Андрей Мельников
Фото Reuters
Начнем с мусульманской общины – второй по представительности в нашей стране, влиятельной, активной, составляющей большинство населения во многих национальных республиках. Интересно, как представляют себе эпоху царя Иоанна Васильевича в Казани, которую в 1552 году грозный царь взял после жестокой осады. Не говоря уже о человеческих жертвах и уничтожении государственности Казанского ханства, сложным моментом здесь следует считать разрушение мечети Кул Шариф, которую ныне восстановили во всем ее великолепии. Возможно, для муфтиев-татар станет сложной психологической задачей договориться по этому пункту с православными ревнителями, которые отрицают даже то, что царь прикончил собственного сына. Между тем в академических кругах Татарстана немало сил отдано на то, чтобы представить Ивана Грозного жестоким деспотом и безумным садистом.
Не менее серьезные вопросы возникают в отношении покорения Кавказа Российской империей. В Дагестане прочно утвердился культ имама Шамиля, а среди казаков Ставрополья то и дело добрым словом поминают генерала Ермолова. В Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии и Адыгее существуют свои версии исчезновения целых народов с лица земли после переселения на Кубань запорожских казаков. «Черкесский вопрос» в руках местных политических авантюристов играет роль спички над кучей хвороста.
Католики. Ну что могут хотеть католики от русской истории? Да вот хотя бы дать историческую оценку личности Александра Невского, который несколько лет назад победил в национальном конкурсе «Имя России». Поколения советских людей, а затем и россиян выросли на том, что благоверный князь защитил Русь от западных псов-рыцарей и шведских конунгов, от духовного и политического порабощения Римом. Позже, на волне исторической переоценки ценностей, стали говорить о том, что Александр ездил на поклон к монгольскому хану и помог склонить Русь под ордынское ярмо. Но и в этом случае нашлась евразийская концепция Льва Гумилева, подводящая под времена ига идеологическое оправдание. Вместе с тем есть такие специалисты, которые говорят, что новгородский князь помешал Руси пойти по «нормальному», европейскому пути развития.
Много, много интересного можно ждать от предложений религиозных общин России. Старообрядцы захотят вспомнить XVII век, раскол, популярного ныне Патриарха Никона, которому ставят памятники. Императора Петра Великого, созидателя Российской империи для официальной историографии, а для потомков тех, кого загоняли в самые отдаленные углы государства, выдавливали из страны, – Антихриста и главного врага.
Для еврейской общины важно, чтобы в учебнике истории были упоминания о Холокосте на территории СССР. А для некоторых эта тема – как кость в горле. Расхожее возражение: «Разве не все советские народы пострадали от нацистов» – за все те годы, пока работают многочисленные просветительские организации, не удалось преодолеть никакими доводами об уникально-маниакальном отношении гитлеровцев к еврейскому народу.
Наконец, для самой Русской православной церкви в отечественной истории найдется немало неудобных вопросов. Придется обсуждать со школьниками случаи коллаборационизма в годы Второй мировой войны многих священников западных епархий СССР и Зарубежной церкви. РПЦ придется осудить Сталина и советскую власть за гонения на верующих, которым сейчас хотят посвятить музей в Сретенском монастыре. Или оправдать Сталина за его поворот в церковной политике в 1943 году. Но тогда надо отказаться от музея новомучеников. Глубже в историю – дать оценку синодальному периоду истории Церкви. И многое другое…
В общем, если все это собрать вместе – исторического единомыслия точно не получится. Но если мы в готовом проекте не обнаружим плодов всех этих обсуждений и предложений, значит, лидерам религиозных организаций пришлось покривить душой для общего блага.
Виктория Панфилова 
