Революция Франциска и ее враги

В отношении к проблеме беженцев образ «папы-революционера» проявился наиболее ярко. Фото Zuma/ТАСС

Римско-католическая церковь – не народное хозяйство СССР, она не выполняет пятилетки. Тем не менее аргентинец Хорхе Марио Бергольо, он же папа Римский Франциск, руководит Церковью ровно пять лет, и это повод поговорить о том, что ему за это время удалось сделать, а что – нет.

Франциск, как и Иоанн Павел II, стал папой жеста. Он целует детей, омывает ноги мигрантам, приглашает бездомных праздновать с ним день рождения, не живет во дворце, ездит на скромном «Форде». У папы Бергольо это выходит довольно естественно. Он улучшил имидж Церкви и задал стандарт поведения епископа.

Бергольо – человек левых взглядов. Он сразу заявил, что будет «папой бедных» и поэтому взял себе имя Франциск. Он критикует капитализм, законы рынка и засилье финансовых спекулянтов, из-за чего некоторые журналисты (особенно в США) называют его марксистом.

Впрочем, от папы Франциска ждали большего – реформ, причем каждый понимал их по-своему, считал главной какую-то конкретную тему.

«Добрый пастырь» не добреет

В чем папа Франциск преуспел точно, так это в налаживании работы ватиканской дипломатии. При Бенедикте XVI Госсекретариат, которым руководил соратник папы Ратцингера кардинал Тарчизио Бертоне, превратился в ящик с динамитом. Он не мог смягчить эффект ни одного неловкого заявления понтифика и к тому же сам регулярно провоцировал скандалы.

Франциск назначил госсекретарем опытного дипломата Пьетро Паролина (теперь уже, конечно, кардинала). Ситуация успокоилась. Госсекретариат работает тихо, без медийных сенсаций, и достаточно эффективно. Например, украинские греко-католики остро отреагировали на встречу папы и патриарха Московского и всея Руси Кирилла в гаванском аэропорту в феврале 2016 года. Униаты утверждали, что понтифик якобы принял «московскую» версию событий в Донбассе. Но Госсекретариат и лично Паролин этот пожар быстро потушили. К слову, и в организации самой встречи папы и патриарха (которой в католическом мире придают не такое эпохальное значение, как в России) есть заслуга папской дипломатии.

Понтифик сам довольно активно дает комментарии СМИ. Его не всегда нужно прикрывать и истолковывать. Он взорвал настоящую медийную бомбу, назвав «поклепом» утверждения, что чилийский епископ Хуан Баррос причастен к сексуальному насилию над несовершеннолетними. После этого папа лично извинялся за ошибочный выбор слов, объяснял журналистам, что он имел в виду. Затем чилийским делом занялся специальный инспектор архиепископ Чарльз Шиклуна. Другими словами, папа Франциск тоже допускает ошибки и не всегда следит за языком. Но сейчас Ватикан по крайней мере спешит исправлять ситуацию, образно говоря, режет, не дожидаясь перитонита.

Однако кардиналы, избравшие папу, делегировали ему более амбициозную задачу – реформу всей Римской курии. Для этого еще в 2013 году был создан специальный совет из девяти кардиналов, так называемый К-9. За пять лет он собирался 20 раз. Его заявленная задача состояла в пересмотре апостольской конституции Pastor bonus («Добрый пастырь»), изданной Иоанном Павлом II в 1988 году и регулирующей деятельность Курии.

Однако, как стало известно из недавней статьи секретаря К-9 епископа Марчелло Семераро в журнале Il Regno, никакой новой конституции вместо «Доброго пастыря» в ближайшее время ждать не стоит. Совет кардиналов не выполнит пятилетку за пять лет.

Провал? Не все так просто. Папа за пять лет успел создать два так называемых дикастерия – по делам мирян, семьи и человеческой жизни, а также человеческого развития. Они объединили функции сразу шести папских советов, существовавших до этого. Структура Курии тем самым была упрощена, бюрократический аппарат сократился. Одновременно папа создал третий отдел Госсекретариата, своего рода кадровую службу, которая должна заниматься всеми дипломатическими назначениями. Как пишет Семераро, ожидается, что глава отдела архиепископ Ян Ромео Павловский скоро займется всеми куриальными кадрами.

Франциск не верит в силу инструкций. Он не технократ и не менеджер. «Функционал», «принято» и «я вас услышал» – не его язык. Он с самого начала называет себя «епископом Рима» и считает, что задача Курии – помочь ему управлять вселенской Церковью, а не делать это вместо него. Франциск верит в то, что сможет на практике показать, как Курия должна работать. Если все это увидят и поймут, то новых конституций и не понадобится.

Если папе нужно провести какое-то важное решение, то он действует в обход руководителей куриальных структур. Он может воспользоваться авторитетом К-9. Он может обратиться за помощью к заму куриального начальника. Так, например, в 2017 году он постановил, что епископские конференции будут сами одобрять переводы богослужебных книг, а Конгрегация богослужения – лишь утверждать эти решения. Готовить папское motu proprio помогал архиепископ Артур Роуч – заместитель главы Конгрегации богослужения кардинала Робера Сара. Гвинейский кардинал – консерватор, он не единомышленник папы. Вот понтифик и обошелся без него.

Изменилась практика ad limina – регулярных визитов местных епископов в Ватикан. Раньше это был формальный обмен отчетами и инструкциями, которые готовили в Курии. Сейчас это свободная дискуссия между папой и епископами с участием куриального руководства.

Франциск хочет добиться децентрализации управления Церковью. Многие вопросы епископские конференции могут решить сами, без привлечения Рима, считает он. Это касается не только богослужебных книг, но и, например, возможности причащать разведенных католиков. Синоды епископов, проходящие в Риме раз в два года, для Франциска важнее, чем апостольские конституции. Впрочем, во время Синодов становится ясно, что папа управляет Церковью, в которой нет единомыслия.

Реванш «старой гвардии»

Одним из наказов, который папа Франциск получил от избравшего его конклава, было провести реформу ватиканских финансов. Весь мир видел, как австралийский кардинал Джордж Пелл возвышался над папой Бергольо, что-то говорил ему и указывал на какие-то бумаги на первой аудиенции.

Вскоре выяснилось, что бумаги как раз касались финансов, а Пелл получил назначение – он возглавил новообразованный Секретариат по вопросам экономики. Он получил права, равные Госсекретариату, и Пелл со своей командой начал выяснять, какие средства не попали в официальные отчетности. Оказалось, что, например, Госсекретариат не отчитался о 94 млн евро, а остальные куриальные структуры – о миллиарде евро. Новый секретариат взялся и за Администрацию церковного имущества Святого престола. Считалось, что через нее денег отмывалось еще больше, чем через печально знаменитый Институт религиозных дел, он же Банк Ватикана.

Критики папы Франциска утверждают, что Госсекретариат и Администрация церковного имущества во главе с кардиналом Доменико Кальканьо добились ограничения полномочий Секретариата по вопросам экономики. В 2014 году папа своим motu proprio фактически отобрал у ведомства Кальканьо функции управления недвижимым и движимым имуществом Ватикана и передал их ведомству Пелла. Но спустя два года Франциск – опять же в режиме motu proprio – вернул Администрации полномочия. Роль секретариата была ограничена надзором и раздачей ценных указаний.

Скоро и раздавать указания стало некому. В Австралии судебные власти взялись за дела о насилии над несовершеннолетними со стороны католического духовенства. Пелл, бывший архиепископ Сиднея, оказался одним из фигурантов этих дел. Поначалу он давал показания австралийским следователям, не покидая Ватикан, но в конце концов был вынужден вернуться на родину. Секретариат остался без руководителя.

Был отправлен в отставку со своего поста генеральный аудитор Либеро Милоне. Эта должность была утверждена в 2014 году, одновременно с Секретариатом по вопросам экономики. Задачей Милоне был аудит финансовой деятельности Римской курии и связанных с ней структур. Когда случилась отставка, неофициально говорилось, что аудитор чуть ли не шпионил за чиновниками. Критики Франциска в это не верят. Они считают, что, напротив, куриалы шпионили за Милоне, который был готов их разоблачить.

В результате из трех структур, созданных в 2014 году Франциском и призванных проводить в жизнь политику финансовой прозрачности, полноценно функционирует только одна – Совет по экономике, состоящий из 8 кардиналов и 7 светских лиц. Но его роль законодательная, а не исполнительная. Реальный же контроль над ватиканскими финансами вернула себе Римская курия. С чем папа Франциск собирался бороться, к тому же он и пришел. «Старая гвардия» победила – может быть, временно.

Франциску ставят в упрек и то, что он недостаточно времени уделяет борьбе с насилием над несовершеннолетними со стороны духовенства. Вышеупомянутый случай с чилийским епископом – вершина айсберга. При папе была создана специальная Комиссия по защите несовершеннолетних. В ее состав вошли и две жертвы насилия – ирландка Мэри Коллинз и британец Питер Сондерс. Вошли, а затем вышли, потому что Римская курия, по их словам, активно сопротивляется реформам.

К слову, срок деятельности папской Комиссии первого созыва истек в декабре 2017 года. Два месяца папа не объявлял список новых ее членов, ссылаясь на ватиканские бюрократические проволочки (с которыми он и был призван бороться еще в 2013 году!). К тому же в 2015 году Ватикан обещал создать в рамках Конгрегации вероучения специальный трибунал для епископов, прикрывавших насильников в рясах или закрывавших глаза на преступления. Однако в 2016 году Святой престол от этой идеи отказался.

Папа в этом деле столкнулся с политикой как она есть. В глобальном «кейсе» с насилием со стороны духовенства – четыре действующих стороны. Есть жертвы, есть преступники или подозреваемые, есть церковная власть (Ватикан) – и есть целая группа активистов и правозащитников (в том числе и представителей духовенства), которые борются за повестку дня. Последним крайне важно, чтобы тема оставалась для Ватикана приоритетной, чтобы были процессы, выносились наказания, а к показаниям жертв относились с минимальным скепсисом.

Реальные – и массовые – случаи насилия в Ирландии, США, Германии, Австралии, Латинской Америке создали конъюнктуру, при которой возможны перекосы, любое подозрение обретает силу обвинительного вердикта, а человек, сомневающийся в показаниях жертвы, разрушает свою репутацию. Папа пытался сказать об этом журналистам, разбирая случай епископа Барроса. Но не похоже, чтобы его услышали.

Оппозиция святому отцу

Известный ватиканист Джон Аллен в одной из своих последних публикаций вывел своего рода формулу католического реформиста. Это тот, кто считает, что Церковь должна чаще прощать и реже осуждать, быть ближе к простым людям, а не к элите, не связывать себя с консервативными политическими силами, управляться максимально децентрализованно. В этом смысле, пишет Аллен, папа Франциск, конечно, реформист.

Понтифик сделал Ватикан местом для дискуссий, и две ассамблеи Синода епископов по вопросам семьи тому подтверждение. В состав К-9 входят как либералы, так и консерваторы. Ординарный совет, координирующий подготовку к следующей синодальной ассамблее, тоже сформирован по принципу «фифти-фифти».

Вместе с тем у папы есть собственные взгляды, и он не стесняется претворять их в жизнь. Эти взгляды относительно либеральны. Франциск, очевидно, против того, чтобы Церковь бесконечно метала в геев и лесбиянок молнии, как в нераскаявшихся грешников. Франциск не хочет, чтобы верующие женщины, сделавшие аборт, вели жизнь, не надеясь на прощение и ожидая лишь адских мук. Папа также выступает за то, чтобы епископы на местах сами и по ситуации решали, можно ли допустить к причастию католиков, разорвавших свой брак и вступивших в новый. Об этом и говорится в апостольском увещевании Amoris laetitia, вызвавшем скепсис консерваторов.

Несколько лет назад папа намекнул на то, что не исключает собственной досрочной отставки в стиле Бенедикта XVI. Тем самым он, по сути, открыл предвыборный сезон, который, впрочем, может длиться годы. Однако нынешняя ситуация не похожа на ту, что была при позднем Иоанне Павле II или Бенедикте XVI. Папа Франциск декларировал свое видение Церкви. Ему 81 год, и понятно, что речь идет о программе будущего. Вместе с тем почти беспрецедентная открытость дискуссии внутри Католической церкви, усиленная массмедиа (которые и либералы, и консерваторы используют в борьбе за власть), дает возможность поговорить о фракциях на будущем конклаве уже сейчас.

У папской программы есть оппоненты. Их можно условно назвать консерваторами или противниками реформ. Среди них, конечно, выделяется фигура кардинала Рэймонда Бёрка. Он наиболее открытый критик папы, заявляющий журналистам, что церковный корабль идет без руля и ветрил. Франциск снял его с должности префекта Верховного суда апостольской сигнатуры, отправил с глаз долой – курировать Мальтийский орден, но Бёрк чуть было не организовал бунт рыцарей против Ватикана. Бёрк также был инициатором письма четырех кардиналов, грозивших «поправить» положения Amoris laetitia, если папа не даст удовлетворительных разъяснений, не признает развод тяжким грехом.

Впрочем, Бёрк вряд ли станет кандидатом от консерваторов на конклаве. Он слишком конфликтен, несдержан и одиозен. «Письмо четырех», кроме него, подписывали престарелые иерархи, двоих – Карло Каффарры и Иоахима Майснера – уже нет в живых, а Вальтеру Брандмюллеру в следующем году исполнится 90 лет. На последней ассамблее Синода негласным лидером консерваторов стал кардинал Пелл. Но австралийские суд и следствие побили эту карту.

Когда дело дойдет до борьбы за власть в Ватикане, оппозицию курсу Франциска скорее возглавят либо кардинал Робер Сара, либо кардинал Герхард Людвиг Мюллер, либо кардинал Марк Уэллет. Сара ностальгирует по старой, дореформенной литургии, к которой Франциск не питает симпатии. Сара хочет сохранить за Курией право ревизии переводов литургических текстов, а нынешний папа – нет. Ватиканская пресс-служба уже не раз публично одергивала гвинейского иерарха.

Мюллер же возглавлял Конгрегацию вероучения. Его консерватизм был умеренным. Но кардинал слишком часто «светился» в СМИ со своим особым мнением, отличным от генеральной линии. Папа не продлил его на второй срок. Мюллер, понятно, обижен.

Марк Уэллет – теневой фаворит. Он уже давно руководит Конгрегацией по делам епископов, а это широкая сеть связей. На Синоде Уэллет поддерживал консерваторов. Они в курсе, что канадский прелат – «свой». Но при этом Уэллет – неконфликтный, спокойный сотрудник папского аппарата, который нечасто дает комментарии СМИ и не допускает ошибок Сара и Мюллера.

В папском лагере выделяется австрийский кардинал Кристоф Шёнборн. У него немало связей среди консерваторов, но при этом он полностью поддерживает курс Франциска. Можно также назвать имена Райнхарда Маркса, главы Совета по экономике, Шона Патрика О'Малли, председателя Комиссии по защите несовершеннолетних, и архиепископа Манилы Луиса Антонио Тагле, восходящей либеральной звезды.

Но сейчас для папы главное – не имя преемника, а состав Коллегии кардиналов. До октября 2019 года 15 князей Церкви достигнут возраста 80 лет. Это значит, что они не смогут голосовать на конклаве, а у папы Франциска есть возможности пополнить Коллегию своими назначенцами.

У него есть свои принципы. Например, он отказался от автоматической раздачи кардинальских шапок куриалам и иерархам, занимающим крупные кафедры. Папа делает кардиналами иерархов из стран, где красной шапки не было никогда и ни у кого. Другими словами, он шаг за шагом создает свой консенсус в Коллегии.

Сейчас в Коллегии 120 кардиналов – лимит выборщиков, установленный папой Павлом VI. 49 из них назначил Франциск, 52 – Бенедикт XVI, 19 – Иоанн Павел II. Выше говорилось о том, что нынешний папа не исключает досрочного ухода на покой. Но сделает он это едва ли прежде, чем проведет еще нескольких консисторий и увеличит «свою» долю на конклаве. Только тогда реформы, которые он начал, могут продолжиться.