От церковной реальности бегут в Интернет

Дауни возложил на Интернет ответственность за 25% от числа «расцерковившихся». Фото Людмилы Михэеску

В американском сетевом журнале MIT Technology Review вышла статья о религии. Само по себе это довольно странно – журнал, как видно из его названия, посвящен точным наукам. Однако содержание статьи объясняет многое: она о том, что число американских верующих падает, поскольку они все более активно пользуются Интернетом. Точнее, верующих, аффилированных с религиозными организациями, или, как их принято называть у нас, «воцерковленных».

К таким выводам пришел Аллен Дауни, ученый-компьютерщик из Массачусетса, который внимательно проанализировал данные почтенного социологического исследования, проводимого Чикагским университетом начиная с 1972 года. Из них можно узнать не только о религиозной принадлежности респондентов, но и об их религиозном воспитании, образовании и, главное, о том, сколько времени они проводят за компьютером. Дауни лишь оставалось связать эти цифры между собой, что он легко и сделал.

Согласно чикагскому исследованию, в 1990 году в отсутствии религиозной принадлежности признавались лишь 8% населения, а в 2010 году уже 18%, то есть в масштабах страны около 25 млн человек. Цифра немалая, особенно для США, которые считаются самой религиозной страной Запада. Анализируя эту динамику, Дауни пришел к выводу, что наиболее очевидна прямая связь между религиозной принадлежностью и религиозным воспитанием. Действительно, за последние 20 лет религиозное воспитание претерпело заметный упадок. И то, что, оставшись без него, многие утратили принадлежность к своим Церквам, закономерно. Ученый посчитал, что таких где-то 25% от общего числа. Еще 5% он отнес на долю тех, кто получил высшее образование. Уровень образования пару последних десятилетий в США поднимался неуклонно, и на связь этого явления с потерей воцерковленности указывали не только социологи, но и многие религиозные деятели, которых по понятным причинам это тревожило. Так что и здесь компьютерщик не открыл ничего принципиально нового и интересного.

Интересное начинается дальше. В 80-е годы XX века Интернетом широкая публика еще не пользовалась, а в 2010 году в виртуальную реальность погружались хотя бы на два часа в день больше половины американцев, а четверть проводили в ней более семи часов. Повозившись с цифрами, Дауни пришел к выводу, что на Интернет следует возложить ответственность за отпадение от Церквей по меньшей мере 25% тех, кто признался в этом. И тут из области очевидного мы переходим в сферу сомнительного.

В самом деле, пусть рост увлеченности Интернетом и коррелируется с упадком воцерковленности, но есть ли здесь причинно-следственная связь? 

С таким же успехом отпадение от Церквей можно было объяснить и стремительным развитием телевидения или еще каких-то технологических новшеств. А может быть, это просто параллельные процессы? Нет, возражает Дауни, корреляция может быть доводом в пользу причинно-следственной связи, особенно если мы сумеем исключить другие альтернативы. Для людей, живущих в однородных сообществах (а религиозные сообщества именно таковы), Интернет стал возможностью получить сведения об инаковерующих, а то и вовсе неверующих, и даже лично общаться с ними. А это не могло не сказаться на крепости их веры. Возможно, так оно и есть, но аналогичный доступ дают и другие средства коммуникации. И не точнее ли было бы сказать, что размывание религиозных сообществ – следствие процесса глобализации, а Интернет – это не более чем одно из средств, ему способствующих? Но Сеть может с успехом и препятствовать ослаблению религиозности. Недаром именно глобализация стала заклятым врагом фундаменталистов всех мастей, тогда как Интернетом для распространения своих идей они пользуются не менее рьяно, чем либералы. И достигли в этом немалых успехов.

Слабое место в исследовании Дауни заключается в том, что сложные процессы современной религиозной жизни он сводит к начертанию статистических графиков и манипулированию разнообразной цифирью. В то время как достижения гуманитарных наук оставляет без внимания. Между тем проблема, которую он исследует, давно уже стала притчей во языцех среди религиоведов, причем не только американских. Отпадение от Церквей в США дружно обсуждается ими потому, что до недавних пор именно эта страна никак не вписывалась в характерный для Запада процесс секуляризации. И вот на тебе! Однако все не так просто. Религиоведческие штудии показывают, что, теряя свою конфессиональную принадлежность, люди вовсе не перестают быть верующими. Ученые называют их английским словом nones, но это хоть и звучит пугающе, обозначает лишь, что на вопрос о том, к какой Церкви они принадлежат, те отвечают: none, то есть ни к какой. Число их растет действительно быстро, особенно среди молодежи, но на вопрос, верят ли они в Бога, отрицательно отвечают немногие. Неудивительно, что среди религиоведов гуляет шутка: nones – это nuns (монахини), поскольку на английском эти слова звучат почти одинаково. Другое дело, что вера у них принимает самые разные и нередко причудливые формы. Некоторые продолжают верить в Иисуса Христа, но считают, что конфессиональные перегородки лишь мешают этому, другие предпочитают говорить о высшем существе, третьи – о высшей силе, четвертые – о разумном начале в устройстве мира и т.д. и т.п. Традиционных богословов это пугает, они сетуют на размывание веры, оплакивают утрату корней и грозят наступлением мировоззренческого хаоса. Новым атеистам вроде Ричарда Докинза такие верующие тоже не слишком симпатичны, их бы устроила большая определенность в вопросе веры, вернее, ее отсутствие. Религиоведы же говорят о новом, быстро распространяющемся виде религиозности, не ограниченном конфессиональными рамками.

В чем причина его возникновения? Прежде всего в том, что авторитет организованных религий на Западе неуклонно падает. Как показали исследования, это объясняется разными причинами. Бывшие католики недовольны тем, как жестко Церковь пыталась контролировать их личную жизнь, особенно в семейной и сексуальной сфере. При этом они ссылаются на многочисленные церковные скандалы на сексуальной почве как доказательство того, что строгость эта не просто ханжество, но и лицемерие. Отпавшие от консервативного протестантизма недовольны его бесконечными ссорами с наукой, особенно со стороны креационистов. Эти скандалы кажутся им безнадежно обскурантистскими. Либеральные протестанты ссылаются на то, что они выросли из «церковного возраста». То есть для них Церковь – это что-то вроде школы, где обучают достойному поведению, но по окончании школы они могут справиться с этическими проблемами сами. Однако при этом большинство недовольных продолжают считать, что духовное начало в их жизни играет важную роль. Оно помогает им наделить ее смыслом и лучше справиться с тем напряжением, которое порождает бесконечно усложняющийся мир. Но это начало не нуждается в церковной этикетке, поскольку идентичность современного человека не определяется им одним.

Число религиоведческих исследований внеконфессиональной религиозности растет на глазах. Большинство из них носит междисциплинарный характер. И это не случайно. Такое сложное явление можно понять, опираясь только на весь арсенал гуманитарного знания. Замысловатыми графиками, которые привязывают его к увлечению Интернетом, тут не обойтись.