Буддийскую общину Калмыкии ждет перерождение

Кроме Тензина Чондака есть и другие претенденты на кресло шаджин-ламы. Фото со страницы Центрального хурула Калмыкии в «ВКонтакте»

После того как верховный лама (шаджин-лама) Калмыкии Тэло Тулку Ринпоче (Эрдни Омбадыков) был признан иноагентом и подал в отставку, руководство общиной перешло к временно исполняющему обязанности духовного лидера Тензину Чойдаку (Мутулу Овьянову). Этот религиозный деятель обладает монашеской ученой степенью геше и служит настоятелем центрального хурула (храма) республики «Золотая обитель Будды Шакьямуни».

В ближайшие месяцы предстоят выборы постоянного духовного лидера, и, по данным на текущий момент, они будут происходить на конкурсной основе. Кроме Тензина Чондака рассматриваются кандидатуры Лобсанга Цонду (Анджи Харцхаева) и Тензина Норзанга (Санала Мукабенова). Калмыцкая община занимает особое место в буддийском сообществе России. С одной стороны, она в наибольшей степени пострадала от антирелигиозной политики большевиков, с другой – ее воссоздание практически с нуля происходило при непосредственном участии духовного лидера тибетских буддистов Далай-ламы XIV Тензина Гьяцо. Калмыки, как и буряты и тувинцы, следуют тибетской буддийской традиции Махаяны, школы Гелуг.

Некогда Далай-лама выбрал гражданина США Омбадыкова в качестве своего представителя в России и одновременно шаджин-ламы Калмыкии, признав его воплощением индийского святого X века Тилопы. Верховного ламу будет избирать сангха (община) монахов Калмыкии, однако окончательного утверждения своего кандидата они ждут от Далай-ламы.

«Буддизм – не иерархическая система, в нем в целом нет никакой «вертикали власти» и единоначалия, – пояснил «НГР» буддолог Андрей Терентьев. – Авторитет духовных лидеров отдельных школ и регионов распространяется только на эти конкретные школы, регионы или отдельные общины или монастыри. И Далай-лама не считается административным главой ни тибетского буддизма в целом, ни даже господствующей в Тибете школы Гелуг, к которой он принадлежит (хотя и не возглавляет ее)». Поэтому, говорит эксперт, Далай не будет решать конкретные административные вопросы, в том числе вопросы о назначении региональных буддийских руководителей или настоятелей монастырей – если его об этом не попросят. «Но его громадный духовный авторитет облегчает проблемы принятия решений для буддийских руководителей меньшего ранга в тех случаях, когда выбор решения труден или спорен – и в таких случаях обращение за советом или окончательным решением к его святейшеству позволяет разрешить возникшие проблемы или споры. Вероятно, и в случае выбора нового шаджин-ламы Калмыкии местная монашеская община решила подстраховаться и переложить ответственность на Далай-ламу, который, опираясь на свое понимание обстоятельств, может утвердить или не утвердить предложенную ими кандидатуру», – сказал Терентьев.

Вместе с тем трудности неизбежны. На чисто религиозные установления накладываются различные факторы – политические, этнические, клановые. В хитросплетениях калмыцкой политики в области религии «НГР» помог разобраться политолог Андрей Серенко. Он рассказал, что в республиканской общине есть две группы духовенства – «тибетская» и местная.

«Тибетская» группа – это довольно малочисленное неформальное сообщество, состоящее из двух «фракций», – пояснил эксперт. – Эта группа проживает в Элисте, в хуруле «Золотая обитель Будды Шакьямуни», официальной европейской резиденции Далай-ламы. До появления центрального хурула «тибетцы» жили в пригороде Элисты в Аршанском хуруле «Сякюсн-Сюме» («Геден Шеддуп Чойкорлинг» – Святая обитель теории и практики школы Гелуг). Первая «фракция» – монахи-иностранцы, выходцы из Тибета, учившиеся в Индии, в институте Чойкорлин, под духовным руководством Далай-ламы и его окружения, а затем направленные на службу в Калмыкию. Первые такие монахи появились в середине 1990-х годов по инициативе президента республики Кирсана Илюмжинова».

Тогда возрождение буддизма в Калмыкии только начиналось, своих грамотных в религиозном отношении кадров не было, и поэтому решили прибегнуть к помощи «тибетцев», которые должны были обучить местных калмыцких лам подлинному, классическому, «чистому» ламаизму. Тогда в Калмыкию приехали около 10 тибетцев, и с тех пор их численность сохраняется примерно на таком же уровне. «Хотя персоны меняются: кто-то уезжал, на его место приезжал другой. Два монаха умерли в Калмыкии – один в силу возраста, второй пару лет назад от ковида», – уточнил политолог.

Сначала к тибетцам было особое, восторженное отношение, продолжает Серенко. Но затем, когда сформировалась корпорация своих, калмыцких монахов и лам, отношение стало меняться в негативную сторону. Хотя открытых конфликтов местных лам и тибетцев не было, напряженность в отношении иностранцев сохраняется не менее пяти лет. После 2019 года эта напряженность усилилась – в немалой степени из-за того, что некоторые чиновники были сторонниками «суверенного ламаизма», с передачей контроля над общиной республики «своим» монахам.

«Вторая фракция «тибетской группы» – монахи-калмыки (их около 10), которые с 10–11 лет учились в Индии в институте Чойкорлинг и полностью сформировались под контролем «тибетцев». Любопытно, что все они принадлежат к землячеству дюрвюдов. Дети из других калмыцких улусов (торгудов и бузавов) в тибетских религиозных заведениях в Индии не учились. Трех выходцев из этой группы Тэло Тулку Ринпоче и рекомендовал на избрание на пост шаджин-ламы», – отмечает Серенко.

Политолог напомнил, что неформальным лидером «тибетской группы» был Ринпоче. «После его смещения с поста шаджин-ламы, безусловно, влияние «тибетцев» из первой «фракции» существенно снизится. Даже избрание новым шаджин-ламой одного из трех монахов-дюрвюдов, рекомендованных Ринпоче, принципиально не изменит ситуацию: Омбадыков в лучшем случае сможет пунктирно влиять на деятельность нового верховного ламы, который будет находиться в максимальной зависимости от республиканских властей и скорее всего станет постепенно избавляться от своего «полутибетского» статуса. Видимо, в ближайшей перспективе стоит ожидать усиления влияния второй «фракции» – «тибетских калмыков» – с постепенной ее интеграцией в среду калмыцких лам. А кто по итогам начавшегося «транзита власти» займет доминирующие позиции в этой новой группе влияния на буддистскую общину Калмыкии, покажет время», – говорит Серенко.

«Говоря о скрытой конкуренции между тибетскими и калмыцкими ламами, стоит упомянуть об эпизодах «борьбы за паству» в сельских поселениях республики, – отметил политолог. – Нельзя сказать, что это происходило повсеместно, однако нередко фиксировались случаи, когда одновременно в каком-то поселении в сельском районе Калмыкии принимали верующих лама-калмык и лама-тибетец. Соответственно и подношения за различные обряды верующие несли разным ламам, в итоге провоцируя между ними взаимную ревность».

Ринпоче в открытый конфликт ни с кем не входил, он был очень аккуратен в общении, считает Серенко. «Известен случай в Малых Дербетах в начале 1990-х годов, когда Ринпоче публично и довольно жестко, окриком поставил на место одного из местных лам, – рассказал эксперт. – Но это был единственный эксцесс, к тому же связанный с каким-то бытовым поводом, не религиозным». «Тибетцев», которым покровительствовал Ринпоче, конечно, будут теперь задвигать на задний план, но делать это будут не обиженные бывшим шаджин-ламой сельские ламы, а новые лидеры буддистской общины в Элисте», – уверен политолог.

По мнению Серенко, если ситуация будет развиваться по негативному сценарию, в республике получат популярность альтернативные пути религиозных исканий. Политолог выделяет три возможные альтернативы для калмыцких буддистов, которые разочаруются в духовном лидерстве нового шаджин-ламы.

Первый из вариантов он называет «ламаизмом» гастролеров: «Сегодня в Калмыкию регулярно прибывают в частном порядке различные ламы из-за рубежа, прежде всего из Индии и Монголии. Они придерживаются той же версии школы Гелуг, что и ламы, проживающие в Элисте, но формально никак с ними не связаны. Уже не один год в Элисту регулярно приезжает много лам-тибетцев из Индии, они снимают квартиры на три-четыре месяца, ведут там приемы верующих, совершают популярные среди калмыков обряды (продления жизни, снятия злых языков, очищение кармы), а также делают лечебные массажи и занимаются траволечением. Тем же самым занимаются и приезжие ламы из Монголии (кстати, калмыцкие ламы лечение не практикуют, только совершают обряды). При снижении среди верующих популярности и авторитета «стационарных» лам-калмыков неизбежно будет расти интерес к гастролерам».

Кроме Гелуг среди тибетских течений еще выделяется так называемый буддизм Алмазного пути, или школа Кагью. В просторечии таких монахов называют красношапочниками в отличие от желтошапочников Гелуг – по цвету своеобразного головного убора. «В Калмыкии есть очень небольшая община красношапочников в Ики-Бурульском районе, – рассказал Серенко. – Хотя большинство верующих считает их сектантами, враждебного отношения к ним нет. Вполне возможно, что в случае усиления кризиса в калмыцкой общине у части верующих возникнет интерес к красношапочникам, особенно если те будут не просто дожидаться своего счастья, а предпримут какие-то рекламные и волонтерские усилия».

«НГ-религии» напоминают, что буддисты Алмазного пути, представленные в России, тесно связаны с «европейским ламой» Оле Нидалом. Раньше датчанин много проповедовал в регионах РФ, но теперь по известным причинам доступ ламе Оле в страну, возможно, будет затруднен.

В качестве третьей альтернативы Серенко называет традиционное тюркско-монгольское язычество. «Тенгрианство, шаманизм сохраняют довольно высокую популярность в Калмыкии, – отмечает эксперт. – Особенность калмыцкого традиционного буддизма – сильное влияние на него шаманизма. Тенгрианство активно увязывается с мифологией ранней истории ойратов, мифологией о Чингисхане и т.д., что находит заметный отклик у части молодежи. Более активное смещение интереса части верующих в сторону тенгрианства при формальном исполнении ими буддистской обрядовости – один из возможных вариантов реагирования на кризис».

«НГ-религии» задали экспертам вопрос, может ли воспользоваться сложными для калмыцких верующих временами хамбо-лама Бурятии Дамба Аюшеев. Он возглавляет Буддийскую традиционную сангху России (БТСР). Эта централизованная религиозная организация претендует на общероссийское значение и возводит свое происхождение к тем временам, когда буддизм в Российской империи легализовала Екатерина II. Готов ли Аюшеев к экспансии в ставшую «беспризорной» Калмыкию?

«Думаю, этого не произойдет – национальная гордость калмыков не меньше, чем у бурят, и они сохранят самостоятельность», – ответил на вопрос «НГР» Терентьев. Серенко, в свою очередь, считает, что такую возможность нельзя исключать. «Очень многие калмыки регулярно посещают Иволгинский дацан в Бурятии, это считается «крутым», особенно если удается встретиться с хамбо-ламой, сделать ему подношения, а также посмотреть нетленное тело ламы Итигэлова, – пояснил политолог. – В настоящее время несколько лам-калмыков живут в Иволгинском дацане, там обучаются двое детей-калмыков. Однако если бурятские буддистские лидеры будут слишком напористы в борьбе за калмыцкий «рынок», то могут получить обратный эффект. В калмыцком сегменте соцсетей уже начали появляться негативные комментарии на тему «зачем Аюшеев лезет в Калмыкию». «Так что, видимо, к возможной «бурятской экспансии» в Элисте уже кто-то готовится и собирается дать ей отпор», – резюмировал Серенко.

Ситуация в Калмыкии совпала по времени с небольшим, но досадным казусом в Туве. 21 февраля в Кызыле должна была пройти церемония открытия монастыря Тубтен Шедруб Линг (Обитель объяснения и практики учения Будды Шакьямуни). Религиозный комплекс будет крупнейшим объектом подобного рода в стране.

Однако церемония отложена – как объяснили представители общины, по техническим причинам. Возводит обитель Культурный фонд имени Кужугета Шойгу. Некоторое время назад в тувинской прессе сообщалось, что на открытие верующие ждут Далай-ламу, хотя перспективы его визита в Россию становятся все более туманными. «Видеть живого Будду – самое большое вдохновение для монахов тесно связанной с ним обители, для всех верующих людей, для развития буддизма, для земли. Этот визит точно будет способствовать процветанию Тувы и всей России. Любой визит живого Будды – это большое благословение для земли, по которой он ступал», – говорила тувинским СМИ представитель фонда Светлана Намчак.

Ждали и лам из регионов, в том числе шаджин-ламу Калмыкии. Теперь церемония планируется ближе к лету, и, вероятно, представлять Степную республику на торжествах в Кызыле будет уже новый верховный лама.