Владислав Мальцев
Борцы за диктатуру пролетариата перековались в защитников христианства. Фото с официального сайта КПРФ
Награждение бессменного лидера российских коммунистов Геннадия Зюганова церковным орденом «Славы и чести» III степени вызвало в обществе какую угодно реакцию, кроме равнодушия. Ведь, как гласит программа КПРФ, партия «ведет свою родословную от РСДРП – РСДРП(б) – РКП(б) – ВКП(б) – КПСС – КП РСФСР» и «является их правопреемницей на территории Российской Федерации». Со стороны либерального крыла православной интеллигенции немедленно раздалась критика в адрес Патриарха Кирилла, подписавшего указ о награждении. Как известно, основатель Коммунистической партии считал, что «всякий боженька есть труположество, будь это самый чистенький, идеальный, не искомый, а построяемый боженька, все равно...» (письмо Ленина Горькому, ноябрь 1913 года).
Возникли вопросы: как соотносится с заслугами идейного наследника Ленина и Сталина многолетняя масштабная кампания по увековечению и канонизации исповедников православия, ставших жертвами большевистских репрессий? Ежегодный церемониал на Бутовском полигоне, провозглашенном еще Патриархом Алексием II «Русской Голгофой», где покоятся останки тысяч расстрелянных в 1930-е годы священников и верующих? Планы выстроить в Сретенском монастыре гигантский храм в честь новомучеников и исповедников российских?
Патриарх Кирилл обратил к председателю ЦК КПРФ такие слова: «Являясь одним из наиболее известных политиков современной России, вы стремитесь… защищать традиционные моральные ценности». Получается, пресловутые «духовные скрепы» и духовные ценности у Русской Православной Церкви и Компартии ныне общие?
Получается, так оно и есть. Член фракции КПРФ в Госдуме Сергей Гаврилов начиная с мая 2012 года является координатором межфракционной группы по защите христианских ценностей. А также, как указано на сайте партии, «членом президиума Общественного совета по восстановлению собора Феодоровской иконы Божьей Матери» в Санкт-Петербурге. В свою очередь, 3 мая 2012 года руководство Центрального районного отделения Санкт-Петербургского регионального отделения КПРФ приняло постановление, в котором «выражало полную поддержку председателю ЦК КПРФ товарищу Г.А. Зюганову в связи с заявленной им позицией осуждения развернутой в СМИ «антицерковной кампании» (в связи с «делом Pussy Riot»). «Всем коммунистам, состоящим на учете в Центральном местном отделении КПРФ Санкт-Петербурга, – указано в постановлении бюро комитета отделения, – в любых устных и письменных выступлениях и заявлениях… категорически не допускать высказываний антирелигиозного, антицерковного характера, могущих оскорбить… верующих граждан». Обращение было опубликовано на сайте КПРФ, правда, сейчас оно уже недоступно для чтения. Городской комитет Компартии 20 мая 2012 года дезавуировал заявление нижестоящей партийной организации, признав его «политически ошибочным». Тем не менее факт остается фактом.
Кроме того, сам Геннадий Зюганов выступал в то время с призывами защитить РПЦ от посягательств «кощунников». «Нужно вести борьбу со всякими кощунственными проявлениями против традиции, веры, национальных обычаев, потому что без этого не существует народа и не может быть сильным, достойным, уважаемым государство», – говорил он осенью 2012 года, когда обсуждалась кассация в Мосгорсуд на приговор участницам Pussy Riot. По словам Зюганова, самым мощным атакам подвергается православие, а причина в том, что в основе его лежат «справедливость, дружба народов, равенство, братство».
Еще в 90-е годы многие политологи отмечали, что КПРФ – партия не столько ортодоксальных коммунистов, сколько бывших советских людей, отказавшихся принимать новые правила жизни и надеявшихся на реванш «старых» жизненных ценностей. Сращивание «советского» и «богоугодного» происходило задолго до перестройки. Конгломерат убеждений и эмоций масс граждан Советского Союза к 1980-м годам содержал и православные взгляды, правда, в самом поверхностном, фольклорном варианте, что в последнее время Церковь и лично Патриарх Кирилл критикуют. Эти тенденции нашли отражение даже в массовой культуре на закате СССР. Вспомним популярный фильм «Блондинка за углом» (1982). «Пасха – старинный праздник, встреча весны, – говорит героиня фильма о собравшихся у Елоховского собора людях. – Церковь – это музей под открытым небом. Тут и древняя наша живопись, и архитектура, и музыка. Это же древние наши традиции, вот народ и интересуется». Аналогичным образом – как интегральная часть национальной культуры – и по сей день воспринимают православие многие россияне, которые называют себя верующими.
Правда, в процессе этого приобщения к «корням» и духовно-нравственным исканиям православие не обладало монополией. Уже в 80-е годы читающую публику волновала и йога, соединенная с «тайнами индийских мудрецов», и экология, и учение о ноосфере Владимира Вернадского, и русское язычество. Причем последнее трактовалось в самом причудливом контексте. Так, писатель-эколог Сергей Залыгин в январе 1987 года призвал со страниц журнала «Наш современник» «создать новое, современное и социально, и научно обоснованное язычество, то есть создать союз человека с природой». Другой деятель советской литературы, Юрий Сергеев, в октябре того же года заявил в «Книжном обозрении» о том, что «давно пора издать» для всех интересующихся «Велесову книгу», и популяризировал ее в романе «Становой хребет» (1987), герой которого находит в глухих горах чудом сохранившуюся языческую библиотеку из берестяных грамот и деревянных табличек, на одной из которых он читает: «Богу Святовиду славу рцем, он ведь бог Прави и Яви». «Я хочу художественно дать читателю надежду на то, что у нас еще до христианства была величайшая культура», – объяснял этот сюжет Сергеев в статье, красноречиво озаглавленной «Человек без корней, как дерево, засыхает».
Схожих взглядов, судя по всему, придерживаются некоторые деятели и в нынешнем руководстве КПРФ. Так, 9 декабря 2012 года в Москве прошел учредительный съезд созданного при Компартии общественного движения «Русский лад», который открыл Геннадий Зюганов, затем единогласно избранный главой Высшего совета движения.
Депутат Госдумы от КПРФ Владимир Никитин, избранный председателем Координационного совета «Русского лада», прочитал на съезде доклад о планах развития движения, в котором было сказано: «Мы должны и будем изучать и развивать лучшие традиции ведической (то есть языческой в терминологии самих современных неоязычников. – «НГР») и Святой Руси». Эта задача была объявлена одной из основных при образовании инициативной группы движения. Кроме того, на открытии съезда выступила – в одежде из звериных шкур и прочем экзотическом антураже – языческая группа «Суроварг», певшая «Роду, Родине слава!» Род, по версии академика Бориса Рыбакова, – верховный языческий бог славян.
В 2011 году, инициируя создание «Русского лада», Никитин опубликовал на сайте КПРФ статью, в которой предложил, мягко говоря, весьма специфическую трактовку истории христианства на Руси: «Россия в историческом времени не раз вынуждена была пережить нашествия, воспринять и перестроить на свой лад идеи других цивилизаций, порой ослаблявшие ее… Так было при принятии западного христианства, превращенного на Руси в православие, при татаро-монгольском иге, нашествиях Наполеона и Гитлера. Так будет и с навязанным России колониальным либерализмом». Убеждение в том, что Русь «крестили огнем и мечом», чуть ли не учинив этим геноцид славян, популярна среди многих неоязычников, равно как и версия о том, что «православные» как раз именно они, ибо «славят Правь». Однако с этими взглядами трудно сочетать задачу «защиты христианских ценностей» коллегами Никитина по фракции КПРФ в Госдуме. Все-таки в Церкви достаточно грамотных людей, которые отдают себе отчет в том, что подобные неуклюжие идеологические конструкции бесконечно далеки от богословского наследия Православной Церкви и скорее отдаляют людей от христианской традиции, чем приближают к ней.
Тем не менее глава РПЦ считает нужным отметить заслуги главного коммуниста перед Отечеством и Церковью, не обращая внимания на голоса критиков этого парадоксального альянса. Эпизод с орденом не только показывает дипломатическую гибкость российских церковных деятелей, но также отражает поразительную эклектику нашей общественной жизни. Поэтому награды здесь способны находить самых невероятных героев.
