Владислав Мальцев
Греческую и славянско-романскую части мирового православия непросто привести к единому мнению. Фото с сайта www.amen.gr
«Священный и великий» Собор Православных Церквей намечен на 2016 год, в древнем храме Святой Ирины (Стамбул), там же, где проходил в 381 году Второй Вселенский Собор. Представителям поместных Церквей предстоит выработать единую позицию по целому ряду богословских вопросов, а перед этим, на предсоборных совещаниях, – по порядку обретения автокефалии, что особенно актуально на фоне событий в Украине.
Этого Собора в православном мире ожидают не первое десятилетие, и многие – с острым чувством тревоги, вспоминая Восьмой Вселенский Собор в «Повести об Антихристе» Владимира Соловьева, действие которого как раз было отнесено к первой половине XXI века. Видимо, в связи с этим председателю Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополиту Илариону (Алфееву) пришлось специально пояснять, что будущий Собор – Всеправославный, но не Вселенский. «Картина Собора не будет напоминать католический Собор, где Папа Римский сидит во главе, а все епископы в зале, – постарался развеять Иларион также распространенные среди верующих опасения, что Вселенский Патриарх попытается поставить там себя в качестве «православного Понтифика». – Он будет отражать православное учение о Церкви, согласно которому поместные Православные Церкви возглавляются равными по достоинству Предстоятелями». Об отсутствии претензий Константинополя на доминирование в православном мире заявил 6 марта на собрании глав и представителей Церквей в Стамбуле Вселенский Патриарх Варфоломей I, упомянув о «чуждом православной экклезиологии понимании, допускающем всемирное господство какой бы то ни было поместной Церкви или ее Предстоятеля».
Варфоломей постарался развеять сомнения Москвы и в другом вопросе – возможном принятии в свою юрисдикцию непризнанного независимого Киевского Патриархата, к чему есть определенные формальные предлоги. Киевская митрополия, как известно, вплоть до 1686 года, когда древний стольный град вошел в состав России, подчинялась не Москве, а Константинополю. Позиция собравшихся 6–9 марта на Фанаре Предстоятелей Православных Церквей была выражена в их итоговом послании таким образом: «Мы горячо молимся о мирных переговорах и молитвенном примирении в продолжающемся на Украине кризисе. Мы осуждаем угрозы насильственного захвата святых монастырей и храмов и молимся о возвращении наших братьев, находящихся сегодня вне церковного общения, в лоно святой Церкви». Иначе говоря, иерархи приняли позицию по Украине, которую накануне встречи заявляли представители Московского Патриархата.
Объяснений этому может быть несколько. «У греков были свои споры, поэтому им было не с руки ставить вопрос о каких-то канонических переделах», – отметил в комментарии «НГР» протодиакон Андрей Кураев, ранее писавший в своем блоге о возможных кулуарных договоренностях по поводу будущего православия в Украине. Священнослужитель обратил внимание на то, что встречу глав Православных Церквей проигнорировал Патриарх Антиохийский Иоанн Х, перед этим вступивший в резкую полемику с Иерусалимским Патриархатом из-за церковной юрисдикции над Катаром. «У православных свежи в памяти также конфликты между Румынским и Иерусалимским Патриархами, между Румынией и Сербией, – добавил Кураев, – болевых точек много».
С другой стороны, как отметил «НГР» ведущий научный сотрудник отделения религиоведения Института философии НАН Украины Виктор Еленский, главы других Церквей могли принять резолюцию Московского Патриархата, так как «были сфокусированы на том, чтобы заявить о Всеправославном Соборе». Вселенский Патриархат, который лелеет мечту о созыве под его эгидой Всеправославного Собора уже почти столетие (см. историческое досье) и который уже восстановил против себя Православную Церковь Чешских земель и Словакии попыткой вмешаться в выборы ее Митрополита (см. «НГР» от 15.01.14), был заинтересован как в кворуме, так и в консенсусе на «саммите первоиерархов», и поэтому предпочел пока избежать острых тем. При этом, как считает Еленский, «некоторые из представителей других Церквей ожидают, что украинский вопрос будет отдельно рассмотрен Предстоятелями Церквей» еще до Собора, и поэтому предпочли отложить его обсуждение на предварительной встрече.
Тем не менее Патриарх Варфоломей объявил о «необходимости некоего регулирующего органа», стоящего над поместными Церквами, так как «автокефальные Церкви часто ведут себя как самодостаточные, как бы говоря остальным: «ты мне не надобна» (1 Кор. 12:21)».
Этот руководящий орган будет, очевидно, не единоличным, а коллегиальным, что не снимает вопроса по поводу борьбы представителей различных Церквей за влияние в нем. По оценке Виктора Еленского, оценить соотношение сил в будущей схватке сложно. Московский Патриархат может рассчитывать на помощь Кремля, с чьей внешней политикой регулярно взаимодействует, в том числе «в усилении позиций Москвы в православном мире… и в противодействии апостольской столице», то есть Ватикану. «Москве противостоят Церкви греческой традиции, – отметил Еленский в комментарии «НГР», – среди них не существует полного единства, однако они способны на консолидированную позицию». По его осторожной оценке, «может случиться», что объединенные греческие Церкви окажутся «по крайней мере в украинском вопросе» сильнее Москвы.
 |
| Делегации РПЦ удалось отстоять свою формулу голосования на будущем Соборе: принятие решений при абсолютным консенсусе Церквей. Фото с сайта www.patriarchia.ru |
Как отметил Патриарх Варфоломей, изначально «тематика Собора была ограничена десятью вопросами, из которых восемь уже прошли стадию разработки и были предложены на обсуждение для грядущего Святого и Великого Собора». По его словам, «разработка остальных двух тем – порядок провозглашения автокефалии какой-либо Церкви и порядок поминовения Церквей в священных диптихах – наткнулась на серьезные сложности, потому было решено большинством Православных Церквей-сестер, чтобы не создавать препятствий к созыву Святого и Великого Собора, ограничиться уже разработанными вопросами». Как сообщает сайт Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, эти две темы будут обсуждены в рамках Подготовительной комиссии Собора, и в случае достижения консенсуса Церквей – в 2015 году предложены на рассмотрение Всеправославного предсоборного совещания, а затем Всеправославного Собора.
Тема автокефалии чрезвычайно остра. Ведь в этом случае неизбежно будет поднят вопрос об организациях, провозгласивших свою независимость от Церквей: Грузинской – Священной митрополии Абхазии, и от Русской – Киевском Патриархате в Украине. Вопрос по поводу автокефалии Украинской Церкви, отметил в комментарии «НГР» протодиакон Андрей Кураев, неизбежно так или иначе встанет в ближайшем будущем: «Я думаю, что когда Украина чуть-чуть разберется со своей внутренней политикой, после установления в ней какой-то более или менее легитимной общеукраинской власти, украинские политики самых разных уровней неизбежно бросятся решать церковную проблему». Как это уже было после укрепления у власти оранжевых, когда в 2008 году президент Украины Виктор Ющенко заявил о необходимости создания единой украинской Церкви и пригласил Варфоломея I на торжества в Киев для принятия этой объединенной Церкви в свою юрисдикцию. «Предположим, Константинополь берет к себе Украинскую Церковь в статусе своей супермитрополии и, например, через неделю или через месяц дает им автокефалию. Москва с этим не соглашается. Что дальше? – продолжает Кураев. – Если полный разрыв, включая отказ от совместной молитвы - то это откол Москвы от всего православного мира. Если же разрыв и протест будут носить более мягкий и, значит, лишь декларативный характер, то на них никто не обратит внимания. Но через несколько десятилетий или столетий, конечно, все снова примирятся. И мы, если не хотим создавать чисто этнический вариант христианства, вернемся в мир греческого православия, который развивался без нас. То есть придется нам уже вскакивать на тот поезд, который долго ехал без нас».
По мнению Виктора Еленского, та резолюция по Украине, которая содержится в послании глав Православных Церквей, «будет иметь минимальное значение для того, что происходит в Украине». «Максимальное значение, – отметил он, – будут иметь те события, которые происходят сейчас, вплоть до того, что этот Всеправославный Собор может из-за этих событий вообще не состояться, и участники Синаксиса (так по-гречески называется встреча первоиерархов. – «НГР») очень осторожно говорят: если не случится ничего непредвиденного, если Бог даст и т.д.».
Из досье «НГР»
Попыток созвать Собор Православных Церквей для выработки общих позиций по различным вопросам в ХХ веке было несколько.
Первую из них предпринял ставший в 1921 году Патриархом Константинопольским Мелетий Метаксакис. 23 февраля 1923 года в «Послании благословенным и честным Церквам Александрии, Антиохии, Иерусалима, Сербии, Кипра, Греции и Румынии» он пригласил по одному-два представителя от каждой Церкви на встречу в рамках Комиссии Православных Церквей. Начавшая 10 мая 1923 года работу в Константинополе, уже на третьем заседании комиссия была переименована во Всеправославный Конгресс. Представительство, правда, на нем было невелико: помимо трех человек от Фанара туда прибыло по одному от Кипрской, Элладской и Румынской Церквей, трое – от Сербской. Все – рангом ниже Предстоятелей. Восточные Церкви заседание проигнорировали, присутствовали также два проживавших тогда в Константинополе архиепископа Российской Церкви, не имевшие в то время собственных кафедр. Помимо решения о переходе на новоюлианский календарь на Всеправославном Конгрессе было принято определение о созыве Всеправославного Собора в 1925 году, к 1600-летию Первого Вселенского Собора в Никее. Эту идею поддержали той же осенью Александрийский, Иерусалимский и Антиохийский Патриархи, отказавшиеся принять без решения Собора переход на новый календарь. Инициатива, впрочем, не закончилась ничем, так как уже 20 октября 1923 года Патриарх Мелетий вынужден был бежать из Константинополя, который был оставлен западными войсками и занят турками. Его преемнику Василию III Георгиадису не удалось собрать Всеправославный Собор ни в 1925 году в Иерусалиме, ни в 1926 году на Афоне.
Новый импульс идее Собора придало радикальное переустройство мира к концу Второй мировой войны. На прошедшем в феврале 1945 года Поместном Соборе РПЦ прибывшие туда Антиохийский, Александрийский и Иерусалимский Патриархи подняли вопрос о созыве в Москве нового Вселенского Собора или как минимум «всецерковной конференции для борьбы с политикой Ватикана». Встреча под названием «Совещание глав и представителей Православных автокефальных Церквей» состоялась в Москве в июле 1948 года в рамках празднования 500-летия автокефалии РПЦ. На совещание прибыли главы Грузинской, Сербской, Болгарской и Румынской Церквей, делегации Константинопольской, Элладской, Антиохийской (получившей также полномочия представлять Александрийскую), Польской и Албанской Православных Церквей. Категорически отказалась от участия Кипрская Церковь, еще в 1947 году заявившая, что инициировать такое собрание может лишь Вселенский Патриархат.
31 декабря 1950 года в новогоднем слове Патриарх Александрийский Христофор Данилидис призвал к скорейшему созыву Всеправославного Собора, после чего занялся рассылкой приглашения к главам других Церквей, предлагая провести Собор на Синайской горе или в старой части Каира. Эту идею оперативно попытался перехватить его главный соперник за влияние – Патриарх Константинопольский Афинагор I Спиру, также призвавший в феврале 1951 года к созыву Собора. В ответном обращении Патриарха Московского и всея Руси Алексия I (Симанского) от 21 августа 1951 года Константинополь информировали о «сомнении, что условия настоящего времени являются подходящими и удобными для общецерковного собрания и обсуждения». «Подходящими» они стали, лишь когда в 1960 году Отдел внешних церковных сношений Московского Патриархата возглавил епископ Никодим (Ротов), убедивший коллег и советское руководство активно взаимодействовать с другими Церквами. 24 сентября 1961 года на острове Родос начало работу Всеправославное Совещание, собравшее иерархов от всех 13 Православных Церквей и занимавшееся теоретическими вопросами в преддверии ожидавшегося в будущем созыва Собора. «Родосских совещаний» было три: после Первого (24 сентября – 1 октября 1961 года), 26–29 сентября 1963 года прошло Второе, а 1–15 ноября 1964 года – Третье, но каких-либо реальных последствий для ускорения созыва Всеправославного Собора они за собой не повлекли.
