Грех бездарности

Российские правозащитники решили подать в суд на создателя и прокатчиков фильма "Страсти Христовы". Об этом говорится в заявлении директора Московского бюро по правам человека Александра Брода: "Мы продолжаем получать из региональных еврейских общин России и от частных лиц письма, в которых говорится о том, что фильм разжигает неприязнь к евреям, воскрешая старый миф о виновности всего иудейского народа в казни Иисуса Христа, пропагандирует жестокость как норму. В этой связи мы продолжаем рассматривать возможность обращения в суд с иском на создателя кинофильма "Страсти Христовы" Мела Гибсона, а также на российскую компанию, осуществляющую кинопрокат ленты", - сказано в заявлении.

Страсти вокруг "Страстей" начались не сегодня: уже более года продолжается скандал вокруг далеко не самого лучшего голливудского фильма. Картина не имела в России того оглушительного успеха, что выпал на ее долю в США. Она достаточно быстро сошла со столичных экранов, изредка попадается в стопках видеокассет в магазинах и рекламируется продавцами как "исторический триллер".

В принципе "Страсти" и являются таковым: кажется, Мел Гибсон не хотел вызвать у зрителей никакой другой реакции, кроме ужаса. Реконструкция страданий Иисуса оказалась слишком подробной: кроме обвинений в антисемитизме на Гибсона вполне можно навесить ярлык тайного садомазохиста. Напомним, что в США несколько человек умерли во время просмотра, после чего фильму было присвоено грозное имя "фильм-убийца".

Но, слава богу, российский прокат картины пока обходится без человеческих жертв: искушенного российского зрителя трудно удивить кровью на экране и именем Иешуа Га-Ноцри. О том, что происходило в Иерусалиме в месяце Нисане, он знает из романа Михаила Булгакова, где жестокости не меньше, а чувства и страсти куда больше, чем в замедленных кинокамерой падениях Джеймса Кевизела, воплотившего на экране роль Иисуса. Неискушенный зритель скорее всего сам на фильм не пойдет: триллеры далеко не самый популярный жанр в стране, где сама жизнь порой напоминает триллер, такой зритель ищет в кино прежде всего развлечения.

После просмотра фильма у меня сложилось впечатление, что г-ну Броду будет нелегко вчинить Мелу Гибсону иск: римские легионеры в фильме выглядят не лучше, чем иудейские первосвященники, а все положительные герои являются лицами еврейской национальности. Профессор Свято-Тихоновского богословского института дьякон Андрей Кураев прокомментировал инициативу правозащитников следующим образом: "Я убежден, что попытка инициировать судебное разбирательство по поводу фильма Мела Гибсона - это косвенная попытка суда над Евангелием".

Думаю, такой поворот сюжета не снился ни самому безумному голливудскому сценаристу, ни самому яростному российскому правозащитнику. Судить Библию или Коран по законам политической корректности - все равно, что искать глубокий философский смысл в детективах Дарьи Донцовой, то есть дело не только абсурдное, но и вполне безнадежное.

Весь сыр-бор вокруг фильма связан, на мой взгляд, прежде всего с тем, что кино оказалось весьма средним: если бы Гибсон сумел снять действительно талантливый фильм, ему многое простилось бы, как прощается Пушкину его малосимпатичный "проклятый жид, почтенный Соломон" из "Скупого рыцаря" и прочие весьма неполиткорректные высказывания. Гибсону же правозащитники не могут простить даже прямых цитат из Евангелия, хотя при написании сценария он пользовался не только каноническими евангельскими текстами, но и книгой немецкой монахини Анны Катарины Эммерих.

Эту монахиню в течение многих лет ежедневно посещали сверхъестественные видения крестных страданий Христа. В 1818 году, после встречи с Эммерих, немецкий писатель Клеменс Брентано стал горячо верующим католиком и провел шесть лет у ее постели, записывая эти видения. В результате на свет появилась книга "Горькие Страдания Господа нашего Иисуса Христа" - подробнейший альбом литературных иллюстраций к "Новому Завету", своего рода Евангелие от Анны Катарины Эммерих. В нем как бы дописано то, о чем "забыли" или не сочли возможным рассказывать евангелисты.

Образы Анны Катарины созданы не только верой, но и живым воображением соавторов, принадлежавших не только к определенной конфессии, но и к западной культуре. Не будем забывать также, что они творили в начале XIX века, в эпоху романтизма. И пусть Анна Катарина Эммерих, по легенде, ничего, кроме Евангелий, не читала, ее соавтор Клеменс Брентано был эрудитом. Наверняка "не читавшая книг" монахиня видела живописные полотна, в великом множестве варьирующие христианскую тематику и символику. Во всяком случае живопись от Мантеньи до голландцев в книге присутствует со всей очевидностью, как, впрочем, и в фильме Мела Гибсона, выстроившего ключевые мизансцены по картинам великих мастеров. Но ведь и эти полотна - отнюдь не репортаж о распятии Христа, а художественное представление о нем.

К сожалению, те, кто считает, что Иисуса распинали "по Гибсону", ошибается, скорее всего все было совсем не так. Все подробности или то, что кинематографисты называют "фактурой", взяты именно из видений Эммерих, а не из Евангелия, где страдания Христа описаны достаточно скупо. Таким образом, фильм явно нельзя назвать точной реконструкцией событий. К тому же Гибсон был и остается верным сыном Голливуда: ради достоверности он заставил персонажей говорить на арамейском и латыни. Однако в фильме звучат не только евангельские тексты, но и фраза, без которой не обходится ни один американский фильм: "Это может стать для нас проблемой" - говорит Пилат, и с этого момента все происходящее на экране получает неистребимый американский привкус.

Сам режиссер так сказал в одном из своих интервью: "Я снял величайшее приключение всех времен. Бог воплощается в человека, люди убивают Бога. Если уж это не экшн, тогда я не знаю, что назвать этим словом". В этом высказывании - весь Гибсон: наивный голливудский парень, католик-традиционалист, который сделал фильм, о котором мечтал всю жизнь, вложив туда свои собственные кровные 25 миллионов долларов. Сделал, как умел, как его учили (некоторые монтажные переходы напоминают работу студентов второго курса киновуза).

В принципе ему не удалось сказать ничего особо нового ни в кино, ни в богословии. И весь скандал, который разразился вокруг "Страстей", свидетельствует скорее о том, что история Иисуса, к счастью, еще волнует человеческие сердца, раз даже такая, далеко не первоклассная картина стала благодаря теме самым скандальным фильмом 2004 года.

В своем интервью Гибсон сказал: "Страсти" - кино для всех. И для верующих, и для неверующих". Пожалуй, именно в этом заключается главная заслуга Гибсона перед христианством. Его фильм, действуя достаточно грубыми (если не сказать больше) методами, напоминает зрителям о распятии Христа, которое оказало беспрецедентное влияние на всю мировую историю. Но больше всего этот фильм потрясает тех, кто мало что об этом знает.

Такой непросвещенный зритель может увидеть в фильме Гибсона истину в последней инстанции, не задумываясь особо над тем, что существует множество версий - канонических и неканонических - тех событий, что происходили в Иерусалиме в 33 году н.э. Но для художника важнее эстетический аспект события, а здесь Гибсону слишком явно изменяет вкус и чувство меры. Он пытается взглянуть на мир глазами страдающего Христа, будучи при этом всего лишь одной из голливудских звезд, воплощением американской мечты о том, что каждый гражданин США может стать президентом или снять фильм об Иисусе, особенно если он миллионер.

Но наличие горячей веры и толстого кошелька не в состоянии скрыть отсутствие таланта. За это на Гибсона невозможно подать в суд - в демократическом обществе существует свобода любого творчества. Но, как писал Николай Бердяев, "бездарность есть грех, неверное определение своего места и призвания в мире". Если это действительно так, становится понятно, почему во время съемок фильма в крест, на котором "распинали" Джеймса Кевизела, ударила молния.

Мел Гибсон - не пророк и не святой: он прежде всего кинематографист, а значит, кроме высоких материй, его интересуют вполне земные вещи. Скорее всего его только порадует новый виток скандала вокруг фильма: российские правозащитники сделают бесплатную рекламу картине. Если так будет продолжаться и дальше, то годика через два неразвитые молодые люди, не читающие книг, а предпочитающие знакомиться с мировой историей путем просмотра голливудских блокбастеров, смогут с железной уверенностью ответить на вопрос: "Кто распял Христа?"

Естественно, Мел Гибсон!