Получит ли папа Римский свой парламент

Ультраконсервативный американский епископ Джозеф Стрикленд отправлен в отставку по указанию папы Римского. Фото Reuters

Папа Римский Франциск освободил епископа Джозефа Стрикленда от управления епархией в Тайлере, штат Техас, США. Правильнее было бы сказать – уволил. Сначала Стрикленда попросили уйти по собственному желанию, но он отказался, и тогда все сделал сам понтифик.

Увольнение провинциального американского епископа – событие, казалось бы, маргинальное. Тем более что папе уже приходилось так делать. В 2013 году он поступил подобным образом с парагвайским епископом Рохелио Ливьересом Плано, а в 2022-м – с епископом Даниэлем Фернандесом Торресом, управлявшим епархией в пуэрториканском Аресибо. Оба иерарха, как и Стрикленд, отказывались уходить по доброй воле. Оба объявляли себя жертвами преследований католиков-либералов. О том же говорит и бывший (теперь уже) епископ Тайлера. Он утверждает, что не может бросить паству, доверенную ему покойным папой Бенедиктом XVI, и готов пострадать за свою веру.

Заметной отставку епископа Стрикленда делает тайминг. Она случилась вскоре после того, как в Риме завершилась 16-я генассамблея Синода епископов, посвященная, собственно, теме синодальности в церкви. Стрикленд называл Синод «раскольничьим», разоблачал враждебные силы, которые пользуются этим собранием, чтобы подорвать основы веры. Весной в «подрыве основ» он обвинял самого папу – и уже летом встречал в своей епархии специальную инспекцию. Недавно епископ Стрикленд, выступая на одной из конференций, процитировал письмо встревоженного католика, который называл Франциска «узурпатором», сместившим «истинного» понтифика (то есть Бенедикта XVI).

Уволенный иерарх из Техаса декларирует весьма консервативные взгляды. Разумеется, он выступает против любого смягчения церковной позиции в отношении гомосексуальных пар. Однако за это в Католической церкви не лишают кафедр. Как Стрикленд, думают многие епископы, и на октябрьском Синоде они повлияли на формулировки в итоговом документе. Сам епископ Тайлера при этом в разгар пандемии COVID-19 выступал против вакцинации (одобренной Ватиканом). Это ставит его на правый фланг консервативного движения. А заявления о том, что Франциск раскачивает лодку веры, а некоторые высокопоставленные ватиканские чиновники – и вовсе не католики, превращают епископа Стрикленда в настоящего диссидента.

Среди американских иерархов он, впрочем, пока не ведущий диссидент. Лидер здесь, безусловно, кардинал Рэймонд Лео Бёрк, давно отстраненный Франциском от всех сколько-нибудь значимых должностей. Бёрк тем не менее сохраняет влияние среди консервативной оппозиции и накануне Синода стал одним из авторов так называемых dubia («сомнений»). Это текст с острыми вопросами к папе, подписанный пятью кардиналами (двоим из них уже за 90 лет). Князья церкви формально просили понтифика развеять их сомнения, например, по вопросам благословения однополых союзов и женского духовенства. Консервативные кардиналы уже поступали так в 2016 году – и опубликовали dubia, не дождавшись, как они утверждали, ответов понтифика.

В этот раз Франциск им ответил. Но кардиналы во главе с Бёрком все равно опубликовали текст «сомнений», потому что ответы их «не устроили». Согласно заведенной практике, папа должен был отвечать односложно и четко: да или нет. Тогда за дело взялся префект Дикастерии вероучения кардинал Виктор Мануэль Фернандес, близкий товарищ Франциска, недавно получивший должность. Он опубликовал и ответы понтифика. На вопрос о женском духовенстве папа ответил: «Нет, учение Католической церкви не менялось, мы просто изучаем опыт других церквей, например Англиканской». По поводу однополых союзов он высказался более обтекаемо. По мнению Франциска, местный епископ должен руководствоваться «пастырским благоразумием», каждый случай оценивать отдельно и при этом не провоцировать паству. Однако консерваторам хотелось бы в этом вопросе большей доктринальной твердости.

Октябрьский Синод никаких острых вопросов не разрешил, отложив их до генассамблеи 2024 года. Папа с самого начала призвал участников – не только епископов, но и священников, монахов и монахинь, мирян – к «воздержанию от публичности», своего рода посту. Это ужасно огорчило журналистов: они собрались в Рим, рассчитывая на ежедневные сенсации. Франциск напомнил: в 2014 и 2015 годах на синодалов слишком давили извне, навязывая повестку, добиваясь разрешения причащать разведенных. В 2019 году общественное мнение решило, что на Синоде должны одобрить рукоположение женатых мужчин в некоторых регионах Амазонии, где священников не хватает. Теперь же оно хотело этого избежать. Поэтому ватиканисты и пресса по-прежнему ждут подробных рассказов от участников о том, «как все было». На выходе же получился документ, в котором все-таки можно, срывая покровы формулировок, нащупать пульс непростой католической жизни. Но либералов и реформистов он скорее разочаровал, а тревогу консерваторов не снял: они по-прежнему считают, что Синод – хитроумный путь к пересмотру доктрины.

Отвечая на dubia, папа явил пример открытости. В конце концов, среди подписантов был и кардинал Робер Сара, бывший префект Конгрегации по делам богослужения. В их отношениях с Франциском никогда не было неуважительности. Но в то же время понтифик запустил традиционные церковные механизмы. Церковь, которую он хочет построить, обсуждает проблемы. Часто ничего не решает, но обсуждает. Однако в церкви, где понтифик уже высказался, сложно вести дискуссию. Наверху все решили, остается только радоваться, расстраиваться или беспокоиться. Видимо, следует ожидать папской энциклики. Так, уже после Второго Ватиканского собора Павел VI опубликовал документ «Sacerdotalis caelibatus», подтвердив принцип безбрачия духовенства.

В рабочей версии синодального итогового документа были термины, которыми в западном дискурсе обозначаются нетрадиционные отношения. Из итоговой версии их убрали, оставив «гендерную идентичность». Это очевидная победа консерваторов, пусть и на уровне языка (а о большем и говорить пока не приходится). Умеренные синодалы с этим согласились: они ссылались на то, что церковь глобальна, нельзя всю ее заставлять говорить на языке западной общественно-политической повестки. То же самое касалось и женского вопроса. Известный своими либеральными взглядами доминиканец Тимоти Рэдклифф, участник Синода, заявил в одном из подкастов, что «нужно быть очень осторожными и не навязывать всей церкви западную феминистскую повестку». Так и поступили. Примечательно, что африканцам удалось при этом пролоббировать свою повестку и добиться одобрения пастырской опеки над многоженцами, решившими стать католиками.

Разрешение женского вопроса отложили до лучших дней, то есть до следующей ассамблеи. О рукоположении в священники уже и не говорят – речь идет о женском диаконстве, которое могло бы помочь в тех регионах, где церкви просто не хватает рук. Подвижки есть на уровне языка, пожеланий. Итоговый синодальный документ призывает, например, прекратить эксплуатацию женского труда внутри церкви, не затруднять женщинам доступ к богословскому образованию. На заседаниях Синода, как рассказывают, дамы подчас следили за регламентом. И для некоторых епископов, особенно консерваторов, было непривычно, когда женщина прерывала их и говорила: «У вас еще две минуты». Впрочем, синодальные механизмы в этом едва ли эффективны. Консервативные иерархи после месяца в Риме возвращаются в свои епархии, где царят старые порядки.

Но сохранятся ли эти порядки? Это чуть ли не главная боль консерваторов, следивших за Синодом с беспокойством. Участниками собрания епископов стали не только церковные иерархи. Это и есть та самая синодальность, которую продвигает Франциск. Возможно, стратегия папы именно в этом: бог с ними, с конкретными решениями, важно, что складываются новые привычки. Вивал Тириманна, священник из Шри-Ланки, примерно об этом и говорил на одном из заседаний Синода: «Сначала нужно заложить фундамент, потом уже разбираться с женским духовенством и однополыми союзами». А австралийский теолог Ормонд Раш заявил, что традицию следует понимать «динамически». Во время Синода звучало предложение превратить такие заседания в постоянный институт, механизм, помогающий понтифику. Это можно было бы назвать парламентом, если бы сам Франциск, открывая Синод, не сказал: «У нас здесь не парламентское собрание, мы не строим планы реформации».

Именно призрак парламента пугает консерваторов. Кардинал Герхард Мюллер дал понять тем, кто привык к нему прислушиваться, что синодалы «развивают взгляды, не соответствующие католической вере». О том же, но более жестко, заявляет опальный епископ Стрикленд. Институционализация синодального принципа, создание парламентов на местах, где епископ играет лишь символическую роль, подтверждая божественное присутствие, не устраивает тех, кто привык к иерархичной церкви. Либералы и консерваторы согласны в том, что сначала создается нужная структура, а уже потом разрешаются вопросы. Различается только отношение: энтузиазм одних и тревога других. На Синоде консерваторы зарубили планы его институционализации. Достаточно того, что у папы есть сразу два «правительства»: Курия и Совет кардиналов. Одну структуру он реформировал, вторую и вовсе сам создал.

Авторитетный ватиканист Джон Аллен, как водится, поделился особым взглядом на события и решения Синода. Он вспомнил, как при папе Бенедикте XVI продвигали идею «новой евангелизации». В епархиях и даже в Курии создавали специальные отделы и советы. Постепенно этот термин стал терять конкретное содержание, обозначая лишь «все хорошее»: хочешь получить одобрение понтифика – заяви, что занимаешься «новой евангелизацией». То же самое, считает Аллен, может случиться и с «синодальностью». Все забудут, что это значит. А с уходом Франциска на покой и вовсе переключатся на новую моду.

И моделью для церкви, возможно, будет не круглый стол с модератором-женщиной, а консервативная маленькая епархия в техасском Тайлере, где при Джозефе Стрикленде 21 человек захотел пойти учиться в семинарию (это много для небольшой общины), а мессу на латыни можно совершать неограниченно.