Борис Колымагин
Акт о каноническом общении 17 мая 2007 года подписали предстоятель РПЦЗ митрополит Лавр (Шкурла) и патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Фото Reuters
Десять лет назад, 17 мая 2007 года, был подписан Акт о каноническом общении Русской православной церкви Заграницей и Русской православной церкви. Событие, можно сказать, уникальное, хотя и неоднозначное по своим последствиям.
Напомню, что в начале 1990-х годов взаимоотношения между двумя структурами, особенно после того, как «зарубежники» приняли решение о создании в России своих приходов, можно было охарактеризовать одним словом: война.
Яркой эмблемой противостояния стал ныне действующий клирик РПЦ протоиерей Олег Стеняев, которого сначала рукоположили в священники в РПЦЗ, а затем, когда он поменял юрисдикцию, рукоположили снова. Тем самым Московский патриархат давал понять, что не считает действительными таинства, которые совершают заграничные епископы.
Однако в дальнейшем иерархи двух Церквей сделали немало примирительных жестов, а верующие разделенного православия стали все более активно общаться друг с другом. И даже иногда, несмотря на канонический запрет, вместе причащаться.
Подписание Акта стало важным поворотным пунктом в процессе объединения. Такой процесс всегда длителен и требует рецепции церковного народа и консенсуса. Особенно актуальны эти вещи в Зарубежной церкви, где следы соборности видны достаточно отчетливо. Значительное число клириков и мирян, стоящих на жестких антиэкуменических позициях, предпочли отказаться от церковного общения с Москвой, отделиться от большого церковного тела. Осколки РПЦЗ существуют не только в дальнем зарубежье, но и на канонической территории Московского патриархата. Их образовалось так много, что у альтернативного православия в повестке дня даже появился вопрос о собирании этих осколков.
Что касается тех, кто еще совсем недавно жестко критиковал «сергианскую» Церковь за союз с безбожным государством, но в новых условиях оказался в одной ограде с критикуемыми, то они сохранили многие традиции своей приходской жизни. Властная вертикаль церковной Москвы поступила с ними гораздо мягче, чем Константинополь, который в какой-то момент пытался фактически отменить самоуправление русского экзархата в Западной Европе. Москва не собиралась полностью отнять свободу у зарубежников. Но их голос почти не звучит внутри церковной ограды.
Об этом приходится немного пожалеть, особенно в год столетия революции, давшей начало «русскому холокосту». Сейчас много говорят о примирении между красными и белыми, но почему-то эти разговоры чаще всего ведутся с позиции победителей. Мол, ничего не надо трогать, лучше займемся экономикой. Памятники экстремистам времен революции до сих пор украшают площади российских городов, именами убийц и цареубийц названы улицы и станции метро, а единственная доска в честь героя Белого движения адмирала Колчака по требованию красной общественности демонтируется. О каком примирении в таком случае может идти речь, если даже на уровне символов не удается договориться?
На последних Рождественских чтениях в связи с круглой датой немало говорилось о новомучениках. Прозвучал на них и голос Зарубежной церкви. Наследники Белого движения (помните у Цветаевой: «Белые соколы, белая стая/ белогвардейская рать святая») недвусмысленно заявили о том, что тело Ленина не должно находиться на Красной площади.
Обращение к российской общественности о выносе мумии из Мавзолея и декоммунизации было принято Архиерейским синодом РПЦЗ. Официальные спикеры Московского патриархата в лице Александра Щипкова поспешили откреститься от этих призывов, заявив, что им не нужны новые разделения внутри церковной ограды.
Да, не нужны. Но не в ущерб правде и исторической справедливости.
Щипков ориентируется на консенсус «крымнаш» и реагирует на малейшие сигналы власть предержащих. Церковь все больше и больше попадает в зависимость от кремлевских политтехнологов. Возможно, не без их участия Синод Русской православной церкви принял очень скромную программу мероприятий, посвященных столетию катастрофы. Свободным людям, какими являются «зарубежники», понять такую скромность трудно.
Как трудно понять им и стремление церковных топ-менеджеров увековечить память патриарха Сергия (Страгородского), толкнувшего своей соглашательской политикой Церковь в страшные объятия атеистического государства. Говорят, что ему уже и памятник отлит, и патриарх Кирилл только ждет удобного случая приехать в Арзамас для торжественного его открытия. Если такое случится, это будет открытый плевок в сторону РПЦЗ, и количество осколков увеличится.
Существует мнение, что «зарубежники» крайне консервативны. Однако опыт десятилетнего существования с ними в одной церковной ограде показал, что консерватизм этот весьма специфический. И прав был один из активных участников объединительного процесса со стороны РПЦ, протоиерей Георгий Митрофанов, когда утверждал, что то, что там называется консерватизмом и традиционализмом, в случае перенесения на нашу почву может быть сочтено новизной.
Белые эмигранты унесли с собой в изгнание живую церковную традицию, которая оказывается сегодня в жестком противостоянии с церковным новоделом в постсоветском его формате. Вот, например, уничтожил митрополит Архангельский и Холмогорский Даниил (Доровских) большую общину священника Иоанна Привалова, а заодно и десяток других церковно-гражданских начинаний. Из Чистого переулка (резиденция патриарха Московского) никто ему ни слова не сказал. Ведь главное для патриархии – чтобы архиерей сохранял добрые отношения с местной властью. А то, что уже почти пять лет несправедливо обвиненная в «обновленчестве» приваловская община странствует по разным храмам, живет в ситуации жесткого пресса, никого не волнует.
Вряд ли такая модель взаимодействия паствы с правящим епископом возможна у «зарубежников». Разойтись в разные стороны верующие могут. А вот так, чтобы церковный руководитель «мочил» своих в расчете на помощь светской власти – никогда.
Видимо, это связано с тем, что членов Зарубежной церкви значительно меньше, и они, как правило, существуют в инославной среде. У них нет комплекса церковного большинства, комплекса, отражающего желание доминировать в обществе и находиться в объятиях государства.
Сегодня РПЦЗ в рамках объединенной Церкви можно сравнить с теплым течением – Гольфстримом, оказывающим благотворное влияние на земли, мимо которых оно протекает. Вот только жаль, что в наших краях Гольфстрим не чувствуется.
