«В казарме все спокойно»

Главный военный прокурор России Сергей Фридинский «обрадовал» будущих защитников Отечества, заявив 11 февраля в интервью, что в связи с грядущим весенним призывом в ряды Вооруженных сил ожидается рост неуставных отношений. В этом году в казармах, по словам чиновника, встретятся те, кого призывали на два, полтора и на один год службы. Комментируя это заявление, эксперты напомнили, что случаи неуставных отношений в армии часто связаны с фактором принадлежности военнослужащих к различным «землячествам», в том числе и национальным регионам.

За три недели до тревожного выступления Фридинского руководители мусульманских организаций России заявили о своей готовности наладить активное сотрудничество с воинскими подразделениями, сообщает РИАН. В частности, первый заместитель председателя Совета муфтиев России Дамир Гизатуллин отметил, что в 2008 году Совет муфтиев расширит взаимодействие с воинскими подразделениями. Как говорится, бог в помощь! Очень кстати. Возросший авторитет духовных лидеров, особенно в мусульманских регионах России, способен сыграть роль в умиротворении возможной агрессии среди военнослужащих по отношению друг к другу.

Однако короткая телефонная беседа с Дамиром Гизатуллиным поубавила мои надежды на активное вмешательство мусульманских деятелей в решение армейских проблем. Гизатуллин убежден, что «у солдат-мусульман нет никаких проблем в армии». «Они у нас в хорошем смысле слова обеспечены, – заявил он. – Хорошее обмундирование у солдат, хорошее питание и вооружение. Единственное, что всем солдатам надо, – отслужить в армии как полагается, как служили их предки, не щадя себя».

Даже если мусульманской общественности станет известно, что у их единоверцев в армии все-таки случаются неприятности, оказать помощь будет непросто. Принципиальная позиция Совета муфтиев состоит в том, что религиозная организация не должна проявлять инициативу в вопросах взаимодействия с Вооруженными силами. «Мы всегда работали по инициативе воинских частей, ведь это государственные структуры, – пояснил Дамир Гизатуллин. – Но там служат наши дети, родственники, соотечественники. При любом обращении из воинских частей мы готовы содействовать командованию, прежде всего в воспитательной работе. Готовы помогать призывникам адаптироваться в воинском коллективе. А не то, что вы думаете, будто мы хотим превращать их в кого-то», – неожиданно заключил Гизатуллин, хотя я никакого мнения не высказывал и лишь внимательно слушал собеседника.

Некоторое представление о причинах такой осторожности мусульманских организаций в вопросах взаимодействия с государственными силовыми структурами дала беседа с сопредседателем Ассоциации военных политологов Сергеем Мельковым. «Влияние исламских структур на государственные институты, в частности на Министерство обороны, намного слабее, чем Русской Православной Церкви, – пояснил эксперт. – Хотя в отличие от православных мусульмане в России составляют меньшинство, это меньшинство активное. Ислама в нашем обществе побаивались и в настоящее время многие побаиваются».

Мельков привел такой пример сотрудничества военных и мусульманских деятелей . Раньше случаи отказа военнослужащих от дежурства по казарме были не единичными. При этом военнослужащие могли ссылаться на положения Корана, которые якобы запрещают правоверному мыть пол. Пользуясь некомпетентностью большинства офицеров по воспитательной работе, нерадивые солдаты пытались отлынивать от своих обязанностей по наведению порядка. Вот как раз для таких случаев отработан механизм обращения командования конкретной части к имаму по месту расположения подразделения или места жительства военнослужащего. Советом муфтиев России совместно с Главным командованием Сухопутных войск были выработаны методические рекомендации для офицерского состава, работающего с военнослужащими-мусульманами.

Но для более масштабного сотрудничества, на уровне Министерства обороны, у мусульманской общины оснований нет. «Потолок» пожеланий руководителей исламской общины – чтобы у военнослужащих была возможность посещать мечеть и соблюдать религиозные обряды во внеслужебное время. В своих притязаниях на умы военнослужащих мусульмане далеко отстают от православных коллег. «РПЦ пытается внедрить священника в воинские коллективы, – пояснил Сергей Мельков. – Такова отечественная традиция. У мусульман другой подход: они пытаются вооружить методическими навыками всех офицеров, которые вынуждены работать с военнослужащими-мусульманами. Прямым воспитанием солдат мусульманские религиозные организации не занимаются и не будут никогда заниматься. И вообще никто этот вопрос не ставил и не ставит. Воспитательная работа в войсках может учитывать некоторые особенности мусульманской культуры, но не должна касаться идеологии», – заключил Мельков.

Взаимодействие исламских организаций и Вооруженных сил ограничивается «Основными положениями социальной программы российских мусульман». Главное требование мусульманских организаций – соблюдение конституционного принципа разделения религии и государства. Как отметил Мельков, попытки заключить двусторонние соглашения и протоколы о намерениях между Советом муфтиев России и Минобороны не состоялись. Создается впечатление, что эти организации существуют в параллельных мирах. И такое положение армейское начальство вполне устраивает.

Понятно, что имамов не допускают к участию в процессе идеологического воспитания военнослужащих. Но мусульманская общественность также лишена возможности отслеживать, как в частях обеспечивается соблюдение религиозных потребностей солдат. Да и как вообще в распорядке дня солдата-срочника выделить пресловутое внеслужебное время?

Не смогут духовные лидеры оказывать влияние и на психологическое и моральное состояние солдат-мусульман. Не узнают выходцы из кавказских республик и Поволжья, как правоверному следует себя вести по отношению к старослужащему и, наоборот, к призывнику-первогодку или если у солдата возникли мысли о самоубийстве. Суициды, кстати, стали главной болевой точкой Вооруженных сил в прошлом году, по признанию командования. Представители Русской Православной Церкви уже выразили желание помочь военным в этом вопросе. Проблемы казарменного быта очень редко выносятся на суд общественности, и уж точно армейское начальство не станет лишний раз проявлять инициативу, приглашая к решению наболевших вопросов мусульманские организации.

Остается предположить, что исламская община России либо намеренно самоустраняется от вмешательства в дела военных, либо это взаимодействие осуществляется на неформальной основе, но сведениями об этом, естественно, с прессой делиться никто не намерен.