Максим Шевченко Нам еще долго предстоит изучать и осмысливать решения завершившегося 16 августа юбилейного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви. Он прошел в рекордные сроки (три дня!), но масштаб принятых на его заседаниях решений и документов трудно переоценить. В отличие от Соборов 1994 и 1997 годов, напоминавших больше совещания архиереев, решавших насущные для них общецерковные проблемы, этот форум высшего духовенства РПЦ имеет по-настоящему эпохальное значение.
Таковыми его сделали работа трех комиссий - по канонизации (под руководством митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия), богословской (под руководством митрополита Минского и Слуцкого Филарета) и по подготовке "Основ социальной концепции", принципов, на которых должны строиться взаимоотношения РПЦ с современным миром (под руководством митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла).
Естественно, что работа комиссии митрополита Ювеналия вызвала наибольший общественный интерес. И также естественно, что из всего громадного объема проделанной членами комиссии работы, общество (не только светское, но и церковное) выделило только канонизацию Николая II и членов его семьи.
Что такое церковное прославление последнего царя - победа ультраконсерваторов-неомонархистов или торжество либеральных и даже демократических церковных сил?
По мере спокойного размышления над этим вопросом неизбежно приходишь к выводу, что прославление Николая как страстотерпца есть несомненная победа сил либеральных.
Вспомним, какая истерия вокруг этого имени нагнеталась последние годы национал-православными кругами, для которых последний российский император является чем-то вроде символа "царя-жреца", соответствующего более вавилонским реалиям, нежели евангельскому пониманию мира. Николай Романов был по меньшей мере:
- "удерживающим" (последним оплотом земной власти на пути Антихриста);
- "умученным от жидов" (сегодня, когда нас обвиняют в том, что мы наклеиваем его поклонникам ярлык антисемитов, предлагаю перечитать им все то, что они понаписали и понаговорили за последние несколько лет);
- "православным царем-мучеником" (то есть убитым нехристианами и противниками царской власти именно за то, что являлся православным христианином и носил императорскую корону);
- тем, в смерти которого Россия обязана массово покаяться как в "грехе цареубийства" и чуть ли не "богоборчества" (потому, дескать, что он был "помазанником Божиим");
- принесшим "искупительную жертву" (оба слова наши неомонархисты предпочитают писать с больших букв, тем самым подтверждая, что они мало что знают о Том, Кто однажды раз и навсегда искупил весь мир, в том числе и Николая Романова, своей смертью).
Тот, кто скажет, что все эти формулировки не носили политического подтекста, по меньшей мере слукавит. Очевидно, что беспрецедентная пиаровская кампания национал-православных сил (при полном отсутствии адекватных разъяснительных мер со стороны центральных структур Московской патриархии) позволила настолько задурманить головы вчерашним советским гражданам, а сегодняшним неофитам, что начала представлять серьезную опасность для Русской Православной Церкви в целом.
Николай II стал в глазах многих символом "православия, самодержавия, народности" - тех ценностей, без наличия которых (как об этом писала разного рода "православная" пресса) нет и не может быть ни России, ни Церкви. Это наглое кощунство, конечно же, не имело ничего общего с осторожным и церковным подходом к вопросу канонизация царя митрополита Ювеналия.
Напомним, что еще на Соборе 1997 года канонизация последнего царя была отложена, во-первых, из-за страстей, которые разгорелись вокруг этого имени, а во-вторых, из-за отсутствия чудес от царских икон. Об этом говорил сам митрополит Ювеналий - сомневаться в его словах вряд ли приходится.
Но сразу же после этого возникло множество мироточений царских икон, календарей с изображением Николая II, хоругвей, на которых он был выткан, и даже (мы слышали о таком случае) его фотографий. Для многих это послужило решающим доказательством святости царя.
Но характерно, что в докладе митрополита Ювеналия обо всех этих чудесах сказано весьма сухо и осторожно, буквально несколько строк, потому что не это определило решение Собора.
Комиссия по канонизации скрупулезно пыталась восстановить облик Николая II именно как страстотерпца, а ни в коем случае "царя-мученика". Для этого ее членам было просто необходимо показать несущественность для церковного прославления его политического статуса и его мирских деяний. Царь должен был сбросить свои царские одежды и остаться просто человеком, христианином, смело и с молитвой в сердце посмотревшим в лицо неизбежности. И это митрополиту Ювеналию удалось.
Но прислушаются ли к нему те, для кого уже несколько лет совмещены в одном лице "царь" и "бог"? Думается, что нет. И поэтому, несмотря на все усилия владыки Ювеналия, Николай II для этих людей останется не каким-то там "страстотерпцем", а "царем-мучеником", "удерживающим", принесшим "искупительную жертву". Символом так называемого консервативного русского пути - и их почитание святого страстотерпца Николая всегда будет носить политический подтекст.
Но, помилуйте, кто это был консерватором - Николай Александрович Романов?
Любой трезвый историк, не зацикленный на "масонском заговоре" и на том, что вокруг царя были только "предательство и обман", не может не заметить, что именно последний император является самым либеральным представителем романовской династии.
Именно он был яростным сторонником союза с Антантой (сегодняшней НАТО), брал без счета французские и британские военные займы (расплачиваться пришлось русским пушечным мясом, гнившим без счета в мазурских болотах и галицийских лесах за интересы "великих атлантических" держав), разорвал континентальный союз с близкими России по духу (монархическими!) Германией и Австро-Венгрией и втянул в конце концов империю в войну (за интересы сербского дома Караджорджевичей, члены которого не скрывали своей принадлежности к английским и французским масонским ложам).
Но, конечно, ответят нам - это все Витте, Сазонов, Николай Николаевич... Сам же царь - молитвенник, консерватор и т.д.
Но если все-таки брать политический аспект этого деяния (что, наверное, уже не стоит делать), то я предлагаю рассматривать канонизацию царя как событие либеральное, лежащее в русле задач, поставленных еще в ельцинскую эпоху: Россия должна любыми способами войти в современное мировое сообщество, стать участником глобалистского проекта.
Как покровитель именно этого политического направления, Николай II подходит как нельзя лучше.
