Алла Благовещенская – Ваше Преосвященство, расскажите, что произошло в Равенне на заседании Смешанной комиссии по богословскому диалогу между Римско-Католической и Православными Церквами?
– Поздно вечером 8 октября я приехал в Равенну. А 9-го утром обнаружилось, что в состав православной делегации Смешанной комиссии включены представители так называемой «Эстонской Апостольской Церкви», созданной в 1996 году Константинопольским Патриархатом на канонической территории Московского Патриархата. Они были приглашены православным сопредседателем комиссии митрополитом Пергамским Иоанном (Зизиуласом) в одностороннем порядке, без согласования с другими Поместными Православными Церквами.
Я сообщил митрополиту Иоанну о том, что, если в списке участников останутся представители не признанной нами церковной структуры, нам придется покинуть заседание.
Затем на общем заседании православной делегации я изложил позицию Московского Патриархата и подчеркнул, что мы не признаем так называемую «Эстонскую Апостольскую Церковь» в качестве автономной канонической структуры, и потому, если ее представители не покинут заседание, это будут вынуждены сделать делегаты Московского Патриархата.
Митрополит Иоанн на это ответил в числе прочего, что согласно решению межправославного совещания, если какая-либо Церковь покидает диалог, он продолжается без нее. Таким образом, Константинопольский Патриархат был, очевидно, готов к подобному развитию событий.
На пленарном заседании Смешанной комиссии я проинформировал членов комиссии о позиции Московского Патриархата по данному вопросу. Сказал, что Московский Патриархат придает большое значение развитию богословского диалога с Римско-Католической Церковью, однако совместное участие делегатов Московского Патриархата и так называемой «Эстонской Апостольской Церкви» в официальном заседании означало бы имплицитное признание Московским Патриархатом каноничности этой церковной структуры, поэтому мы вынуждены будем покинуть заседание. Я также сказал, что Московский Патриархат готов будет возобновить свое участие в работе Смешанной комиссии по православно-католическому диалогу, как только Константинопольский Патриархат изменит свою позицию. После этого наша делегация покинула зал заседаний.
Ни в Балтиморе в 2000 году, ни в Белграде в 2006 году делегатов от «Эстонской Апостольской Церкви» не было, и мне непонятно, зачем было Константинопольскому Патриархату включать их в состав православных членов комиссии для настоящей встречи.
– Возможно ли было, тем не менее, найти какой-то компромисс?
– Я предлагал митрополиту Иоанну компромиссное решение: включите представителей из Эстонии в состав делегации Константинопольского Патриархата. Митрополит Иоанн отказался. Со своей стороны, он предложил: пусть «эстонцы» участвуют, а в списке участников мы поставим примечание, что Московский Патриархат не признает их в качестве автономной Церкви. На это мы пойти не могли. В общем, договориться не удалось.
Хотел бы отметить, что мое положение в Смешанной комиссии отличается от положения митрополита Иоанна. Так же как и во всех других подобных заседаниях, я здесь представляю исключительно Московский Патриархат, тогда как митрополит Иоанн, будучи сопредседателем комиссии, не только представляет в ней интересы своего Патриархата (Константинопольского), но еще и обязан заботиться о межправославном единстве. Ведь Константинопольский Патриархат позиционирует себя как гарант такого единства, однако предпринимаемые им шаги, к сожалению, наносят ему ущерб.
Что было важнее – любой ценой «протащить» на межправославное заседание «Церковь Эстонии» или сохранить единство православия? В очередной раз интересы Константинопольского Патриархата были поставлены выше интересов всеправославного единства.
Это вновь ставит вопрос о роли Константинопольского Патриархата в семье Поместных Православных Церквей, о его правах и обязанностях. Создание новой Поместной Церкви и включение ее в механизм диалогов между Православием и инославием, на наш взгляд, требуют согласия всей полноты Православной Церкви. Если Константинопольский Патриархат, пользуясь своим правом первенства чести, будет в одностороннем порядке создавать автономные Церкви на канонической территории других Поместных Церквей, это никоим образом не будет способствовать межправославному единству. Если затем Константинопольский Патриархат будет включать созданные таким путем церковные струкруры в комиссии по диалогу между православием и иными конфессиями без согласования с другими Поместными Церквами, это опять же лишь подорвет авторитет православия перед лицом наших инославных братьев и сестер.
– Каково, на ваш взгляд, будущее православно-католического диалога и участия в нем Русской Православной Церкви?
– Я полагаю, что в период до следующего заседания комиссии Константинопольский и Московский Патриархаты будут пытаться урегулировать данную ситуацию. Если ее удастся урегулировать, мы сможем участвовать в следующем заседании Смешанной комиссии.
Однако мы сейчас оказались в сложной и неоднозначной ситуации. Мы не участвуем в работе над текстом документа, который будет закончен в Равенне, а потому не сможем поставить под ним свою подпись. Каким образом мы сможем включиться в следующий этап диалога, если мы отсутствовали на нынешнем его этапе? Каков будет механизм оспаривания нами тех или иных положений равеннского документа, если мы не будем с ними согласны? Ясных ответов на эти вопросы на сегодня у нас нет.
Вопреки мнению митрополита Иоанна, я склонен считать, что отсутствие в диалоге крупнейшей Православной Церкви, численность членов которой превышает совокупную численность членов всех остальных Православных Церквей вместе взятых, ставит под сомнение легитимность православно-католического диалога. Это получается диалог не с Православной Церковью, а лишь с некоторой ее частью.
Хотел бы подчеркнуть, что Русская Церковь вышла из данного диалога исключительно по вине Константинопольского Патриархата. И теперь исключительно от позиции Константинопольского Патриархата будет зависеть наше возвращение к участию в диалоге.
