Последний бой "Ярмука"

В октябре 2005 года террористы попытались опрокинуть власть в одном отдельно взятом городе.
Фото Reuters

В столице Кабардино-Балкарии возобновился судебный процесс над участниками вооруженного мятежа осени 2005 года. На скамье подсудимых к настоящему времени оказалось 58 человек. Возобновление судебных заседаний ознаменовалось громким скандалом: подсудимым было отказано в том, чтобы их дело рассматривал суд присяжных. Поправки в Уголовный кодекс от декабря 2008 года позволяют рассматривать дела по терроризму без участия коллегии присяжных заседателей. Судить террористов будут трое профессиональных судей. Кроме того, в ходе процесса обвиняемые отказались от части своих показаний, так как, по их словам, признания добыты под принуждением.

Следствие по событиям 2005 года длится уже несколько лет, но до сих пор для широкой общественности остается много неясного в этом деле. Напомним, утром 13 октября 2005 года несколько групп вооруженных исламистов совершили нападения на объекты власти и правоохранительных органов города Нальчика. Бои шли более суток, после чего последние очаги сопротивления мятежников были подавлены. В результате террористического нападения погибли 12 мирных граждан и 35 представителей силовых структур.

В дальнейшем высказывались различные версии причин вооруженного выступления боевиков, в основном молодых жителей Нальчика. Предполагалось среди прочего, что ими двигал протест против несправедливых действий властей в отношении верующих мусульман, не признающих авторитет местного Духовного управления. Истинным организатором теракта объявили ныне убитого Шамиля Басаева.

Были ли события в Нальчике осени 2005 года проявлением социального недовольства, ответом на сложное экономическое положение в республике? Или выступление местных исламистов вписывается в общую картину террора, став частью глобального «джихадистского» сопротивления, проявления которого отмечаются в различных точках планеты? Почему для правоохранительных органов и для официальных мусульманских организаций мятеж радикалов стал неожиданностью, если еще в августе 2004 года подпольный «Джамаат Ярмук» (назван в память о битве мусульман и византийцев в долине сирийской реки Ярмук в 636 году), организовавший теракт в Нальчике, разместил в интернете предупреждение о том, что начинает «джихад» против власти? И, наконец, насколько нормализовалась ситуация в этой северокавказской республике за прошедшие с тех трагических событий годы?

Все эти вопросы мы задали религиозным деятелям и экспертам, хорошо знакомым с ситуацией в Кабардино-Балкарской Республике.

Исмаил Бердиев, председатель Координационного центра мусульман Северного Кавказа

Я в Кабардино-Балкарии часто бываю, и никогда не думал, что там может быть такое. До того экстремистское подполье было законспирировано, что, когда произошли события в Нальчике, для меня это было шоком. Произошедшее свидетельствует о том, что выступление террористов может произойти в любое время и в любом месте.

После развала СССР к нам начали приходить миссионеры. Мы тогда еще говорили, что не надо их сюда пускать, ничего хорошего они не принесут. Но нет, нам возражали – демократия, свобода слова! До сих пор посеянные тогда семена дают всходы. Частные конфликты, которые происходят в Дагестане, Ингушетии, не связаны с ваххабизмом. Там, если к какому-то человеку есть претензии, тогда просто стреляют, взрывают. Это простой бандитизм. А в Нальчике радикалы организованно хотели захватить власть. Это-то и страшно. Террористическое нападение на Нальчик организовали люди, такие как Анзор Астемиров, обучавшийся исламу за границей. В Саудовской Аравии, Сирии, Египте существуют учебные заведения, где присутствует экстремистская направленность. Мы иногда думаем, что раз люди учатся в Египте, это не страшно, там радикализма не может быть. Оказывается, и там есть радикализм. Поэтому надо быть осторожными.

Вместе с тем я считаю, что выступление в Нальчике было последним нападением террористов такого масштаба. Может быть, я ошибаюсь. У террористического подполья уже нет такой силы. Ваххабиты существуют, ведут какую-то свою религиозную жизнь. Но они лишены прежнего финансирования из-за рубежа. Мы ездили с покойным президентом Чечни Ахмадом Кадыровым за границу, разъясняли представителям исламских фондов, что этих людей финансировать не следует. Наши поборники «чистого ислама» убеждали заграничных спонсоров, что у нас в стране коммунисты искоренили религию, надо возродить ислам. Когда те поняли свою ошибку, то перестали кавказских боевиков финансировать. И тогда их активность начала убывать.

У нас идет ежедневная работа по разъяснению заблуждений экстремистов. Остановить радикализм можно только тогда, когда человек поймет, что его убеждения ложны. Среди радикалов было много грамотных, хороших, но обманутых людей, которые думали, что жертвуют собой ради благородного дела. Однако большинство шло на выступления против власти из-за денег. Идеологическая работа, разъяснение – это задача духовных управлений мусульман. А с проявлениями терроризма должны бороться правоохранительные органы. Иной раз, мне кажется, правоохранительные органы знают о той или иной тревожной ситуации, но ничего не делают. Это тоже меня настораживает. Мы иногда обращаем их внимание на тревожные проявления радикализма, а они нас успокаивают: мол, те уже мирные стали.

Виновность каждого из задержанных во время событий в Нальчике может определить только суд. Фото Reuters

Анас Пшихачев, председатель Духовного управления мусульман Кабардино-Балкарской Республики (ДУМ КБР)

У нас разговор не получится. Мне не хотелось бы вспоминать те события. Они очень трагические для мусульман и для всего общества. Сегодня ситуация кардинально изменилась. Проблем никаких нет в республике. Нет ни радикальных мусульман, ни «умеренных», как принято говорить. У нас мусульмане живут единой уммой. Суд разберется, кто виноват. Я не хотел бы комментировать сегодня этот процесс. Боевики есть не только в Кабардино-Балкарии. Люди, имеющие радикальные взгляды, есть во всем мире. Это не значит, что у нас идет война. Я бы не хотел, чтобы выделяли нашу республику. ДУМ КБР ведет активную работу. Мы не силовая структура, которая противостоит радикальным элементам. Нами ведется активная работа и пропаганда настоящего, традиционного ислама. Мы занимаемся просвещением, а не расследованиями преступлений.

Александр Верховский, директор информационно-аналитического центра «Сова»

Я не вижу в событиях 2005 года связи с «международным терроризмом». Местное исламистское подполье связалось с Шамилем Басаевым, и они совместными усилиями предприняли попытку мятежа. Исламистскую молодежь, и не только молодежь, перед этим подвергали слишком долгому давлению, чем загнали ее в подполье. Изначально тамошние исламисты не были воинственны. Но вся политика с массовым закрытием мечетей и многочисленными, совершенно произвольными арестами довела до такого результата. То, что происходило в республике накануне событий 2005 года, было грубым и массовым злоупотреблением силовыми мерами. И это не могло не вызвать ответной реакции. В дальнейшем республиканские власти поменяли политику, и мы видим, что ныне ситуация нормализовалась. Ситуация в Кабардино-Балкарии сейчас намного лучше, чем несколько лет назад.

Один раз породив протест, его очень трудно потом извести, потому что радикальное подполье воспроизводит самое себя. Меры борьбы с ним порождают новых участников. Всякое идеологическое течение может предполагать насильственные действия, а может и не предполагать. Даже национал-социалист не обязательно прибегает к насилию, ограничиваясь пропагандой своих взглядов. Радикальные исламисты могут мечтать, как в будущем будет построено их тоталитарное шариатское государство, но «здесь и сейчас» не прибегать к насилию. Здесь дилемма. Налицо действительно антидемократическое антилиберальное течение, но если на него слишком сильно давить, оно реагирует террором. Чтобы радикальные проповедники не пользовались успехом, надо выдвигать сильных проповедников умеренного ислама. Государство уже до этого додумалось. Не зря оно вкладывает немалые деньги в исламское образование в нашей стране.

Правозащитники против того, чтобы по делу о нападении на Нальчик был отменен суд присяжных.

Дмитрий Нечитайло, политолог

В 2003–2005 годах на Северном Кавказе ситуация с ростом радикализма в мусульманской среде стояла очень остро. Террористические бандформирования были выдавлены из Чечни и Дагестана и пытались вести активную работу в соседних республиках. У властей поначалу не было рычагов воздействия на радикалов, за исключением пропаганды, прежде всего дискредитации образа ваххабита в глазах общественности. В это время и официальные муфтияты ничего не могли сделать из-за проблем с финансированием. В те годы был случай, когда официальное духовенство в течение 11 месяцев не получало зарплату. У ваххабитов пропаганда работала более мощно, они активно использовали существующие в регионе социальные противоречия. В КБР нет такого сдерживающего радикализм фактора, как суфийский традиционный ислам, позиции которого сильны в Дагестане и Чечне. К тому же во всем мире исламисты обходят стороной официальные мечети, где, случается, можно встретить представителей спецслужб. Они действуют на окраинах городов, в сельской местности.

В такой обстановке властям надо было действовать быстро, и в антитеррористической борьбе были допущены перегибы. Из-за поверхностно-негативного отношения к ревностным мусульманам возникли конфликты между верующими и правоохранительными органами. Такие террористические группировки очень трудно отследить. Возникают спонтанные ячейки, которые, руководствуясь глобальной исламистской идеологией, самостоятельно планируют и совершают теракты.

В событиях участвовала именно молодежь, потому что у молодых сильно стремление реализовать себя в жизни. В северокавказских республиках человеку трудно пробиться без влиятельных родственников. А на Кавказе стыдно быть бедным. Исламские радикальные группировки позволяют молодому человеку изменить свой статус. Социальные условия, безусловно, катализируют процесс радикализации.

Террористы в Нальчике использовали тактику, отличную от той, что применялась в Буденновске или Беслане. Там боевики дискредитировали себя в глазах мировой общественности. А здесь они хотели показать: «Мы, маленькая группа моджахедов, идем против силы». Задача была продемонстрировать, что и местная – и вообще российская – власть неспособна обеспечить порядок и безопасность. Они атаковали силовые структуры, чтобы создать хаос. Есть такая книга – «Управление варварством» одного из идеологов мирового терроризма Абу-Бакра ан-Наджи. Террористы в Нальчике действовали в соответствии с этой тактикой. Удар был нанесен по силовым структурам, чтобы парализовать власть, а затем овладеть ею. Передислокация дополнительных федеральных войск для отпора террористам потребовала бы времени. Если бы террористам удалось удерживать какое-то время свои позиции в республике, начала бы активно работать пропагандистская машина «Аль-Каиды» во всем мире. От захвата Нальчика мог получиться громкий пропагандистский эффект: кучка моджахедов смогла противостоять великой стране. У них и так получилось более чем на сутки ввергнуть город в хаос. Следует учесть, что выступившие против власти молодые люди не имели особой боевой подготовки. А если бы их было больше и они были бы опытнее? Если бы они успели выдвинуть политические требования?

Кроме того, важной задачей террористов является создание у моджахеда психологии победителя. Вас несколько десятков человек, но вы побеждаете в любом случае, даже если вы погибнете. В глазах сочувствующих исламистов то, что случилось в Нальчике, – это тоже победа, одна из побед.

Пусть теракт в Нальчике закончился неудачей исламистов. Любой опыт, даже самый негативный, обязательно анализируется теоретиками и стратегами террора в других частях мира. И вот через несколько лет мы наблюдали захват террористами другого города – индийского Мумбаи. Таким образом, события в Нальчике вписываются в общий контекст всемирного исламистского джихада.