КАРТ-БЛАНШ. Спасти и сохранить

Фото Reuters

Московские власти, по сведениям журналистов, собираются превратить столичные школы в особо охраняемые объекты. Предлагается не только вооружить охранников, но и усилить их присутствие полицейскими патрулями, а школьные коридоры оснастить средствами видеонаблюдения. Правда, еще обсуждается вопрос об обеспечении школьников помощью психолога. Однако в школе в Отрадном, где старшеклассник застрелил учителя и полицейского, тоже был психолог, и он никаких отклонений в поведении школьника не нашел. Значит, остается полицейский метод обеспечения безопасности.

Возможно, подобные меры будут обсуждаться в ближайшее время в отношении других социальных и публичных объектов, например храмов. Как известно, вскоре после бойни в московской школе прогремели выстрелы в православном соборе в Южно-Сахалинске. Правда, события на Сахалине вызвали меньший резонанс, чем школьная трагедия. Во-первых, далеко от Москвы. Очень далеко. Во-вторых, расстрел людей в соборе Южно-Сахалинска, увы, не уникальное событие. Стрельба в школе – да, это новое явление в России. Пока не стало рутиной, как в США, где, кстати, позавчера вновь один школьник застрелил другого, и мало кто в мире обратил на это внимание.

Итак, инциденты в храмах – не новое явление. В домах Божьих совершали убийства в прошлые годы, в том числе с применением огнестрельного оружия. Вспомним выстрелы в священника Даниила Сысоева. Нападения с холодным оружием в руках происходили начиная с 1993 года, когда были убиты монахи на колокольне в Оптиной пустыни. Жертвами расправы в Южно-Сахалинске стали взрослые люди, но, возможно, кто-то еще помнит, как два года назад в храме в Дмитрове 18-летняя прихожанка ударила ножом двухлетнего ребенка. Минувшей осенью двое хулиганов напали на храм в Москве, к голове настоятеля приставили пистолет, могла пролиться кровь. Примеров можно привести еще много. Так что страна явно не цепенеет от ужаса, слыша новости о насилии в церквах.

Мотивы преступления «сахалинского стрелка» выясняются. Есть версия, что на стрельбу его толкнула радикальная языческая идеология, предполагающая ненависть к христианству. В Сысоева, как считается, стрелял исламист. Большинство преступлений и инцидентов, происшедших в храмах, совершено душевнобольными людьми. Таким образом, найти какую-то общую формулу, которая бы помогла профилактике подобных преступлений, вряд ли возможно.

Другое дело, что Церковь сегодня на виду, старается при каждом удобном случае заявить о себе в информационном поле. Так что неизбежно становится раздражителем для разного рода социопатов, душевнобольных, экстремистов и прочей агрессивной публики.

В соболезновании Патриарха Кирилла главе Южно-Сахалинской епархии сказано, что «произошедшая трагедия свидетельствует, насколько сильно нуждается наше общество в духовном врачевании и нравственном обновлении». Однако общество под руководством Церкви и при административной поддержке государства подвергается «нравственному обновлению» уже два десятилетия. Тем не менее дом Божий перестал быть убежищем, где в давние богобоязненные времена можно было найти спасение от самых свирепых преследователей. Теперь не так, не следует питать на этот счет напрасных иллюзий. Не спасает ни духовно-нравственное воспитание, ни традиционное воспитание в духе гуманистических ценностей, с привлечением русской классики. Наоборот, словно в злую насмешку, со страниц романа Достоевского сошел молодой человек, который решил всерьез проверить, «тварь ли он дрожащая или право имеет».

От таких Раскольниковых сегодня нужно охранять и Церковь, а не ждать, что она перевоспитает нацию. Одно время после акции Pussy Riot и последовавших за ней инцидентов с участием психопатов говорили о необходимости обеспечить культовые здания охраной. Звучали экзотические предложения обучать священников самообороне и владению оружием, создавать команды быстрого реагирования, привлекать «православных дружинников» и бог знает что еще. Как-то постепенно оказалось, что командам самообороны веселее атаковать авангардистские театры и галереи, а некоторые «православные дружинники» сами идейно откочевали к неоязычникам.

Однако проблема осталась. Церкви посещают в том числе дети, вокруг храмов идет активная приходская жизнь, действуют воскресные школы. Поэтому обеспечение их вооруженной охраной представляется делом необходимым и срочным. Есть опыт синагог в Москве и регионах России. Общинной жизни иудеев нисколько не мешают ни автоматчики у входа, ни рамки металлоискателя, ни просьбы предъявить содержимое сумок.

РПЦ обладает большим кадровым резервом для этих целей. В армии уже служат 120 военных священников, еще столько же заступят на свой духовный пост. Нам показывают крепких бородатых мужчин в камуфляже, которые на военных сборах позируют перед камерами. Предлагается обеспечить капелланами и Внутренние войска, дескать, они помогут сохранять правопорядок в государстве. В нынешних обстоятельствах можно было бы передислоцировать резервистов в рясах для охраны храмов. Если уж школьникам суждено учиться под дулами автоматов и под прицелом камер слежения, то и церковь можно посещать, надеясь на заступничество не только ангела-хранителя.