Алексей Зыгмонт
На фото патриарх Сербской православной церкви Ирений. Фото Reuters
От участия во Всеправославном соборе на Крите вчера отказалась третья Церковь – Сербская. Говорить задним числом о том, что подобный Собор в принципе не мог состояться, легко, но тем не менее он вряд ли мог состояться в том формате и в тех обстоятельствах, как это было запланировано. Объяснить, почему это так, удобно на примере Вселенских соборов древней христианской Церкви.
Вселенские соборы были в общем интересными мероприятиями, смысл которых заключался в том, чтобы принять догмат и осудить ересь. При этом никогда не было известно заранее, у кого будут догматы, у кого – мнения, а у кого – ереси. Однако сам принцип того, что в итоге должен будет найтись козел отпущения, на которого можно будет спустить всех собак и потом рисовать на фресках, как у него во время пребывания в уборной вываливаются внутренности – речь об ересиархе III–IV веков Арии, – такой принцип является конститутивной чертой происходящего. Пикантности добавляло и то, что приоритет в деле спускания собак имели организовавшие собрание имперские власти, подвергавшие еретика, например, ссылке на Кавказ.
Все это очень наглядно представлено на любой иконе или фреске, изображающей любой Вселенский собор: стройными рядами во главе с императором сидят ортодоксальные епископы, а у них под ногами корчится нераскаявшийся еретик. Приблизительно в этом и заключается смысл «соборности»: должен быть козел отпущения, должны быть «православные» и должен быть союз этих вторых с централизованной государственной властью, которая имела бы законное право наказать инакомыслящих.
Отсюда можно сделать ряд выводов о причинах, почему проект Всеправославного собора столь стремительно движется к неудаче.
Начнем с того, что отсутствует та власть, которая бы собрала под одним куполом две, три или больше несогласные стороны с целью выяснить, в чем суть противоречий, наказать заблуждающихся и тем самым покончить с конфликтом. В наши дни все делали вид, что существует некий способный сжаться в одну точку «православный мир», хотя бы относительно независимый от политики светских властей более десятка стран и согласный между собой в общем и главном. Выяснилось, что такое условно толерантное и экуменически настроенное руководство, как у Вселенского патриархата, румын и русских, есть далеко не везде. Грузины, например, потребовали осудить «извращенцев» и сотрудничество с «еретиками», в то время как Вселенский патриарх Варфоломей уже многие годы занимается именно этим сотрудничеством.
За свои канонические территории Церкви сражаются, подобно квазигосударствам. Между Москвой и Константинополем давно уже тлеет холодный конфликт за юрисдикцию Эстонии и Финляндии, где их приходы вынуждены сосуществовать, а также Украины, которую РПЦ считает своей территорией и где Фанар «просто хочет помочь» с созданием единой Церкви. Антиохийская и Иерусалимская церкви грызутся за христиан Катара, у Грузинской проблемы с Абхазией и Южной Осетией, у Сербской – с Македонией и Черногорией, еще не всеми признана автокефалия Православной церкви в Америке, и это уже не говоря о десятках непризнанных Церквей. Попытка спрятаться от этой проблемы, как видим, ничего не дала.
Отказ от признания противоречий имеет следствием несколько странную идею того, что решения должны приниматься на основании консенсуса, в то время как это заведомо невозможно. Вселенский собор не только всегда включал конфликтный элемент, но и должен был в итоге кого-нибудь осудить. Поскольку этим не стал заниматься сам нынешний Собор, такую задачу взяли на себя не приглашенные на него священнослужители по всему миру. И Варфоломея, и Кирилла многие называют еретиками и экуменистами, а сам Всеправославный собор – «волчьим» или дьявольским «восьмым вселенским». При этом не следует думать, что типичный критик Собора – это радикал, который обвиняет во всех бедах «жидомасонов» и служит молебны за восстановление царской власти. В Русской церкви его критикуют известные люди, такие как протоиерей Всеволод Чаплин, протодиакон Андрей Кураев и профессор Московской духовной академии Алексей Осипов, в Элладской, Болгарской и теперь уже Сербской церквах – епископы и митрополиты.
Наконец, ни одно крупное церковное собрание в истории, не говоря уже о Вселенских соборах, не обходилось и не могло обойтись без расколов, будь то немедленных или отложенных. То, что мы сейчас наблюдаем, – не что иное, как распад давно уже разбитого и плохо склеенного сосуда. И это притом, что сам Собор еще не состоялся. Куда же дальше зайдет православное сообщество, если на Крит никто не приедет или приедут не все?
