Ложный друг исламского переводчика

Некоторые мусульмане вообще считают, что Коран не надо переводить, а читать следует только в оригинале. Фото Reuters

Один из переводов Корана на русский язык недавно решением суда был запрещен к распространению. Конкретно вот такое издание: «Смысловой перевод священного Корана на русский язык»/ Перевод с арабского Э.Р. Кулиева. 1-е издание. Комплекс имени Короля Фахда по изданию священного Корана. п/я 6262. Медина Мунаввара. Саудовская Аравия, 2002. Перевод принадлежит азербайджанскому религиозному деятелю Эльмиру Кулиеву.

Экземпляр этой книги находился в одной из почтовых посылок, доставленных в Новороссийск в январе с.г. из Кореи, и привлек внимание полиции, которая и направила подозрительную книгу в Новороссийскую транспортную прокуратуру. В ведомстве провели исследование перевода и пришли к выводу, что его можно считать экстремистским. 4 сентября в Октябрьский районный суд Новороссийска «в защиту интересов Российской Федерации» поступило заявление новороссийского транспортного прокурора, который требовал признать упомянутый выше перевод Корана авторства Кулиева экстремистским. 17 сентября райсуд удовлетворил требование истца.

В справке об исследовании текста перевода, которое провел Экспертно-криминалистический центр ГУВД МВД РФ по Краснодарскому краю, отмечается, что «в данной книге имеются высказывания, в которых негативно оценивается человек или группа лиц по признакам отношения к определенной религии (в частности, немусульманам); содержатся высказывания, в которых речь идет о преимуществе одного человека или группы лиц перед другими людьми по признаку отношения к религии, в частности, мусульман над немусульманами». Также эксперты усмотрели в переводе Кулиева «положительную оценку враждебных действий… по отношению к немусульманам», «высказывания побудительного характера, по смысловому пониманию призывающие к враждебным и насильственным действиям… по отношению к немусульманам». Согласно решению суда, «распространение такого рода материалов приводит к увеличению преступной экстремистской направленности, чем создает угрозу национальной безопасности государства». Полный текст этого исследования недоступен для сторонних наблюдателей. Райсуду заключения экспертной комиссии оказалось достаточно, и инстанция не потребовала проведения лингвистической экспертизы перевода Кулиева.

Как рассказал «НГР» адвокат Мурад Мусаев, представляющий интересы Кулиева, «то, что написано в этой справке и в судебном решении, а именно, что этот перевод Корана содержит высказывания, утверждающие превосходство одного человека по признаку его отношения к религии или превосходства мусульманина над немусульманином, верующего над неверующим – в этом сомневаться не приходится, как и в том, что это неотъемлемая часть любого монотеистического Писания». Адвокат отметил, что логика суда абсурдна и, руководствуясь ею, можно «в одночасье запретить Тору, Библию и Коран». «Эта логика по определению не применима к религиозной литературе, – добавил собеседник «НГР». – В противном случае религия в этой стране должна быть вне закона». Издатель исламской литературы Асламбек Эжаев отметил «НГР», что в тексте есть как негативное, так и позитивное отношение к немусульманам. «На любую тему можно привести вырванные из контекста фразы «за» и «против», – говорит собеседник «НГР». – Почему вообще религиозные тексты должны подвергаться каким-то экспертизам?»

Адвокат Мусаев намерен подавать апелляцию на решение суда. «У нас командирован в Краснодарский край адвокат, он занимается тем, что получает копии этих документов (исследования. – «НГР»), – сказал он. – Как только мы с ними ознакомимся, мы полный текст жалобы подадим в вышестоящий суд. Жалоба уже готова, но там нет ссылок на текст исследования».

В то же время председатель правления общественной организации «Центр правовой поддержки населения» Равиль Тугушев уже подал апелляцию. По его словам, которые цитируют исламские СМИ, решение суда «создает прецедент и ставит, по сути, вопрос о запрете в будущем других переводов Корана, а также запрета Корана на арабском языке и, как следствие, запрета ислама на территории Российской Федерации, так как Коран является основой религии ислам». Как отметил Мусаев, Тугушев «может считать себя заинтересованным лицом как человек, который пользуется этой литературой». По мнению адвоката, от вышестоящего суда нельзя ждать однозначного решения. «Если по закону и здравому смыслу, то это судебное решение будет отменено, – сказал он «НГР». – Если, как часто бывает в нашей стране, решение очередной судебной инстанции будет продиктовано соображениями идеологическими или политическими, вполне возможно, что этот запрет уцелеет».

На решение суда Новороссийска отреагировал Совет муфтиев России (СМР), опубликовав на своем сайте заявление. В нем отмечается, что запретом основного письменного источника второй по количеству приверженцев религии в России «районный суд, во-первых, грубо нарушает Конституцию Российской Федерации и нормы международного права о свободе совести и вероисповедания, во-вторых, подрывает веру мусульман в российское право, российскую судебную систему, в конце концов, в справедливость российских властей». 

Также в заявлении СМР высказано опасение, что после этого случая «в русскоязычном пространстве в широкий обиход войдут непрофессиональные подстрочные переводы, выполненные в духе буквализма». 

Кроме того, председатель СМР муфтий Равиль Гайнутдин от имени российских мусульман направил открытое письмо президенту Владимиру Путину, в котором просил о пересмотре вынесенного судом решения и привлечении к экспертно-оценочной работе специалистов-профессионалов в области ислама. Сам Совет муфтиев не может подавать апелляцию, поскольку не является стороной по данному делу.

По мнению члена Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации Романа Силантьева, данный запрет перевода Корана, возможно, «элемент борьбы с ваххабитами, которая с начала этого года значительно активизировалась». Российская ассоциация исламского согласия (РАИС) в отличие от СМР поддержала решение Октябрьского суда Новороссийска. Цитируется заявление главы Совета улемов РАИС Фарида Салмана, что перевод Корана авторства Кулиева – «салафитский», или «ваххабитский». «Я внесу ясность относительно нашего заявления, которое цитируют не совсем корректно, – пояснил Фарид Салман «НГР». – Там сказано, что запрещено конкретное издание, то есть изданное в Саудовской Аравии, а не вообще этот перевод». По словам нашего собеседника, в переводе Кулиева «действительно применяется салафитская методология в толковании Божьих качеств и атрибутов». «К примеру, там говорится, что Бог восседает и утверждается на троне, – поясняет Фарид Салман. – Для мусульманина традиционного вероубеждения Бог не может ни восседать, ни сидеть, ни стоять и т.д. Все это человеческие качества, поэтому для нас, мусульман, которые исповедуют традиционное миропонимание, это книга, которая толкает к искажению вероубеждения». По мнению собеседника «НГР», во время работы над переводом Кулиев черпал информацию или использовал переводы с саудовских изданий: «Это авторитеты ибн Баз, Албани, Джибрин, Усаймин, то есть или современные, или уже почившие в бозе идеологи ваххабизма и салафизма». По мнению Фарида Салмана, эти «безобидные фразы» – начальный этап «салафитизации» сознания читателя. «Сначала читатель воспринимает эти антропоморфические утверждения в отношении Божьей природы, затем человек принимает постулаты о вооруженном джихаде, затем все вокруг, кто не разделяет его вероубеждение, становятся неверными», – резюмирует Фарид Салман.

	Прежде чем прочесть книгу, стоит узнать, кто ее издал.	Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

«Бывают переводы Корана, которые сделаны для лоббирования чьих-то интересов, – подтвердил Роман Силантьев. – У нас некоторые мусульманские богословы вообще считают, что любые переводы Корана на русский язык неточны и неадекватны, что надо учить арабский язык и читать Коран в оригинале». Силантьев также напомнил, что в 2004 году в Дагестане были запрещены переводы Корана на русский язык, а перевод священной книги с английского языка на русский, сделанный Валерией Пороховой, «очень многие мусульмане тоже не используют из-за неточностей».

По словам издателя Асламбека Эжаева, другие переводчики «не высказали ни разу к качеству перевода претензий, скажем, к подходу». «Но это подход не Эльмира Кулиева, это подход богословской школы, – добавляет собеседник «НГР». – Разногласия с другими богословскими школами существуют безотносительно к переводу Корана». По словам Эжаева, запрещать перевод из-за того, что он «салафитский», – это субъективный подход, поскольку «есть арабский язык и толкование Корана, на которое опирается переводчик».

Между тем Фарид Салман сообщил, что перевод Кулиева, увидевший свет в других издательствах, и запрещенный ныне перевод, изданный в Саудовской Аравии, идентичны. Однако Асламбек Эжаев рассказал нашему изданию следующее: «Мы проводили большую редакторскую работу, и когда узнали, что в Саудовской Аравии готовится к печати этот перевод, то прислали им отредактированные файлы, но они нашу редакцию проигнорировали. Можно сказать, сырой, черновой перевод у них. Мы считаем, что наше издание отличается от саудовского издания».

Существует проблема непрофессионализма или некомпетентности переводчиков Корана. Такие обвинения, в частности, были обращены и в адрес Эльмира Кулиева – стоматолога по образованию, но при этом кандидата философских наук. Как рассказал «НГР» Роман Силантьев, он слышал о Кулиеве «несколько отрицательных отзывов, что сам он не владеет фактурой, что этот перевод был на самом деле сделан другими людьми с целью пропаганды ваххабитских взглядов». «Есть слова, которые могут быть по-разному переведены, – добавил эксперт, – и когда из этих вариантов берется вариант, наименее подходящий по смыслу, но наиболее подходящий по идеологии, это, собственно, и есть идеологизированный перевод». В свою очередь, Асламбек Эжаев отмечает, что считает Кулиева профессиональным переводчиком: «Мы считаем его наиболее продвинутым человеком, знающим русский язык, изучающим философию, изучающим арабский язык и занимающимся изучением толкований Корана». Адвокат Мусаев добавляет: «Его смысловой перевод Корана свободен от субъективных оценочных суждений. Он почти подстрочный, он приближен к оригиналу. Это не толкование Корана».

История с запретом конкретного перевода Корана вскрыла еще одну проблему российской уммы – отсутствие единого каноничного перевода Священного Писания. Ранее неоднократно отмечалась необходимость создания такого перевода. Как сказал Фарид Салман, «необходимо толкование и перевод смыслов коллектива или авторитетного богослова, которое было бы канонически принято в данном случае Советом улемов, скажем, и Татарстана, и Дагестана». Собеседник «НГР» привел в качестве примера работу Духовного управления мусульман Узбекистана, которое «в лице Совета улемов, экспертного сообщества проверяет на каноническую верность книги, труды, затем вносит их в свой реестр, после этого книга издается, и уже ни у правоохранительных органов, ни у других структур никаких претензий к данному труду не возникает». Фарид Салман поделился с «НГР» соображениями, что сегодня «нет нормальных для традиционных мусульман Татарстана, Башкортостана, Дагестана, Чечни, Ингушетии изданий, которые у нас были популярны 100–150 лет тому назад». По его словам, толкование Корана «на 99% может быть и столетней давности, и тысячелетней».

Ранее неоднократно высказывались предложения создать некий список «проверенной» мусульманской литературы. Спустя несколько дней после вынесения решения судом Новороссийска Духовное управление мусульман Татарстана опубликовало заявление, в котором говорится о планах «по созданию всероссийского, межмуфтиятского совета, который бы объединил лучших специалистов на одной площадке». Также планируется создать канонически выверенный перевод Корана. По мнению ДУМ Татарстана, «наличие такого издания станет лучшей альтернативой практике запретов переводов Священного Корана российскими судами». Однако благие пожелания уммы могут привести к борьбе между различными мусульманскими организациями за право быть единственным издателем канонического перевода священного текста, что станет, без сомнения, довольно прибыльным делом.