Лев Перчин
Философствовать молотом – это как-то совсем не по-христиански.
Артур Рэкем. Тор, поднявший молот (Фрагмент). Иллюстрация к либретто оперы Рихарда Вагнера «Кольцо Нибелунга». 1910
Вооруженный конфликт на западных рубежах России уже 500 дней определяет многое из того, что происходит в обществе, а значит, и в Русской православной церкви. Разнообразие мнений, реакций, высказываний множится, несмотря на то что церковный официоз старается выстроить максимально ровную картинку духовно-патриотического служения. Внутренние противоречия вырываются наружу, и их уже невозможно не замечать.
Вот и в предыдущие две недели церковные деятели отметились рядом противоречивых высказываний. Еще 8 июля появились первые публикации, авторы которых обратили внимание на реплику Рязанского митрополита Марка (Головкова). Она прозвучала накануне, видимо, спонтанно, в ходе радиоэфира местного СМИ, в ответ на вопрос обеспокоенной слушательницы – из тех, что боятся «оскоромиться» малейшим отступлением от благонравия. Обсуждался проект памятника павшим воинам на одном из рязанских кладбищ. Изваяние, по задумке скульптора, представляет погибшего солдата в образе ангела.
«Мне показывали однажды вот этот образ солдата, и образ какой-то немножко странный, и с крыльями, – ответил митрополит. – Вообще я считаю, что тема воинского подвига – это не тема для спекуляций. А в данной ситуации она стала предметом какого-то нового, такого языческого мифотворчества. Я беседовал с архитектором, который сказал: «Вот, есть такая идея, что воин, который отдал свою жизнь за Родину, он становится ангелом-хранителем для своих ближних». Я сказал ему: «Откуда это? Откуда такие воззрения? Ведь церковь молится за души воинов. Какие ангелы-хранители? Это совсем другая тема. Это какая-то полуязыческая мифология. И зачем множить какие-то бредовые идеи?» Я свою позицию высказал и сказал, что я никакого участия ни в каком благословении таких памятников не дам. И, конечно же, призываю тех людей, которые все еще настаивают на своем, отказаться от этой, ну, я бы сказал, псевдодуховной идеи и не спекулировать на святой для всех нас теме воинского подвига».
Головков известен своей принципиальностью. Многим еще помнится его отповедь Алле Пугачевой, когда он укорял певицу за венчание с очередным мужем. Тогда Пугачева еще обладала влиянием в России, а ее новый муж еще не был назван иноагентом, и для противостояния с иконой шоу-бизнеса священнослужителю требовалось определенное мужество. Теперь Марк выступил против весьма мощных трендов в настроениях консервативных общественных сил.
Сопротивление мифотворчеству на почве патриотизма отмечалось и ранее в церковной среде, скажем, когда председатель Синодального миссионерского отдела епископ Евфимий (Моисеев) обвинил ЧВК «Вагнер» в язычестве. Правда, произошло это на следующий день после самого мятежа, а с тех пор, как известно, состоялась частичная реабилитация мятежников.
Беспокойство церковников можно понять. В деле патриотического воспитания российского общества у РПЦ есть серьезная идеологическая конкуренция в виде крайне консервативного течения, практически сакрализующего государственническое начало и его синтез с мифологическими реконструкциями, характерными для Европы в годы, последовавшие сразу после Первой мировой войны. Сказывается это влияние и на самих священнослужителях, особенно тех, кто не боится выделяться на ниве духоподъемной публицистики.
К примеру, протоиерей Андрей Ткачев, выступая на Днях Достоевского в Оптиной пустыни 8 июля (то есть спустя сутки после эфира Головкова), заявил о необходимости для русского человека жить в состоянии постоянных военных действий. «Так гнить, как мы гнием в мирные времена, очень редко у кого получается. Мирные времена – это сущее проклятие, по крайней мере для такого человека, как наш», – выдал миссионер. Ранее он утверждал, что «умереть – большее счастье», чем всю жизнь «какать в баночку».
Ткачев «прозвучал» в явном диссонансе с патриархом Кириллом, который неоднократно заявлял о необходимости прийти к миру, о том, что он переживает за русский и украинский народы. 11 июля в тиши Валаама глава РПЦ пожелал в проповеди, чтобы «жизнь становилась лучше, чтобы она была более спокойная, мирная, чтобы из жизни уходили конфликты, противоречия и та самая борьба, которую безбожная философия провозгласила неким двигателем истории, но которая на самом деле разрушает человеческие жизни и делает людей врагами».
В Оптиной же открыли памятник Достоевскому, причем выступавшие рядом с Ткачевым ультрапатриоты «переосмыслили» слова писателя о слезинке ребенка, утверждая, что за эту слезинку на самом деле надо еще повоевать. Мысли о «благотворности» постоянного военного напряжения, тотальной мобилизации и «пагубности» мирной жизни высказывают те российские публицисты, которые в 1990-е годы вдохновлялись трудами идеологов так называемой консервативной революции. Расцвет этого европейского идеологического движения пришелся на период Веймарской республики. Один из тех российских политических философов, которые в последнее время выступают с позиций перманентной военной мобилизации, в 1990 году перевел трактат итальянского публициста Юлиуса Эволы «Языческий империализм». Эвола, в свою очередь, развивал идеи немецкого писателя Эрнста Юнгера, автора мемуаров «В стальных грозах» (1920) об окопной «романтике» Первой мировой войны и эссе «Тотальная мобилизация» (1930).
Обращение к наследию консерваторов первой половины XX века выводит на уровень публичных обсуждений также различные концепции в духе «почвы и крови», предшествовавшие социальным катастрофам прошлого столетия. Заместитель управделами Московской патриархии епископ Савва (Тутунов) 4 июля поднял вопрос русского национального государства. «Об искусственном конструкте «гражданской идентичности» и рассуждать-то особо нечего: он оторван от земли, от рода, от крови и, в конце концов, от веры. Безжизненный. Более бессмысленным сочетанием двух слов является только «гражданская нация». Что же касается национальной идентичности, то она неотрывно связана с нацией (вот удивительно...), родом, верой, языком, поэтому если за словом «российская» подразумевать совокупность народов России, то «российская идентичность» – это нонсенс. Национальная идентичность России – русская. Россия – русское национальное государство, вобравшее в себя множество народов и уважительно сохранившее их местные идентичности», – сделал он запись в Telegram-канале.
Отметим, что и по поводу ЧВК «Вагнер» епископ тоже высказался. «Не по правде клеймить, забегая вперед паровоза, тем более когда поезд уже набирает скорость. Потому что утихающую рознь не надо раздувать», – написал Савва 11 июля, на следующий день после того, как стало известно, что вагнеровцы были приняты в Кремле еще 29 июня.
Вагнерианские мотивы отзываются мощным резонансом в церковной иерархии, причем, кажется, больше, чем в церковном народе. Германская «ученость туманная» – удел интеллектуалов, которые с восторгом упиваются монструозными порождениями тотального катастрофизма, и у них самих захватывает дух от собственной кабинетной смелости.
