Юрий Линник
Именно в Мосуле ИГ объявил о создании своего халифата. Фото АР/ТАСС
Француженка Анн Нива – военный репортер, регулярно путешествующий по самым горячим точкам планеты, и писательница, чьи тексты вполне вписываются в жанр документальной прозы. В последние годы она особенно часто посещает Ирак – один из самых неспокойных регионов мира.
Недавно в журнале Point появилась ее большая статья, в которой меткими штрихами набросан современный политический пейзаж Ирака и непростые взаимоотношения между различными религиозно-этническими общинами этой страны. Вот как там обрисовано то, что происходит на территории, захваченной «Исламским государством» (ИГ, запрещено в России):
«Фатима, заливаясь слезами, выключает свой смартфон. 20-минутный разговор с мужем Ахмедом привел ее в отчаяние. «Ему пришлось купить себе длинную накладную бороду, – бормочет она с отсутствующим взглядом, – и я сказала, что разрешаю ему жениться на другой». Фатима, 25-летняя шиитка, бежала из Мосула с двумя маленькими детьми летом 2014 года, когда боевики ИГ захватили этот второй по величине иракский город с более чем миллионным населением.
Ее муж Ахмед, 27-летний суннит, остался дома присматривать за имуществом, ибо в то время никто даже и не предполагал, что эта оккупация продлится так долго. Супруги ежедневно общались по телефону, и после каждого разговора все большая тревога и смятение охватывали молодую женщину. Но сегодня чаша ее терпения переполнилась: она начинает понимать, что больше уже не увидит мужа, потому она и решилась откровенно позволить ему изменить свою жизнь.
«Исламское государство» уже ухитрилось подчинить себе не только общественную, но и частную жизнь горожан: ИГ теперь всюду присутствует и всем руководит – школами, университетами, больницами, складами горючего и продовольствия. Разнообразие теперь запрещено, всем предписаны длинные бороды, отчего и расцвела торговля их накладными подделками. Теперь жители Мосула словно бы плавают внутри чудовищного рыболовного садка, который скрыт под водой от всяких посторонних глаз. Хотя у вас имеется теоретическая возможность проникнуть извне на территорию города (при условии уплаты «пожертвования» в 1 тыс. евро), но это вовсе не означает, что вас выпустят обратно. Выход из города стоит значительно дороже – 8 тыс. евро, но и уплата этой суммы совсем не гарантирует, что вам непременно позволят выйти. Многие уже испытали это на себе: они вернулись в свои дома, лишенные всех сбережений, фамильных драгоценностей, автомобилей и документов.
Вдруг Фатима спохватилась и проговорила: «Простите нас за те убийства в Париже… Но мы не понимаем, почему наши молодые соплеменники, живущие в Европе, подражают самому худшему, что происходит здесь у нас: всей этой кровавой вакханалии насилия. Мы тут уже этого насмотрелись, мы-то знаем, сколько несчастья это приносит…»
Город-символ
Анн Нива обращает внимание: в ответ на парижскую бойню 13 ноября 2015 года Франция и США удвоили свои бомбовые удары по ИГ в Сирии и Ираке, а тем временем сами иракцы – народ, который первым пострадал от присутствия ИГ и от его систематического насилия над подвластными землями, – сами иракцы больше всего говорят об освобождении Мосула, именно этот вопрос теперь на устах у всех. Мосул – город-символ, так как самозваный халиф «Исламского государства» Абу Бакр аль-Багдади именно здесь, в Мосуле, объявил о создании своего халифата и именно сюда стекаются со всего мира неиссякаемые потоки новичков-джихадистов.
Однако как отвоевать миллионный Мосул и при этом не залить его кровью мирных жителей? «Международная коалиция пока предпочитает удары с воздуха. А какие наземные войска здесь можно развернуть и как их воспримет местное население? Те силы, что уже готовы к бою, – иракская армия (состоящая в основном из шиитов), народное ополчение шиитов, курдская пешмерга, суннитские отряды – раздираемы разногласиями о дальнейших планах действий и едва ли склонны сотрудничать друг с другом».
Междоусобная религиозно-этническая вражда мешает народу Ирака объединиться для борьбы с общей угрозой. Всем известен конфликт двух основных религиозных общин Ирака – суннитов, правивших страной при Саддаме Хусейне, и шиитов, руководящих в Багдаде сегодня. Две небольшие зарисовки Анн Нива – взгляд на мост через Евфрат и багдадский пейзаж – дают представление, во-первых, об отношении государства к простым людям, а во-вторых, об усилении влияния ислама шиитского толка в Ираке:
«Понтонный мост через Евфрат, соединяющий Рамади и Фаллуджу, окутан пеленой напряженности. Этот мост – единственное средство для сельских жителей покинуть районы, захваченные террористами. И теперь это место стало источником постоянных проблем: здесь вечно вспыхивают перепалки войсковых частей, охраняющих переправу, и гражданского населения, обвиняющего военных в наплевательском к себе отношении. Сегодня утром, например, проход через мост закрыт, а почему – не знает никто: ни старик, лежащий на дне телеги, которую толкает его маленький внук, ни паренек, играющий в футбол пластиковой бутылкой из-под газированной воды, ни эта высокая статная женщина, взвалившая себе на плечи допотопную швейную машинку…
По возвращении в Багдад невозможно не уловить то дыхание свободы, что веет повсюду, даже несмотря на возрастающее влияние шиитского ислама, особенно заметное в общественных местах. На блок-постах и пунктах пропуска, на земляных валах, перед ларьками, на мостах – словом, повсюду портреты имамов Хусейна и Али, почитаемых шиитами как святые мученики, а теперь еще к ним присоединились – и в этом есть особая прелесть новизны – суровые профили духовного лидера Ирана аятоллы Хаменеи».
Третья сила
В поле зрения Анн Нива – мощная третья сила, противостоящая и суннитам, и шиитам, однако вполне способная сыграть роль посредника-миротворца: это курды, большинство из которых являются суннитами по вероисповеданию, а с другой стороны, они давние враги режима Саддама Хусейна, что сближает их с шиитами.
«В Багдаде, где вся молодежь мечтает уехать за границу, ужас от наступления ИГ в 2014 году теперь сменился скрытой тревогой. «Когда наше государство развалится (что уже не за горами), террористы этим воспользуются», – утверждает Тахлюб, 33-летний фармацевт, вложивший свои сбережения в недвижимость в Эрбиле, столице Курдистана, который представляется ему островком спокойствия посреди всеобщего хаоса.
После вступления в силу Конституции 2005 года Иракский Курдистан, численность населения которого колеблется между 5 и 6 млн, имеет статус автономии. Внезапное возникновение ИГ, чей халифат граничит сегодня с Курдистаном на протяжении сотен километров, привело одновременно к усилению и к ослаблению страны курдов. Остановив наступление ИГ на свои восточные и южные границы, местное ополчение пешмерга сумело расширить границы Курдистана в этих направлениях. Но с другой стороны, всего в 70 км – Мосул, ставший цитаделью террористов, и такая близость буквально парализует курдские власти.
В итоге курды рискуют утратить положение большинства в своей стране: к ним уже переселились почти 2 млн арабов-суннитов, спасаясь от ИГ. «Сначала мы приняли сотни тысяч сирийских беженцев, а теперь и иракских, – напоминает курдский политолог Хива Осман, – поэтому было бы совсем несправедливо обвинять нас в нежелании примирения: этим скорее грешат арабы-шииты, которые не хотят делиться властью».
Курдские политические лидеры разделяют общее впечатление, что их страна сегодня на передовой линии фронта с террористами, а Запад делает вид, что не замечает, каких жертв это стоит курдам. «ИГ в Мосуле – страшная угроза для Курдистана, – говорит Фуад Хуссейн, глава администрации президента Курдистана Масуда Барзани. – И мы уже не справляемся с потоками беженцев оттуда. Мы вынуждены будем действовать, и битва за Мосул наверняка начнется этой весной. Мы к этому готовы, даже если наши товарищи не захотят нас поддержать», – кивает он в сторону Багдада».
Анн Нива с горечью описывает междоусобную вражду суннитов, шиитов и курдов, доходящую порой до открытых вооруженных стычек:
«Мы держим путь на Киркук, который оспаривает у Мосула звание второй столицы страны. Это последний из крупнейших иракских городов, действительно являющийся многонациональным: испокон веков тут курды мирно соседствуют с арабами и туркменами, а ислам – с христианством. Но как долго еще продлится этот мир?
Курды взяли под свой контроль Киркук летом 2014 года, пока отряды ИГ захватывали север страны. С тех пор курды постоянно наступают, и под предлогом «обеспечения безопасности перед лицом угрозы ИГ» они за полгода расширили свою территорию еще на 500 кв. км. «В городе стало безопаснее, по крайней мере на какое-то время, – соглашается Адиб, инженер туркменского происхождения, – однако у нас нет уверенности в завтрашнем дне: курды пользуются всем этим хаосом, и когда грянет решающий бой между ИГ и пешмерга, а мы окажемся зажатыми в тиски между ними, захотим бежать, но будет уже поздно».
А вот прискорбное наблюдение одного высокопоставленного офицера городской службы безопасности, тоже туркмена по происхождению: «Теперь каждый политический деятель считает своим долгом обзавестись своим собственным ополчением, а при Саддаме Хусейне по крайней мере все силы безопасности были едины». Еще одно признание этого офицера: он ни за что не поедет отсюда в Багдад (который в 270 км к югу), так как не уверен, что там он сумеет защитить даже самого себя.
Шиитские ополченцы
 |
| Иракская армия приготовилась штурмовать цитадель террористов. Фото Reuters |
Отправиться отсюда в Багдад проще всего той дорогой, что идет через провинции Салах-эд-Дин и Дияла – два региона со смешанным шиито-суннитским населением, которые всегда считались наиболее опасными, особенно в период войны против «Аль-Каиды» во время американской оккупации. С тех пор местные жители стараются обходить эту дорогу стороной, а теперь там еще появились отряды шиитского ополчения, которые наводят на всех ужас. После их рейдов обитатели суннитских деревень боятся возвращаться в свои дома, ибо их запросто могут заклеймить, обозвав пособниками ИГ.
В ответ на стремительное наступление «Исламского государства» шиитский аятолла Аль-Систани объявил о создании народного ополчения и организовал десятки отрядов, напрямую финансируемых и обучаемых Ираном, которые мало-помалу заменили регулярную армию Ирака, бросившуюся в бегство и распавшуюся. Например, город Туз-Хурмату, что в 80 км к югу от Киркука, разделен между двумя вооруженными группировками, враждебными друг другу: это, с одной стороны, курдская пешмерга – сунниты по вероисповеданию, а с другой стороны – туркмены, которые в этом регионе являются шиитами, а значит, поддерживаются «Бадром» – одним из мощнейших ополчений в Ираке. В ноябре 2015 года здесь были убиты 11 человек – в ходе перестрелки, вспыхнувшей между курдами-суннитами и туркменами-шиитами. Пальба продолжалась двое суток, стреляли даже в госпитале, и в итоге сгорело 100 жилых домов и 200 магазинов.
«Нам удается встретиться с местным командиром ополчения «Бадр» по имени Абдула Хадр Махмур, который принял нас в своем штабе, увешанном портретами известнейших шиитских богословов – иракских и иранских аятолл, – продолжает Анн Нива. – Он твердо убежден: в расколе иракского народа виноваты сунниты, которые «сами себя высекли»: «Это они сами разрушили свои города! А если они чем-то недовольны – никто их здесь не держит! Для них открыта вся Европа!»
«Шииты не умеют управлять страной по закону и справедливости, сунниты не способны создать цивилизованную оппозицию, а курды не готовы играть роль посредников», – подытоживает Асад Эскандер, бывший директор национального архива Ирака, который ушел в отставку и вернулся в свою родную Сулейманию, будучи не в силах больше наблюдать царящую в Багдаде коррупцию и мелочные межобщинные склоки» – так Анн Нива завершает свой очерк.
Грядущая битва
Под впечатлением от прочитанного я решил задать Анн Нива вопросы: видится ли ей выход из той удручающей ситуации, которую она обрисовала? Возможно ли примирение суннитов и шиитов в Ираке? Не могут ли все эти религиозно-этнические противоречия преподнести какой-нибудь неприятный сюрприз, когда начнется решающее сражение за Мосул?
«Если примирение суннитов и шиитов вообще возможно, то необходимым условием этого является спокойная обстановка в стране, – отвечает Анн Нива. – А о каком спокойствии может идти речь, когда треть Ирака оккупирована армией террористов ИГ, которые все без исключения исповедуют суннитский ислам? Шиитское правительство Ирака даже и не помышляет ни о каком диалоге с суннитами, чье положение еще усугубляется отсутствием у них единого ответственного лидера, а настроения среди суннитской знати очень разные, и многие их вожди относятся к ИГ весьма неоднозначно… Власти Багдада теперь уповают лишь на военную силу в надежде освободить Мосул, не имея четких представлений о том, как именно они будут это делать. И такая нерешительность иракских властей ставит в тупик их западных союзников, которые не знают, на кого им опереться – на шиитов или на курдов – с целью освобождения территорий, захваченных ИГ.
Я разговаривала с Хишамом Аль-Хашими, советником правительства Ирака, который начиная с 1997 года специализируется на изучении вооруженных формирований, действующих в стране. По его мнению, битва за Мосул не может начаться в ближайшее время, так как для этого потребуется собрать хотя бы 30 тыс. ополченцев-курдов, 30 тыс. солдат регулярной армии и еще более тысячи ополченцев-суннитов, имеющих боевой опыт».
Хишам Аль-Хашими внимательно наблюдает за ИГ со времени возникновения этой группировки. Согласно его исследованиям, всю организацию можно уподобить системе из трех концентрических кругов, от более узкого – к более широкому: «военное управление», или красная зона; «смешанное управление», или оранжевая зона; и «исламское управление», или зеленая зона (это терминология самих террористов). Во главе «военного управления» стоит высшее армейское командование. В «смешанном» работают сановники, отвечающие за безопасность, среди которых немало бывших функционеров партии «Баас», правившей Ираком при Саддаме Хусейне. И, наконец, самое могущественное «исламское управление» наделено широчайшими полномочиями: это гражданская администрация, в чьем ведении – контроль за строжайшим соблюдением всех норм радикального ислама.
Чтобы лучше понять психологию террористов-смертников – особенной касты среди боевиков ИГ, Аль-Хашими проанализировал 24 песнопения, которые должен прослушать каждый смертник, перед тем как отправиться совершать свой «подвиг». Эта музыка еще недавно была на Youtube, но теперь удалена. «Чистое пение, без инструментального сопровождения, – рассказывает Аль-Хашими, – голоса завораживают, произношение безупречно, арабский язык превосходного уровня, и, при всем моем омерзении к этим фанатикам, я прослезился». Содержание этих песен всегда одно и то же: ты должен погибнуть, чтобы искупить свои грехи».
Если магия зла так сильно действует даже на тех, кто непосредственно сражается с «Исламским государством», то что уж говорить про малообразованную молодежь? Опрокинуть подобную пирамиду террористического халифата, особенно в его верхушечной части – Мосуле, будет весьма непросто.
Дарья Гармоненко 
