забралом обратились против самих основ западной цивилизации – Римской церкви? Может быть, убийство священника заденет наконец папу за живое и он оставит свой фирменный пацифизм?

Трагические события, конечно, видны в том фокусе, в каком их предлагает актуальная повестка дня. Мало кто заметил, но в тот же день, когда террорист перерезал горло священнику во французском храме, под Токио молодой человек напал с ножом на обитателей дома инвалидов и убил 19 человек. Преступник мотивировал свое деяние ненавистью к людям с ограниченными возможностями. Такие события происходят во всем мире едва ли не ежедневно. В этих событиях замешаны как иммигранты, так и коренные жители, они орудуют как ножами, так и используют и другие орудия убийства.

Мотивы преступников самые разные – от религиозного фанатизма до различных социопатий. Нельзя сказать, что религиозные объекты или деятели Запада оказываются главной мишенью, если даже речь идет именно об исламистском терроре. Преступник, врезавшийся на грузовике в толпу на набережной в Ницце, не разбирал вероисповеданий и национальностей. Его жертвы наблюдали за салютом в честь Дня взятия Бастилии, события, основополагающего для республиканских устоев Франции. Светские основы Европы, кстати, чаще подвергаются критике исламистов, чем христианское наследие. Наконец, если кому-то кажется, что началась война религий, то почему ее началом надо считать нападение на католический храм 26 июля с.г., а не, скажем, убийство православного священника Даниила Сысоева в 2009 году в Москве? Или гибель священников в Чечне в 1990-е годы? Или террор против христиан в Сирии?

В этом смысле хаотический поток новостей скорее отражает позицию папы Франциска, который считает, что мир находится в состоянии «третьей мировой войны», но эта война порождена социальными проблемами и отчуждением людей. В этом смысле проблема мигрантов, которые тем не менее все чаще попадают в список исполнителей терактов в Европе, представляет собой важный вызов для Ватикана.

Отметим, что вопрос об убийстве священника был задан накануне поездки понтифика в Польшу. Эта страна – оплот католического консерватизма, здесь отвергли требование Евросоюза принять по квоте мигрантов с Ближнего Востока, и в настоящее время Брюссель оказывает серьезное давление на Варшаву. Левый популист папа Франциск, недавно перед теле- и фотокамерами омывавший ноги мигрантам, едет в Краков, где царит культ папы Иоанна Павла II, боровшегося с коммунизмом и всяческой левизной. Здесь ему придется сводить в одно целое гамму настроений, господствующих в католическом мире.

Например, существует мнение, высказанное вчера в интервью Corriere della Sera  главой Конференции итальянских епископов кардиналом Анджело Баньяско. «Необходимо обратиться за помощью к умеренной мусульманской общине, которая должна решительно осудить акты терроризма. Представителям умеренного ислама нужно сделать так, чтобы их голос был услышан, чтобы они выступили с решительной единодушной позицией, без какой-либо недосказанности или двусмысленности», – сказал князь Римской церкви. Подобное требование ставит сложную задачу перед ватиканским самодержцем, который на протяжении всей своей каденции пытался выстраивать диалог и с мусульманами на Западе, и с исламскими странами. Понтифик-миротворец неоднократно говорил, что религиям необходимо объединяться ради противостояния секуляризации.

Одновременно с этим призыв кардинала Баньяско может показать, насколько умеренные мусульмане восприняли миролюбивые усилия христианских «братьев». До сих пор наиболее массовой реакцией на всплески исламофобии после терактов становились кампании в соцсетях, идеей которых было: «Не все мусульмане – террористы». Отрицание коллективной вины – фундаментальное убеждение современной либеральной цивилизации, против которой ведут свою войну религиозные фанатики. Однако когда мы уходим из мира идей и убеждений, то погружаемся в реальную жизнь, которая показывает, насколько в консервативных сообществах, к которым многие относят мусульманские общины, сильны традиции коллективной солидарности. Салман Рушди в автобиографическом романе «Джозеф Антон» с горечью писал о том, какую роль в его травле играли так называемые «умеренные исламские лидеры». Сам Рушди берет это понятие в кавычки.

Лакмусовой бумажкой для любого умеренного деятеля или режима может служить тема «страданий» – мусульман в Сирии, палестинцев, рохинджа в Мьянме… Стоит завести разговор о «преследовании ислама» или «страданиях правоверных» – и любой имам в европейском костюме теряет самообладание и западный лоск, превращаясь в человека толпы. На этих чувствах «добрых людей со вспышками благородного гнева» как раз и играют, по свидетельствам специалистов, агитаторы и рекрутеры террористических организаций.

Мало того, «коренные» религии Старого Света активно участвуют в войне с западной «дискретностью» и плюрализмом и, как следствие, с социальным инстинктом индивидуальной ответственности за свои действия. Так в свободном мире возрождается коллективное бессознательное, которое обращается к «надежным и четким» понятиям крови, почвы, святынь и племенной солидарности. Сегодня исламист перерезал горло священнику, а завтра мы можем увидеть агрессию «мстителей» за христианство.