Михаил Мчедлов Понять особенности сознания и поведения верующих в России на стыке XX-XXI веков возможно лишь на фоне того сложного культурного и политико-правового процесса в жизни российского общества последнего десятилетия, которое принято называть религиозным возрождением.
Под ним подразумевается освобождение общества от вульгарных, уничижительных представлений о религии, ликвидации существовавшего на протяжении десятилетий административных и нравственных притеснений верующих, принятие прогрессивного законодательства о свободе совести и т.д. Однако этот процесс, что подтвердило и данное исследование, чрезвычайно противоречив.
С одной стороны, наблюдается рост религиозности (46,9% респондентов заявляет о своей вере в Бога, что почти в четыре раза больше по сравнению с данными конца 70-х) и ослаблении позиции сознательного безверия (лишь 10,3% не верят ни в какие сверхъестественные силы, что почти в 2,5 раза ниже, чем в конце 70-х гг.), в резком возрастании в общественном сознании престижа конфессиональных организаций, действующих в стране, возникновении религиозных политических движений, тяге к религии прежде равнодушных к ней людей. С другой стороны - позитивный процесс понимания религии как элемента культуры, носительницы общечеловеческих ценностей сопровождается рядом издержек. Взять хотя бы вопрос об особенностях мировоззренческих ориентаций россиян, о характере, глубине их религиозности.
Для многих людей характерны колебания между верой и неверием (более 25%), обращение к нетрадиционным для страны, в том числе самым экзотическим культам (веруют не в личностного Бога, а в некую сверхъестественную силу 15,7%), новоявленным гуру. Части верующих свойственны такие характеристики (вера в приметы - 25,9%, в НЛО - 8,3%, в колдовство, магию - 11,5%), которые способны исказить само исходное представление о религии. К тому же религиозное мировоззрение у части верующих, особенно тех, кто склонен, следуя своеобразной "моде", к внешней, показной религиозности, отличается во многом размытостью, неопределенностью, отсутствием ясного содержания.
В данном материале из всей совокупности опрошенных по вероисповедной принадлежности выделены православные и мусульмане. Но, говоря о религиозной самоидентификации респондентов, следует учитывать такой, на первый взгляд, парадокс: довольно серьезное несовпадение общего числа верующих (46,9%) с общим количеством приверженцев конкретных конфессий (69,5%). Часть респондентов не считает себя верующими, но в то же время в ответах на другие вопросы они относят себя к приверженцам тех или иных, чаще всего традиционных конфессий. Подобное явление объясняется идентификацией ими "православия" или "ислама" с национальным образом жизни, с той культурой, типом цивилизации, принадлежность к которым для данных респондентов естественна. Это явление фиксировалось и в других наших исследованиях применительно ко всем регионам (например, более 60% среди неверующих горожан считают, что религия необходима для сохранения национального самосознания) и служит основой процесса конфессионализации этнополитических течений, в том числе радикальных националистических сепаратистских движений, весьма серьезно дающих о себе знать в последнее время.
Показательно, что столь же непоследовательны ответы людей, относящих себя к неверующим (37,6%). Их число значительно превалирует над тем, кто не верит ни в какие сверхъестественные силы и явления (10,3%). Среди них оказались и те, кто верит в черта (1,6%), приметы (14,7%), в некую сверхъестественную силу (13,2%), в загробную жизнь (2,8%), колдовство и магию (3,4%), в переселение душ (2,4%) и т.д.
Подобные данные показывают противоречивый, нецельный характер мировоззренческих взглядов неверующих. Их, воззрения, так же как и верующих, отличаются во многом размытостью, отсутствием однозначного содержания. Все это еще раз подтверждает то обстоятельство, что у основной массы россиян, безотносительно от того, верующие они или нет, в собственно мировоззренческих взглядах наблюдается немало архаичных, в том числе дохристианских и домусульманских представлений, языческих традиций.
Поддержанию традиций в быту, поведении, мировоззрении верующих россиян способствует и их социально-демографические особенности, в первую очередь половые. Так, наблюдается преобладание женщин среди религиозной части опрошенных и, наоборот, мужчин среди нерелигиозной. Среди верующих в Бога 41% мужчин (православных - 40,2%, мусульман - 48,3%) и 59% женщин (православных - 59,8%, мусульман - 51,7%), а среди неверующих 62,8% мужчин и 37,2% женщин. Преобладание женщин среди верующей части респондентов является традиционным и связано не только с их психологическими особенностями (более консервативная приверженность традиций, что выражается, например, в большей готовности отправлять обряды и праздновать народные, принявшие религиозную форму, праздники), но и фактическим социальным неравенством женщины в обществе, подталкивающим ее к поискам поддержки сверхъестественных сил.
Верующие чаще, чем неверующие, придерживаются традиционных патриархальных взглядов в сфере семейных отношений, выступая за уважение к старшим в семье, главенство в ней мужчины (православные - 21,8%, мусульмане - 51,7%, неверующие - 20,7%). Подобное понимание главенства в семье мало колеблют материальные и рациональные соображения: величина вклада в семейный бюджет вносимый тем или иным членом семьи (верующих 3,5% и неверующих 3,9%), признание за ним способности лучше ориентироваться в современной ситуации и принимать самые правильные с точки зрения интересов семьи решения (соответственно 25,4 и 27,9%).
В современной России отсутствие у многих верующих цельного, внутренне непротиворечивого религиозного мировоззрения, а тем более фанатичной веры, парадоксальным образом сочетается с повышением роли религии в разных сферах личной и общественной жизни. Здесь следует учесть воздействие ряда факторов. Так, исследование показало необходимость отказа от существовавшего еще недавно стереотипа о том, что верующие в своем большинстве это политически инертная и социально пассивная масса пенсионеров и домохозяек, далекая от проблем, волнующих общество, избегающих политической активности.
К началу XXI века сформировался новый тип верующего, молодого и среднего возраста (около 80% от общего числа верующих) со средним и высшим образованием (85%), участвующего в общественном производстве (рабочих - 27,8%, ИТР - 5,3%, гуманитарная интеллигенция - 3,6%, работники государственной торговли, сферы услуг, транспорта, связи - 4,8%, служащие - 4,5%, предприниматели - 2,7%, жители села - 25,2 процента, военнослужащие и сотрудники МВД - 2,4%, пенсионеры городские - 17,4%, студенты - 2,8%, безработные - 3,5%).
В соответствии с требованием нашего времени свой образовательный уровень верующие, как и все население, повышают, используя современную информационную технику и специализированные информационные услуги. Уступая неверующим рecпондентам в пользовании Интернетом (соответственно 4,8 и 8,6%), персональным компьютером (13,5 и 19,6%), владении сотовым телефоном (2,1 и 3,7%) и пейджером (2 и 3%), верующие превосходят их в систематическом обращении к услугам консультативных агентств, информационных и культурных центров (9,6 и 3,6%) и одинаково регулярно пользуются статистическими материалами, коммерческой информацией (по 5,8%).
Анализ социально-экономической и идейно-политической ориентаций современных верующих показывает, что их оценки положения, сложившегося в России, особенно хода и характера проводимых реформ, деятельности политических движений и лидеров, понимание перспектив общественного развития страны в XXI веке совпадают в целом с позициями неверующих. Более того, верующие, руководствуясь религиозно-нравственными критериями, дают более жесткую оценку негативным нравственным и социальным явлениям, более настороженно относятся к непродуманным социальным импровизациям, подражательным общественно-экономическим преобразованиям.
Сторонниками конфессиональной "социальной доктрины" оказываются и немало неверующих. Данное обстоятельство, характерное для традиционалистичного общества, объясняется тем, что нынешняя обстановка общественной неразберихи, ухудшение экономического и экологического положения, политическая нестабильность, межэтнические конфликты породили у значительной части россиян устойчивое недоверие к заявлениям и обещаниям светских политиков. Они предпочитают в поисках надежных социальных ориентиров обращаться к авторитету религии и Церкви, проповедующих проверенные веками гуманистические принципы человеческого общежития. Не случайно одним из главных уроков, который должна извлечь Россия из практики реформ и исторического опыта XX века, значительная часть респондентов (26%) видит в том, что нельзя жить без веры в Бога. Самым трагичным событием в российской (советской) истории XX века немало респондентов назвало борьбу с религией (14%). Своим предпочтением в сфере духовной жизни многие склонны считать посещение церкви, чтение религиозной литературы (это нравится 34,5% респондентам, не очень нравится 41,2%, а не нравится только 24,3%).
Образовавшийся в России идейный вакуум, после отказа от тех идеалов и ценностей, которыми три четверти XX века руководствовалось общество, все еще не удается заполнить сколько-нибудь целостной системой идей и ценностей светского характера, понятной народу и принятой им, способной увлечь и обнадежить людей. В этих условиях многие связывают свои надежды с традиционными религиозными организациями, видя в них силу, призванную способствовать решению в патриотическом духе стоящих перед обществом задач. Дает о себе знать и историческая память народа, запечатлевшая патриотическую деятельность Церкви в прошлые кризисные и переломные периоды (формирование российского государства, освобождение от монгольского ига, Первая и Вторая Отечественные войны). Показательно, что респонденты подходят к оценки социальной роли Церкви весьма осознанно, исторически конкретно.
В ответах на вопрос, "какие социальные силы, общественные и государственные институты играли наиболее важную роль и жизни России в XX веке и какие должны сыграть эту роль в XXI", разница в оценке социальной значимости роли Церкви в минувшем и наступившем веках выросла в четыре раза (соответственно 2,9 и 11,6%), что, как известно, соответствует историческим реалиям.
Говоря о моральном и социальном авторитете Церкви, важно обратить внимание и на другую тенденцию. Респонденты, в том числе верующие, отвергают клерикальную модель развития общества. Идея очищения общества через православную веру, солидарно отвергнутую мусульманами и неверующими, получила поддержку лишь у 8,2% православных. Вероятность, что в XXI веке Россия постепенно будет становиться мусульманской страной сочли очень большой 7,8% православных, 20,7% мусульман и 11,7% неверующих. Сочли невеликой такую вероятность - 31,0% православных, 46,6% мусульман и 34,2% неверующих, а совершенно невероятной - 61,2% православных, 32,8% мусульман и 54,1% неверующих.
В оценке основных исторических периодов, пережитых Россией в минувшем веке, разнообразных бурь и потрясений, выпавших на долю нашей страны, позиции верующих в целом совпадают с данными всей выборки. Они отвергают как крайне оптимистические представления о том, что XX век дал России больше, чем какой-либо другой, будучи временем великих свершений (соответственно 13,4 и 14,9 %), так и крайне пессимистическую трактовку как самого неудачного и тяжелого века в российской истории (13,3 и 13,2%). Основная масса респондентов придерживается более реалистичной оценки: XX век был для России временем трагических противоречий, временем невиданных достижений, но и огромных потерь (66,1 и 65,1%).
Специфика социально-политических ориентаций верующих, их видение взаимоотношения личности и государства, индивида и коллектива, поощряемого и осуждаемого в действиях существующей власти, наглядно проявляется в ответах на конкретные вопросы социально-политического характера. Они позволяют вычленить типологические черты общественно-политического образа современного российского верующего.
Особо следует подчеркнуть, что среди верующих преобладают государственнические взгляды, идеи приоритета Державы, коллективистские, соборные представления.
Верующие больше, чем неверующие, выступают за то, чтобы природные богатства страны принадлежали государству (соответственно 42,3 и 39,6%), среди них меньше выступающих за то, чтобы природные богатства принадлежали тем, кто непосредственно работает с ними или добывает их (7,0 и 8,4%), а тем более тому, кто стал их собственником в результате реформ последних лет (1,4 и 2,1%)
Показательными оказались и ответы на вопрос о приоритетности интересов для респондентов при решении серьезных вопросов. Большое значение для верующих, по сравнению с неверующими, имеют интересы коллектива, которого непосредственно касается данное решение (соответственно 6,7 и 5,3%). Данная тенденция особенно весомо проявляется, когда речь идет об интересах своей семьи (62,8 и 53,9%). Значительно меньше свойственны верующим, чем неверующим, индивидуалистические представления и побуждения. Руководствоваться своими собственными интересами при решении серьезных вопросов готовы 20,0% верующих (против 27,7% неверующих) респондентов.
Для идейно-политических ориентаций верующих характерны коллективистские представления, ориентация на существующую власть и неприятие либеральных западнических идей. Так, среди них больше, чем среди неверующих, сторонников коммунистической идеи (соответственно 16,3 и 15,1%), других левых социалистических течений (2,7 и 1,9%), 13,1% опрошенных верующих готовы ориентироваться на ту власть, которая есть (среди неверующих 9,6%). Неприятие индивидуалистической идеологии, идей либерализма, радикальных рыночных реформ, сближения с Западом выразилось в том, что эти позиции поддержали лишь 3,3% верующих (4,1% среди неверующих).
В современной России лакмусовой бумагой для выявления идейно-политической ориентации любой социальной или мировоззренческой группы служит отношение к проводимым уже на протяжении 8 лет рыночным реформам. В обществе наблюдается неоднозначный подход к этим реформам, обусловленный не столько принципиальным подходом к ним, сколько характером их осуществления, их негативными социальными последствиями.
Масса верующих респондентов более жестко, чем неверующие, оценивают рыночные реформы. Это связано не только с социально-экономическим положением верующих: их меньше среди тех, кто выиграл от реформ (соответственно 7,7 и 9,2%) и больше среди проигравших (55,6 и 51,7%).
Видимо, наряду с собственно материальными соображениями определяет отношение верующих к проводимым рыночным реформам ряд особенностей их менталитета. Они более склонны к консервативным позициям, отвергая социальный риск и скоропалительные действия - в данном случае непродуманные экономические эксперименты. Саму идею необходимости начинать проведение в России рыночных реформ поддерживают 15,2% верующих-респондентов (20% неверующих), и, наоборот, верующих больше среди тех, кто считает, что скорее всего такой необходимости не было (19,5 и 16,9%) и начинать такие реформы не надо (13,6 и 11,9%).
Аналогичная позиция в целом выражена в ответах на вопрос о необходимости продолжения в России осуществления рыночных реформ. Верующих меньше, чем неверующих, среди высказавшихся за продолжение реформ в нынешнем виде (3,7 и 5,2%). Однако, и это показательно, большинство верующих и неверующих одинаково поддерживают продолжение реформ с изменением форм и методов их проведения (58,5 и 58,7%), одинаковое число (хотя почти в четыре paзa меньше) верующих и неверующих высказались за прекращение рыночных реформ (19,9 и 19,0%).
Характерные результаты выявились при ответах на вопросы, касающихся политических симпатий верующих, их отношения к политическим движениям и лидерам и др. Несостоятельными оказались бытующие представления о социальной пассивности, политическом индифферентизме верующих. Их активная и осознанная сопричастность к развернувшимся в стране политическим процессам показывает отношение к последним выборам в Государственную Думу (19 декабря 1999 г.). Верующих, не участвовавших в выборах, меньше, чем неверующих (соответственно 20,0 и 21,6%).
Политические симпатии и антипатии у верующих и неверующих одинаковы. Значительная часть мировоззренческих групп почти равным образом голосовали на выборах за "Единство" (23, и 21,5%), КПРФ (19,7 и 20,1%), и в несколько раз меньше за Союз правых сил (8,4 и 7,7%), "Яблоко" (6,5 и 7,2%), ЛДПР (блок Жириновского) - 2,0 и 2,1%.
Аналогичные позиции определились и в ответах, касающихся президентских выборов 26 марта 2000 г. Политическую активность верующих показывает то, что их меньше, чем неверующих, как среди тех, кто не хотел участвовать в выборах (соответственно 3,5% и 5,0%), так и среди тек, кто еще накануне не решил, как себя повести (25,4% и 29,5%).
Персональные симпатии по поводу возможных кандидатур на пост президента России также оказались сходными. Готовы были проголосовать за Путина 39,7% верующих и 37,6% неверующих, Зюганова - соответственно 15,3 и 15,8%, Явлинского - 5,0 и 5,9%, Тулеева - 3,9 и 2,8%, Жириновского - 1,5 и 2,1%.
Для познания ментальности российских верующих, живущих в многонациональной и поликонфессиональной стране, важное значение имеют их ориентации в сфере национальных отношений, осознание значимости своего гражданства, понимания роли и места России в мире, в том числе в СНГ.
Исследования показали довольно высокий уровень интернационального сознания у населения. Подавляющее большинство опрошенных (69,4%) безотносительно к их мировоззренческим взглядам признает, что их отношение к окружающим не зависит от национальности последних, лишь 8,8% опрошенных признали подобную зависимость. Но и в этом вопросе проявляется большая толерантность верующих респондентов, среди которых отрицающих значение национальности во взаимоотношениях людей больше (71,8%), чем среди неверующих (65,5%), и меньше признающих подобную зависимость (8,1%), чем среди неверующих (10, 1%).
Патриотическое мироощущение верующих, их привязанность и уважение к Родине проявляется в том, что значительная их часть (70,5% православных и 56,9% мусульман, среди неверующих 64,7%) видят себя гражданами России и вовсе не склонны соглашаться с космополитическими ("гражданами мира" согласны быть лишь 3,5% православных, 5,2% мусульман, 5% неверующих) и национально-нигилистическими представлениями (соответственно 15,3, 17,2 и 18,5%).
Державнические, ностальгические симпатии верующих в относительно большей мере, чем у неверующих, проявляются и в отношении бывших республик Советского Союза. Так, выражают уверенность в расширении союза России и Белоруссии 41,1% православных, 37,9% мусульман, 30,2% неверующих и допускают самоликвидацию СНГ лишь 9,2% православных, 6,9% мусульман (16,0% неверующих).
На международной арене также весомо проявляются государственнические, патриотические позиции верующих. Поддерживают необходимость восстановления статуса России как одной из двух сверхдержав 30,1% православных, 20,7% мусульман, 25,5% неверующих и выразили пожелание, чтобы Россия "ушла в себя", поменьше занималась мировыми делами и побольше своими собственными - православных 25,2%, мусульман 41,4%, 24,3% неверующих.
Определенный ажиотаж в религиозно-культурной жизни современной России вызывает энергичное вторжение в духовную жизнь российских граждан зарубежных религиозных и псевдорелигиозных объединений, обладающих огромными финансовыми возможностями, появление многих новых религиозных культов и движений не только чужеземного - западного или восточного, но и отечественного происхождения. Их активная прозелитическая деятельность, (правда, не принесшая им, как ныне выяснилось, ожидаемых результатов), противостояние в ряде случаев традиционным для России конфессиям, реальные или мнимые незаконные действия - все это стало предметом широкого обсуждения в конфессиональных кругах, светских средствах массовой информации, среди широкой общественности. В таких условиях отношение к новым религиозным культам и движениям становится показателем толерантности, уровня гражданско-правовой культуры, преданности традиционной вере.
Категорическую убежденность и том, что в России могут существовать только традиционные религии (христианство, ислам, иудаизм, буддизм и другие) почти в равной мере выразили верующие православные и мусульмане (34,6 и 14,5%). Эту позицию разделяют 21,8% неверующих. Сходный удельный вес и у более взвешенной позиции, допускающей полное равноправие всех религий, за исключением сект, которые посягают на достоинство, права и свободы личности. Этой позиции придерживаются 32,7% православных, 32,8% мусульман и 35,3% неверующих. Характерно, что в России могут распространяться любые религии, но приоритет должны получить традиционные". Это положение отображено, по сути, в той или иной форме в некоторых законодательных актах, принятых в центре и регионах России. Оно получило значительно меньшую поддержку и среди верующих (17,9% православных, 13,8% мусульман) и среди неверующих (15,1%). Не воспринимает абсолютное большинство всех мировоззренческих групп населения и возможность распространения любых религий; подобную гипотезу готово поддержать лишь 4,2% православных, 5,2% мусульман, 8,9% неверующих. Таким образом, при всем плюрализме мнений о возможных вариантах распространения различных религиозных течений, в том числе новых культов и движений, преобладающими для российского общества являются тенденции одновременной поддержки и традиции, и терпимости. Данную философию можно назвать осмотрительной толерантностью.
Известно, что одним из факторов повышения религиозности в современной России является стремление преодолеть бездуховность, нравственный кризис, охвативший общество. Распространившиеся явления (цинизм, ложь, беззаконие, коррупция, пьянство, наркомания, порнография и др.) люди, и не только верующие, стремятся преодолеть, компенсировать обращением к проповедуемым Церковью общечеловеческим ценностям, идеям духовности, сострадания, милосердия, добра, внимания к другому человеку. В этих условиях значительный интерес представляет отношение респондентов к вопросам, касающимся ряда ключевых нравственных проблем. Тягу всех опрошенных, невзирая на мировоззренческие и конфессиональные различия, к моральным и духовным ценностям показывает, например, характер их реакции на понятия "братство" (положительный у 90,2% верующих и 87,4% неверующих, а отрицательный соответственно 9,8% и 12,6%), "мораль" (положительный 89,6% и 88,1%, отрицательный 10,4% и 11,4%), "справедливость" (положительный 96,9% и 95,7%, отрицательный 3,1% и 4,3%), "вера" (положительный 97,1% и 87,6%, отрицательный 2,9% и 12,4%), "молитва" (положительный 89,2% и 58,4%, отрицательный 10,8% и 41,6%).
Как видим, при общем высоком уровне положительной реакции на духовно-нравственные ценности, последние сравнительно больше у верующих вызывают положительные чувства. Равным образом у меньшего их числа они вызывают отрицательные чувства.
Таким образом, исследование раскрывает ряд новых характеристик российского верующего на пороге XXI века. Верующий "помолодел", более образован, чужд социальной пассивности и политическому индифферентизму, старается пополнить свои знания, используя достижения современной науки и техники, новейших информационных средств. Некоторые его характеристики амбивалентны. Верующие больше склонны к традиционности, к своему народному "корню", к исторически "своим", подчас языческим представлениям и обычаям. Религиозная вера свободна от фанатичности, но в то же время у многих она не имеет четкого содержания, впрочем, как и мировоззрение неверующих людей.
Социально-политические взгляды верующих схожи со взглядами всего населения, но верующие более требовательны и непримиримы к проявлениям нравственной ущербности, социальной безответственности. В большинстве своем они поддерживают рыночные реформы, не разделяя при этом нынешние формы и методы их проведения.
Среди верующих преобладают патриотические, государственнические настроения, ориентация на необходимость восстановления достойного места России в мировом сообществе. Они больше тяготеют к порядку, сильной власть и не приемлют любых проявлений безвластия.
Одним из важных выводов исследования является то, что нельзя определять значение и роль религии и Церкви, их возможности для жизни и перспектив России, исходя только из числа верующих. Многие неверующие видят в Церкви общенациональную нравственную опору, признают ее социальный авторитет, в их сознании религиозное сливается с национальным, все это позволяет полагать, что Церковь в настоящее время имеет и в будущем будет иметь значительные возможности для содействия социальному и нравственному возрождению России.
