Раис Сулейманов Волна неоязычества, которая стала подниматься на фоне общего для страны религиозного ренессанса с момента распада СССР, охватила практически все народы России. Не обошли эти процессы и этносы, которые исторически исповедовали ислам. Несмотря на исламское возрождение, проходившее на фоне «парада суверенитетов» 1990-х годов, свои собственные родноверы появились и у татар Татарстане.
Поскольку главным в пантеоне языческих богов тюркских народов был Тенгри – бог неба, татарское неоязычество принято в научной литературе именовать тенгрианством. Идеологи тюркского неоязычества разработали историко-теологическую концепцию, согласно которой почитание Тенгри значительно древнее авраамических религий, причем последние, по их мнению, своими корнями уходят в само тенгрианство. На страницах издававшейся в Набережных Челнах газеты «Безнен юл» («Наш путь») местные неоязычники стараются представить тенгрианство в качестве народной религии татар, трактуя ее как предтечу основных монотеистических религий мира.
В основе любого неоязычества как сконструированной религиозно-мировоззренческой системы лежит национализм и противопоставление его надэтническому принципу христианства и ислама. Как отмечал мусульманский богослов Валиулла Якупов, который рассматривал тенгрианство как секту, в результате неудачи идеи независимого татарского государства часть участников татарского национального движения, не найдя поддержки в широких массах сепаратистского проекта независимого Татарстана, посчитала, что виной тому ислам, что именно эта «семитская» религия навязала «рабскую психологию» татарам. Правда, совершенно непонятно тогда, как республики Средней Азии и Азербайджан стали независимыми государствами, если там население исповедует ислам, а не тенгрианство. На этот вопрос ответа у татарских неоязычников не было, но они с энтузиазмом принялись конструировать свою новую религию.
Наиболее авторитетным среди татарских неоязычников является Рафаэль Безертинов. Будучи творчески плодовитым, он написал несколько книг по тенгрианству, где детально разработал и описал мировоззренческую концепцию этого варианта неоязычества. Написанные в духе фольк-хистори и по форме не отличающиеся от сочинений апологетов славянского родноверия Валерия Демина, Александра Асова и Валерия Чудинова, труды Безертинова пользуются большой популярностью у тех татарских националистов, которые видят в исламе угрозу национальной самобытности татар. В условиях актуализации проблемы ваххабизма и других форм исламского экстремизма часть тенгрианцев (например, писатель Фирдус Девбаш и известный в Татарстане фермер Мурат Сиразин) пытаются татарское неоязычество представить как панацею от исламского фундаментализма, упрекая мусульманское духовенство в желании насадить арабские обычаи под видом «чистого ислама».
В создании культовой практики тенгрианства большую роль сыграл и продолжает играть один из бывших лидеров в 1990-е годы союза татарской молодежи «Азатлык» Рамай Юлдашев, который решил сформировать ритуально-обрядовую форму татарского неоязычества, для чего организовал летний лагерь «Танбатыр» («Богатырь зари»), проводимый по образцу фестивалей русских родноверов на природе. Каждый год в Высокогорском районе Татарстана татарская молодежь участвует в этом слете тенгрианцев, куда Юлдашев охотно приглашает марийских, удмуртских и чувашских неоязычников, так сказать, для обмена опытом. Примечательно, что русских родноверов тенгрианцы не жалуют: Юлдашев объясняет это их «имперским шовинизмом», поскольку славянские неоязычники не горят желанием поддерживать политические проекты татарских националистов и их мечтания о воссоздании древних тюркских каганатов.
В 2007 году тенгрианцы обратились к тогдашнему президенту Татарстана Минтимеру Шаймиеву с предложением построить в Казани храм Тенгри (Тэнре-йорт), однако это не нашло отклика у главы республики. Спустя семь лет они решили повторить попытку, недавно обратившись к действующему сейчас главе Татарстана Рустаму Минниханову. Неоязычники убеждены, что появление такого культового сооружения в Казани позволит Татарстану превратиться в этнодуховный объединяющий центр евразийского пространства.
Смена риторики особенно заметна: вместо поддержки сепаратистского проекта независимого Татарстана тенгрианцы больше стремятся сейчас говорить о евразийстве, что весьма модно сегодня для общероссийского политического дискурса. Татарские неоязычники при этом ссылаются на опыт Якутии, где есть уже построенный храм Тенгри. Зная, что сейчас руководство Татарстана старается активно позиционировать регион как центр туризма, тенгрианцы подчеркивают в своем обращении привлекательность этого храма в случае его постройки для гостей Казани в качестве достопримечательности.
Стоит отметить, что в столице Татарстана уже имеется оригинальное строение – Храм всех религий, построенное художником Ильдаром Хановым, действительно превратившееся в туристический объект. Видимо, тенгрианцы видят перспективность своего предложения: туристам будет интересно увидеть нечто оригинальное, а не только привычные объекты культовой архитектуры – церкви и мечети.
Интерес к татарскому неоязычеству становится элементом духовного поиска части национальной интеллигенции, увидевшей в религиозном возрождении ислама угрозу национальной самобытности татар, что сами тенгрианцы подчеркивают неоднократно. Конструирование тенгрианства искусственно – никто ведь не знает, как в доисламский период предки современных казанских татар осуществляли ритуалы и обряды, поэтому неоязычники иногда просто придумывают культовую практику. Но его апологеты рассчитывают привлечь на свою сторону ту светскую часть татарского общества, которая сторонится ваххабизма, не приемлет арабских шейхов в качестве духовных наставников для себя, но при этом желает сохранить национальную аутентичность. И, к слову, усиление экстремистской составляющей в исламской общине Татарстана только будет способствовать если не абсолютной поддержке, то росту у определенной части татарского населения сочувствия и симпатии к почитателям Тенгри.
