Счастье мусульман не за горами

Муфтий Абдуль Куддус Ашарин старается, чтобы его воспринимали не как начальство. Фото со страницы Абдуль Куддуса Ашарина в Facebook

Духовное управление мусульман Свердловской области – Центральный муфтият (ДУМ СО – ЦМ) уникально на Урале не только тем, что оно не входит ни в одно из крупных исламских объединений, но и тем, что его возглавляет принявший ислам русский житель Екатеринбурга Николай Ашарин, принявший мусульманское имя Абдуль Куддус. Во второй половине августа с.г. Центральный муфтият инициировал религиозно-просветительское турне по всем районам огромной области. Главная задача вояжа – профилактика экспансии на Урале идей «Исламского государства» (ИГ, ИГИЛ, запрещенная в России террористическая организация). В сентябре турне подошло к концу. О его итогах, а также о жизни мусульман Урала муфтий Абдуль Куддус АШАРИН рассказал обозревателю «НГР» Артуру ПРИЙМАКУ.

– Абдуль Куддус хазрат, в региональных СМИ вашу поездку объясняли тем, что в Свердловской области задержали 70 вербовщиков ИГ. Можете рассказать, что это за люди, кого и где они вербовали?

– Если точнее, задержали 69 человек. Это уроженцы Средней Азии. Вербовали они через соцсети. Часть вербовщиков уже депортирована, в отношении оставшихся возбудили уголовные дела.

– Приходилось ли вам общаться с общинами приезжих мусульман – выходцев из Средней Азии? Находят ли они общий язык с местными мусульманами?

– У нас в селах живет много таджиков. Они занимаются сельским хозяйством, держат по 10 и более коров, а молоко и мясо возят к нам в Екатеринбург на продажу. В основном те, кто приезжает из Средней Азии, занимаются у нас в области подъемом нашего сельского хозяйства. Местные жители сейчас мало держат скотину.

– Какие социальные или национальные сообщества региона, на ваш взгляд, могут оказаться в группе риска по инфицированию идеологией джихадистов?

– Это знает только Всевышний Аллах. Мне пришлось общаться с родителями тех семи жителей области, которых в феврале этого года задержали по подозрению в подготовке терактов в Екатеринбурге, Москве и Петербурге. Все они оказались адептами ИГ. Часть были местными жителями, другая – приезжими из Средней Азии. Этих боевиков я не знал, но с родителями пообщался. Мне хотелось понять самому, из какой среды вышли эти задержанные боевики. Оказалось, что у них хорошие родители советского воспитания, примерно моего возраста. Кто-то художник, кто-то животновод или полевод… В таких хороших благополучных семьях могут быть дети, которые уходят в терроризм. Вывод: предрасположенность к терроризму закладывается не в семье. Дело в группировках, члены которых пристают к людям с вопросами вроде: «Брат, какая у тебя акыда (вероубеждение. – «НГР»), каким ученым ты следуешь?» и т.п. А большинство сельских или городских тружеников-мусульман просто совершают намаз и не вникают в глубинную суть. Таких людей легко сбить с толку вопросами про акыду и прочее. Этот человек будет чувствовать свою вину за то, что мало знает об исламе.

– Почему потребовалась такая форма работы, как объезд общин? Верующие недостаточно общаются с мусульманским духовенством?

– Нет, не поэтому. В больших городах области – Екатеринбурге, Нижнем Тагиле, и в райцентрах мы часто проводим разные круглые столы, семинары, лекции, беседы… А в селах мы ранее не появлялись. В этот раз приехали мы в село, мой заместитель говорит, что муфтий области приехал. Сельчане были в изумлении. Они и подумать не могли, что кто-то из областного центра у них появится, что они вообще кому-то нужны. Сразу стали говорить о проблемах. Кто-то вспомнил, что у них в селе давно не возглашался азан (призыв к молитве. – «НГР»), не освящался дом. Мы по просьбе людей совершали обряды, в которых сельчане нуждались. Я сам освящал жилища людей, читал азан, совершал намаз… Есть в селах и непрактикующие мусульмане. Особенно казахи, которых в наших деревнях очень много. Наши визиты в села стали для сельчан неожиданным дорогим подарком. Мы слишком часто думаем о глобальных проблемах, а о семье и человеке как основе государства забываем. Если человек живет в 250 километрах от областного центра и он занят работой и семьей, ему некогда по пятницам ездить на намаз в мечеть. А в деревнях, как правило, мечетей нет. Если есть мулла, то бывает, что он один на 10 деревень. Люди рады нашему приезду. Они нас в дом приглашают, пытаются дастархан накрыть, самое лучшее поставить на стол.

– А как обстоит ситуация в области с мусульманами из новообращенных русских? Многие мусульманские деятели России относятся к русским мусульманам очень настороженно, видя в них потенциальных Саидов Бурятских.

– Аллах посылал пророков Ибрагима, Мусу, Ису и Мухаммеда не к иудеям или арабам, а ко всему человечеству. Те, кто считает, что русским в исламе не место, это люди, пораженные националистическими идеями. Деление религий по национальным признакам – это симптом духовной болезни. Если хочет человек идти за Исой-Иисусом, Мусой-Моисеем, за Мухаммедом – пусть идет. Все эти пророки – от Бога. Я ранее говорил, что мечеть открыта не только для татар или таджиков, а для всех людей, включая русских.

– Как вы выбирали людей, с которыми следует говорить? Как верующие воспринимали ваше желание общаться с ними напрямую? Они были открыты или воспринимали вас как «начальство»?

– Мы не правоохранительные органы, чтобы кого-то выявлять, карать… Мы несем людям Божье слово. Поэтому должны прийти с этим словом, что-то пояснить, что-то рассказать, в чем-то помочь. Когда мы приезжали куда-то, нас звали в дом. Когда мы усаживались в доме, то старались общаться друг с другом как братья и сестры, без начальственного тона.

Мы были в гостях у таджика из Богдановичского района области. Он купил избушку, пристроил-надстроил ее. Хозяйство завел, коров. У него много детей. Нам было приятно у него сидеть. И к нему, таджику, заходят в гости русские. Увидели, что мы к этому таджику зашли, попросились послушать, о чем мы говорим. Мы этим русским рассказали о 69 задержанных вербовщиках. Потом наш брат позвал своих русских соседей за наш дастархан.

– Возможно ли вообще агитировать против ИГ, ведь никто открыто не признается в симпатиях к запрещенной в России организации?

– Мы не Всевышний Аллах. Заглянуть в души людей не в наших силах. Мы проповедуем доброе слово, а Всевышний Аллах, если будет на то Его воля, Сам отложит наше слово в человеческих сердцах. Если хоть малейшее наше слово отложится в сердце наших слушателей, это значит, что от Аллаха нам будет дана большая награда как в этой, так и в вечной жизни.

– К каким аргументам вы прибегали, агитируя против ИГ? Почему, по вашему мнению, именно эти доводы должны отвратить верующих от экстремизма?

– Каких-то глобальных задач по выявлению экстремистов мы не ставим. Мы пытаемся донести до людей наши устоявшиеся российские исламские традиции, показать, что российские мусульмане – такие же люди, ничем не отличающиеся от остальных россиян. Существует устоявшийся миф, что у христиан и мусульман якобы напряженные отношения, что они не могут существовать вместе. Ерунда. Взять любое наше село. Если сельчане не алкоголики, а работяги, то их сосед-мусульманин будет поддерживать с ними хорошие отношения. Наши мусульмане в основном – замечательные люди, которые о своем соседе всегда говорят только хорошее. Неважно, кто сосед: христианин, мусульманин, иудей или вообще неверующий.

– Какие представления об исламе бытуют среди мусульман Урала?

– В плане нашей поездки – 194 села и 5 городов. В райцентре Камышлов – мечеть, там есть имам от нашего муфтията – Даврон хазрат Садыков, таджик. По поводу знаний там в основном так называемый бабайский, еще советский ислам, оставшийся от дедушек и бабушек. Там все рукописное: от сур Корана до того, как совершать намаз. Пожелтевшие от времени тетрадные листочки. Например, в переписанном арабском тексте Корана там изменено произношение. Когда по таким листочкам совершают намаз, то бывают ошибки. В этом плане там будет надо немножко почистить, исправить. А в остальном ничего плохого в бабайском исламе нет.