Северный Кавказ признал русскую силу?

Рамзан Кадыров и Патриарх Кирилл согласны в том, что Кавказ надо приобщать к традиционным ценностям. Фото с сайта www.patriarchia.ru

Как это ни удивительно, но мусульманские республики России проявляют гораздо большую лояльность к Московскому Патриархату, чем некоторые «братские» православные регионы ближнего зарубежья. За последнее время в резиденции Патриарха Московского и всея Руси побывали лидеры трех северокавказских республик. 26 февраля Патриарх Кирилл принял главу Ингушетии Юнус-бека Евкурова, а 21 февраля, в один день, – лидеров Дагестана Рамазана Абдулатипова и Чечни Рамзана Кадырова. Во время этих бесед присутствовал епископ Махачкалинский и Грозненский Варлаам (Пономарев).

Предмет обсуждений можно свести к следующему: позиции и роль РПЦ в наиболее исламизированных регионах России, историческое наследие православия на Северном Кавказе, проблемы возвращения в эти республики русского населения, а также гарантии со стороны Церкви в обеспечении прав мусульман в Центральной России.

Пожалуй, самое комплиментарное высказывание в адрес РПЦ и ее Патриарха принадлежит Рамазану Абдулатипову. «Я знаю, какую роль Русская Православная Церковь играла и играет в русском государстве, – заявил лидер Дагестана. – Даже когда власть уходила в разные стороны, Церковь всегда была вместе с народом, она укрепляла российскую государственность» (цитируется по видеозаписи встречи, которая может отличаться от выдержки из стенограммы, опубликованной на официальном сайте Московского Патриархата). «Поэтому я счел своим долгом встретиться с вами и посоветоваться по целому ряду вопросов, – продолжил Абдулатипов, обращаясь к Патриарху Кириллу. – Помню наши совместные усилия еще при Святейшем Патриархе Алексии – какие меры мы пытались предпринять, чтобы предотвратить кровопролитие и гражданскую войну в 1993 году. И Святейший Патриарх, и вы, будучи митрополитом, сыграли тогда действительно историческую роль, потому что основную – идеологическую, содержательную – часть вы обеспечивали. Я это все помню, великое спасибо вам за это; и мы будем взаимодействовать и впредь», – заявил лидер Дагестана.

«Мы по разным параметрам восстанавливаем иерархию РПЦ разного уровня в Дагестане, – добавил также Абдулатипов, имея в виду создание в декабре 2012 года особой Махачкалинской епархии. «Мы приняли специальную программу возвращения русских в Дагестан», – сообщил глава республики.

Юнус-бек Евкуров, как и его дагестанский коллега, подчеркнул миротворческие усилия Предстоятеля Церкви, пообещав содействие политиков. Правда, о миротворчестве он больше говорил в контексте ситуации на Ближнем Востоке, чем в своей республике.

В разговоре с Рамзаном Кадыровым глава РПЦ услышал обещания соблюдать интересы российского государства. «Если сегодня нам разрешают строить мечети, если мы можем свободно молиться и изучать Коран, то мы обязаны наше государство защищать», – подчеркнул Кадыров, что отмечено в официальной публикации сайта Московского Патриархата. Патриарх Кирилл заметил, что в северокавказских республиках, по его мнению, именно духовенство несет ответственность за межрелигиозный мир. Однако лидер Чечни расширил тему разговора, выведя ее за рамки региона. На своем аккаунте в Instagram Кадыров сделал такую запись: «Я выразил обеспокоенность тем, что в регионах страны и в Москве чинят ничем не оправданные препятствия в вопросах строительства мечетей, заявляя, что они могут привести к росту экстремизма. Это глубокое заблуждение. Я высказал мнение, что решению этой проблемы могла бы помочь и позиция Патриарха».

Эти три встречи можно считать промежуточным подведением итогов новой северокавказской политики Московского Патриархата, начало которой отсчитывается от 22 марта 2011 года. В тот день Синод РПЦ разделил огромную Ставропольскую и Владикавказскую епархию на две части. Годом позже на этой территории появились уже три епархии, одна из них Махачкалинская. Тем самым РПЦ в церковно-административном смысле разделила «русские» и «национальные» территории Юга России. С тех пор началась активная работа с политическими и религиозными элитами Дагестана, Чечни и Ингушетии.

13 декабря 2012 года Патриарх Кирилл встретился с муфтиями регионов, входящих в Северо-Кавказский федеральный округ. Глава РПЦ затронул тему религиозного экстремизма. «Я изучал некоторые материалы, в том числе записи бесед с людьми, вставшими на путь экстремизма, – рассказал Патриарх. – Когда им задают вопрос: «Почему вы это делаете?», они отвечают: «А мы не согласны с тем, что происходит: безнравственность, потеря всяких духовных ориентиров, коррупция власти, потеря веры». «Конечно, те, кто эксплуатирует религиозные чувства людей, не думают о построении благочестивого общества – у них свои цели и свои задачи, но они имеют возможность сказать: «С безбожием надо воевать! Общество строится так, что религии нет места! Вы же верующие – вот мы здесь и сейчас джихад объявим!» Те, кто так говорит, преследуют, конечно, собственные цели, но они возбуждают религиозные чувства – честные религиозные чувства!» – продолжил Патриарх.

Спустя некоторое время, 27 января 2013 года, Патриарх Кирилл так напутствовал рукоположенного в тот день епископа Махачкалинского: «Ваша задача, владыка Варлаам, заключается в том, чтобы содействовать укреплению веры в единого Бога на Северном Кавказе, обращаясь и к своим единоверцам, и к мусульманам настолько, насколько вас захотят слышать. И если вас услышат, то поймут, что вы единомышленник, что вы не чужой человек. Вот это самое главное, и тогда вас будут защищать так, как вас и сейчас защищают наши братья-мусульмане – жизнь отдадут, чтобы ни один волос не упал с вашей головы, и не потому, что кто-то приказал, а исходя из собственных религиозных убеждений». И о делах государственных: «Православная Церковь призвана служить этому великому делу – объединению людей. Но для того чтобы так было, нужно укреплять веру и среди православных, и среди мусульман. Это мой главный посыл в адрес Северного Кавказа. Ни один по-настоящему верующий человек не взорвет храм, не убьет другого, потому что знает, что это великий грех. Но православный и мусульманин хотят жить в соответствии со своими традициями и в соответствии со своими законами. И конечно, очень важно, чтобы это желание поддерживалось и государством».

Минул год. Мало того, что экстремизм никуда не делся, но правоохранители признали, что исламские радикалы переманивают на свою сторону представителей славянских народов. Это следует из интервью начальника Главного управления МВД России по Северо-Кавказскому федеральному округу генерал-полковника полиции Сергея Ченчика, которое он дал «Российской газете» в декабре 2013 года. «По некоторым данным, за последние 20 лет ислам в России приняли около 6 тысяч славян… Очень часто это люди с высоким уровнем интеллекта и хорошим образованием. И тут происходит парадокс – попав в ряды боевиков, «русские ваххабиты», как правило, занимают высокое место в бандитской иерархии, становятся лидерами «этнических» ваххабитов», – поведал полицейский генерал.

Получается, что свобода исповедания и умеренными мусульманами, и даже православными – каждого своей веры – не избавляет регион от чумы экстремизма. Для некоторых молодых людей, в том числе русских по происхождению, видимо, истинной мотивацией для радикальной индоктринации оказывается не «бездуховность» окружающего мира. Не исключено, есть другие притягивающие факторы, например брутальность идеологии террористов, возможность проявить свою тягу к насилию, осознание мнимого превосходства и т.д.

Но вернемся к встрече Патриарха Кирилла с муфтиями в декабре 2012 года. Как сообщалось, глава РПЦ призвал жителей Северного Кавказа не путать мягкость и открытость русских со слабостью. «Я знаю, как иногда братья-кавказцы говорят: слабаки русские. Это не слабость. Это воспитанное православием отношение к другим. Но благодаря этому и существуем все вместе, потому что если бы коренная нация была железобетонной, то об нее разбивались бы лбы других, и никакой общей жизни не было», – цитирует Патриарха «Интерфакс-религия».

Судя по последним по времени беседам главы Московского Патриархата с лидерами северокавказских республик, в мусульманских регионах население воспринимает Православную Церковь в качестве представителя федеральной (читай – «русской») власти. Тогда это действительно «русская сила», сила российского государства. Сохраняя лояльность РПЦ, республики демонстрируют лояльность федеральному центру. Это вполне соотносится с традиционалистским мышлением мусульман Юга России.

Если воспринимать кавказскую политику РПЦ в этом русле, то, действительно, наблюдаются определенные успехи. Православная иерархия в регионе легитимизирована, лидеры мусульманских народов признают авторитет главы Церкви. Они совершают символические жесты: строительство отдельных православных храмов в своих республиках или реставрацию памятников христианской архитектуры (например, храм IV века в Нарын-кале в дагестанском Дербенте). Однако кавказский «прорыв» РПЦ, судя по всему, не выходит за рамки политического ритуала.