Валаамово откровение для четвертого срока

Валаамский монастырь не раз становился местом рождения новых идей Владимира Путина. Фото с официального сайта президента РФ

Слова Владимира Путина о том, что коммунистическая идеология «очень сродни» христианству, прозвучавшие в документальном фильме «Валаам», который 14 января с.г. показал телеканал «Россия 1», получили широкий резонанс – несмотря даже на то, что президент России излагал подобные взгляды и ранее. Вероятно, сейчас мысль главы государства прозвучала особенно звучно в связи со стартовавшей президентской кампанией. Отметим, что автором фильма выступил журналист Андрей Кондрашов, который недавно был назначен главой предвыборного штаба Путина. Валаамский монастырь президент посетил в июле 2017 года, бывал он там и ранее.

«Вера, она всегда нас сопровождала, – говорит Путин с телеэкрана. – Она укреплялась, когда стране нашей, народу было особенно тяжело, были совсем жесткие богоборческие годы, когда уничтожали священников, разрушали храмы. Но одновременно ведь создавали новую религию» – коммунистическую идеологию, которая «очень сродни христианству». «Свобода, братство, равенство, справедливость – это все заложено в Священном писании, это все там есть. А Кодекс строителя коммунизма? Это сублимация, примитивная выдержка из Библии, ничего нового они там не придумали».

Напомним, что президент высказывался подобным образом и ранее. Например, во время выступления в 2016 году перед активистами Общероссийского народного фронта – структуры, которая выполняла роль локомотива предыдущей избирательной кампании действующего президента. «Мне очень нравились и до сих пор нравятся коммунистические и социалистические идеи, – сказал тогда Путин. – Если мы посмотрим Кодекс строителя коммунизма, который широко тиражировался в Советском Союзе, то он очень напоминает Библию. Это не шутка, это такая выдержка из Библии на самом деле». «Но практические воплощения этих замечательных идей в нашей стране были далеки от того, что излагали социалисты-утописты. Наша страна не была похожа на город Солнца», – пояснил глава российского государства активистам ОНФ.

Однако в этот раз Путин добавил еще одну «горячую» тему – судьбу тела Ленина в Мавзолее. Минувший год ознаменовался в связи со 100-летием революции обострением дискуссии о захоронении вождя мирового пролетариата. В пользу «нормального» погребения Ленина высказался, например, глава Чечни Рамзан Кадыров, после чего крепко повздорил с председателем КПРФ Геннадием Зюгановым.

«Смотрите, Ленина положили в Мавзолей, – сказал Владимир Путин. – Чем это отличается от мощей святых? Для православных, да просто для христиан? Когда мне говорят: в христианском мире нет такой традиции, как же нет? На Афон поезжайте, посмотрите. Там мощи святые есть, да и у нас здесь (на Валааме) тоже святые мощи Сергия и Германа». «По сути, ничего нового тогдашняя власть не придумала. Она просто приспособила под свою идеологию то, что человечество давно уже изобрело», – полагает глава государства.

На высказывание о «мощах» бурно отреагировала депутат Госдумы Наталья Поклонская, которая на протяжении всего ушедшего года в унисон Кадырову выступала за захоронение Ленина. «Использовать и интерпретировать «по-своему» слова президента о некой параллели с мертвым телом Ульянова в Мавзолее, на совести которого миллионы замученных людей, со святыми мощами в монастырях и храмах, на мой взгляд, является некорректным и осознанным искажением в свою пользу, по политическим или иным мотивам, высказанного мнения совсем не об этом, а о режимах правления и попытке создания лжерелигии на определенном историческом этапе», – написала Поклонская в своем аккаунте в Facebook.

Зато слова о Мавзолее с восторгом восприняли коммунисты во главе с Геннадием Зюгановым. С одной стороны, это понятно: Зюганов и сам высказывал аналогичные идеи насчет сходства нравственных императивов коммунизма и христианства. «Если вы возьмете Моральный кодекс строителя коммунизма и Нагорную проповедь Иисуса Христа и положите рядом, то вы ахнете: они совпадают полностью по тексту», – заявлял лидер КПРФ в 2012 году в интервью все тому же каналу «Россия 1». С другой стороны, компромиссная риторика, обращенная к старшему поколению, для которого небезразлична память о советском прошлом, бьет по восходящей популярности кандидата в президенты от КПРФ Павла Грудинина.

Если с коммунистическим электоратом все понятно, то остается вопрос, насколько соотносятся размышления президента с церковной точкой зрения. Если считать за официальную позицию РПЦ мнение патриарха Московского и всея Руси Кирилла, то мы не можем не констатировать поразительное созвучие его проповедей с выступлениями Путина на указанную тему, за исключением, пожалуй, слов о Ленине. 6 апреля 2011 года в Киеве глава РПЦ говорил: «Даже годы жизни в условиях неверия не изничтожили в нас ту самую программу, которая была заложена как некий код развития наших православных народов. И в этом смысле неверующие люди советского времени рудиментарно были православными христианами – они оставались в той же самой системе ценностей… Тогда систему ценностей атеистическая идеология хотела переформатировать, но на мораль не посягала. Возьмите тот же Кодекс строителя коммунизма – он же был списан с Евангелия. Без Бога, но та же самая мораль». Впрочем, по поводу захоронения Ленина представители Церкви в 2017 году не раз говорили, что с этим надо подождать.

«Реальное представление Путина о христианских ценностях туманно и скрыто от нас, – считает руководитель Центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН Роман Лункин. – Об исполнении евангельских заповедей или о своей приходской жизни президент не говорил». «Для Путина важны на публике формальные вещи – крещение в детстве, православие как консолидирующий общество элемент, принципиальное посещение простой церковной службы на Рождество и более официальной – на Пасху», – сказал религиовед «НГР».

Ведущий эксперт Центра политических технологий Алексей Макаркин указывает на то, что «в своем интервью Путин не говорит, что это христианская традиция в чистом виде, это было бы странно: он говорит о копировании традиции, стремлении антихристианской по сути партии что-то заимствовать». «Таким образом, каждая аудитория может прочитать там то, что она хочет, – поясняет политолог. – Основная аудитория – ностальгирующие россияне – могут прочитать там главное: что Путин против того, чтобы Ленина выносили из Мавзолея, по крайней мере сейчас. В то же время для людей, придерживающихся иных взглядов, в первую очередь верующих, есть другой вариант: кто, с точки зрения верующих, будет копировать Иисуса Христа? Копировать его будет антихрист, который будет пытаться выдать себя за Иисуса, будучи на самом деле его страшным врагом, это будет обманщик. Для христиан может быть такая трактовка: раз президент признает, что коммунисты могут копировать какие-то христианские традиции, значит, на самом деле все так и есть – враги Христа стремятся его копировать, при этом извратив», – сказал Макаркин «НГР».

«Существует мнение, что большевизм – это такое ущербное подражание христианству, – прокомментировал «НГР» слова президента руководитель научных исследований института «Диалог цивилизаций» Алексей Малашенко. – На эту тему написано большое количество материалов, она обсуждается и будет обсуждаться, но есть и другое, что большевизм – это главный враг христианства, даже не подражание, а попытка в скрытой форме использовать христианский дух, саму веру: что думать ни о чем не надо, а нужно просто верить. Здесь нет ничего нового, и сказано это в рамках предвыборной кампании для того, чтобы привлечь к ней как можно больше избирателей из левого, коммунистического лагеря: а зачем вам голосовать за коммунистов, если и так понятно, что коммунизм и православие не то чтобы одно и то же, но между ними нет, как он говорил, кардинальных противоречий? Это предвыборный ход, естественно, над ним можно посмеяться, но кто-то посмеется, а кто-то скажет: а ведь действительно так и есть, и коммунисты были за справедливость, и христиане были за справедливость… Другое дело, что форма подачи была, возможно, несколько примитивна. Что касается реакции радикальных православных, то в первую очередь эти люди поддерживают власть. Сейчас все очень сильно перемешалось, и бескомпромиссный тренд выделить очень трудно. Патриарх, например, был и остался противником коммунистов, но тем не менее мы не слышим его голоса».

«Думаю, что не стоит строить предположения об идеологии на основании одного фильма, – развивает предвыборную тему Алексей Макаркин. – Скорее здесь мы видим прагматический подход к избирательной кампании. Это связано с тем, что для президента важны голоса части советско-ностальгической субкультуры, а для них остается очень важен Ленин. Он для них уже не приоритетен и не так эмоционально воспринимается, как в 80-х и начале 90-х, но остается одной из знаковых фигур. Для них он – не столько глава партии большевиков, сколько основатель Советского государства. Ведь они идеализируют свою молодость, идеализируют практически все компоненты развалившейся страны: для них важны ритуалы, которые сопутствовали ей. Например, для школьных экскурсий в Москву Красная площадь и посещение Мавзолея были обязательной частью программы. Конечно, они вызывают ностальгические чувства, и Путин идет им навстречу – но в том формате, который считает необходимым».

«Президентский месседж имеет двойное истолкование, – продолжает Алексей Макаркин, – поэтому я крайне сомневаюсь, что он может быть идеологической основой четвертого срока». «Я думаю, что если судить о четвертом сроке и месседже, то можно предположить, что президент будет стараться избегать решений, которые встретят неприятие со стороны части общества, которая хотя бы теоретически может за него проголосовать или поддержать те или иные решения. Этот теоретический избиратель входит в «крымский консенсус»: он поддерживает внешнюю политику и военную политику государства. Споры насчет Мавзолея сейчас идут, хотя и не очень активные: теперь видно, что раз число людей, которые против этого, велико и для власти немаловажно, то этого скорее всего не произойдет. Но это не весь лейтмотив четвертого срока, а только один из его элементов, актуализированных сейчас, в начале избирательной кампании», – резюмирует политолог.

Эксперты все-таки согласны в том, что в долгосрочной перспективе заявление Владимира Путина носит компромиссный характер, призванный преодолеть разрыв в истории России, произведенный 100 лет назад, восстановить распавшуюся связь времен. «Сказанное Владимиром Владимировичем снимает противоречия между советским и царским прошлым России, – заявил «НГР» философ и публицист Максим Горюнов. – Отождествляя Евангелие, на котором стояли цари, и марксизм, на котором стояли коммунисты, он отождествляет царей и генеральных секретарей. Якобы царская Россия и СССР – одна и та же страна. Какой в этом смысл? Смысл в том, что это атака на так называемую русофобию. У «русофобии», как известно, два источника: коммунистическая критика в адрес царской России и диссидентская критика в адрес СССР. Коммунисты утверждали, что царская Россия в отличие от СССР была царством невежества и угнетения. Диссиденты говорили, что царством угнетения и невежества был СССР, а царская Россия была землей обетованной. Владимир Владимирович уверяет нас, что на самом деле и коммунисты, и диссиденты ошибались. Царская Россия равна СССР, а значит, у русофобии нет оснований. Надо заметить, что это старая уловка. Нечто подобное утверждала и поздняя советская пропаганда, и отдельные белые эмигранты, симпатизировавшие СССР. Это лишний раз напоминает нам о том, что Владимир Владимирович не импровизирует. Перестраивая страну, он использует только испытанные ходы».

«Получается, что в публичном пространстве православие для Путина важно не как часть демократического гражданского общества, а как основа единства советского мира и современного, путинской истории и общероссийской», – отмечает Роман Лункин. Тем не менее религиовед считает, что «от христианства в этом мало что остается». «И в итоге в этом мировоззрении есть как то, что противоречит православию, так и то, что не противоречит. Путин ставит вопросы о мощах Ленина или библейском коммунизме, не отвечая четко, плохо это или хорошо. И Путин рассчитывает на то, что есть как православные коммунисты, так и церковные деятели с вполне советским мышлением. Другое дело, что для молодого поколения эти слова Путина звучат чрезвычайно архаично. Быть по-настоящему социальным христианским деятелем или же христианским социал-демократом для Путина одинаково проблематично», – резюмировал Лункин.

Одно можно сказать определенно: наши представления как о христианстве, так и о коммунистической идеологии разнообразны и подчас противоречивы. В одном из интервью политолог Федор Бурлацкий рассказывал, как во время формулирования «Морального кодекса строителя коммунизма» в качестве преамбулы к программе КПСС от 1961 года он предложил «исходить не только из коммунистических постулатов, но и также из заповедей Моисея, Христа». «Тогда всё действительно «ляжет» на общественное сознание. Это был сознательный акт включения в коммунистическую идеологию религиозных элементов», – говорил Бурлацкий. Если мы обратимся к тексту кодекса, мы увидим, что после «канонических» десяти «заповедей» там идет 11-я: «Нетерпимость к врагам коммунизма». Вообще в 12 предложениях слово «нетерпимость» встречается четырежды. Впрочем, и христианство многократно обвиняли в нетерпимости.