Политическое завещание

Мой отказ от борьбы с большевиками после октябрьских событий вызвал у многих недоумение. Одни, плохо меня знающие, предполагают, что мое решение - результат грубого обыска в моем доме, совершенного большевиками через несколько дней после Октябрьского переворота. Это ошибка. Обыск, который, по моему предположению, возглавлялся матросом С. Кокотько27, не напугал меня, более того, не послужил причиной ухудшения моего здоровья, как писали некоторые газеты. Другие, те, кто знают меня лучше, считают, что это следствие резкого обострения моей болезни. Но и они неправы, хотя действительно здоровье мое с приходом осени ухудшалось так быстро, что уже в январе я был не в состоянии удерживать в руках даже перо. Мое нездоровье не остановило бы меня, если бы я видел смысл в борьбе: нет сил писать - можно диктовать. Я отказался от борьбы по ряду объективных причин.

1. Мое принципиальное отношение к войне, критика большевиков и полуленинцев, нежелание заигрывать с люмпен-пролетариатом, отказ от углубления революции, лояльное отношение к Временному правительству - все это работало против меня. Я видел это, но не хотел, как, например, т. т. Церетелли, Чхеидзе, Авксентьев28 и др., ради сохранения популярности грешить своими взглядами и идти на уступки Ленину. После июльских событий классовая озлобленность и непримиримость, нагнетаемые большевиками, политическая глухота и слепота усиливались с каждым днем. Особенно отчетливо они проявились на Московском совещании29. Когда я обращался направо, к торгово-промышленному классу, аплодировала правая сторона - левая молчала, когда же обращался налево, к российской социал-демократии, аплодировала левая - молчала правая. В результате меня не поняли ни те, ни другие. А компромисс - единственное, что могло спасти Россию, был принесен в жертву политической амбициозности. Виноваты в этом прежде всего большевики, но были на то и объективные причины. Незрелость пролетариата (и буржуазии тоже!), массовая безграмотность, резкое обнищание и усталость народа, вызванные войной, раскол Европейской и Российской социал-демократии, бездеятельность и непоследовательность Временного правительства являлись той благодатной почвой, в которой быстро прорастали ленинские семена анархии и классовой непримиримости. В такой объективно сложившейся социальной обстановке продолжать борьбу с большевиками было бессмысленным.

2. Всю свою жизнь я посвятил делу освобождения рабочего класса, и теперь, когда власть перешла в руки Советов Рабочих и Крестьянских Депутатов, я не могу бороться с теми, кого считал и считаю своими братьями, хотя они, обманутые кривыми вожаками30, совершают роковую ошибку. Последствия этой ошибки будут весьма печальными прежде всего для самого российского пролетариата. Но пусть российский пролетариат - как это ни прискорбно - до конца пройдет тернистый путь, предначертанный ему капризной Историей, созреет и поднимется до понимания своего предназначения.

3. От борьбы меня удержали и другие соображения. Если большевики потерпят крах сейчас, наступит глубокая, затяжная реакция, в результате которой пострадает и российская, и западная социал-демократия, а завоевания пролетариата будут утрачены. Но если большевики удержат власть хотя бы в течение нескольких лет, то пострадает Россия, ее граждане, а международная социал-демократия только выиграет: напуганная событиями в России, западная буржуазия пойдет на серьезные уступки рабочему классу. Я скорблю о России, но, оставаясь последовательным интернационалистом, выбираю второе31.

V. Как долго удержат власть большевики

тот вопрос волнует в настоящее время многих. Им задаются противники большевиков, сами большевики, он важен каждому россиянину, небезразличному к судьбе Родины. Ответ на этот вопрос не может быть однозначным, так как зависит от многих объективных, субъективных и даже случайных факторов. Гадать - недостойное дело, поэтому обосную, в той мере, в какой это возможно, свои прогнозы. Сделать это я тем более обязан, поскольку считал и считаю: будущее, по крайней мере ближайшее, не может быть неясным и неопределенным. Больше того, я не раз говорил, что человек, который понял прошлое и разобрался в настоящем, который видит взаимосвязь, преемственность и обусловленность исторических событий, способен с некоторой достоверностью предвидеть будущее. Объективные исторические условия, сложившиеся в России к настоящему моменту, логика развития событий, действия большевиков, диктуемые их тактикой и идеологией, позволяют мне утверждать, что на пути укрепления своей власти они столкнутся с четырьмя восходящими по сложности кризисами. Срок их пребывания у власти определится тем, на каком из них они споткнутся.

Первый, неумолимо надвигающийся кризис - это кризис голода. Если Ленин не избавится от коалиции с левыми эсерами, которые сдерживают классовый террор (пример с г. Пуришкевичем32) и энергично выступают против продовольственных отрядов, то большевики потеряют власть осенью этого года, когда крестьяне закопают хлеб в землю, а страну поразит невиданный голод. К власти придут эсеры, кадеты и меньшевики. Но, убрав левых эсеров из правительственных учреждений и тем развязав себе руки, большевики смогут пережить грядущий кризис. Понимая это, Ленин воспользуется первой же возможностью для дискредитации и разгрома своих вчерашних союзников, противоречия с которыми нарастают со дня разгона Учредительного собрания. Неизбежность этого не требует доказательств. Недавний отказ левых эсеров подписать позорный Брестский мир, их выход из СНК, их неприятие ленинской "хлебной монополии" - все это говорит о том, что кризис в отношениях между ними и большевиками достиг того уровня, после которого полный разрыв - дело ближайших месяцев.

Натравив малосознательных рабочих и тех, на знамени которых, по меткому выражению матроса А. Александрова, написано "Хватай!33", на зажиточных и средних крестьян, организовав массовую экспроприацию хлеба, большевики продержатся еще год-два, пока их неспособность восстановить производство не станет очевидной и для самого пролетариата.

Но и этот кризис - кризис разрухи - они смогут преодолеть, если развяжут широкомасштабную гражданскую войну, и, пользуясь неограниченным классовым террором и законами военного времени, уничтожат практически всех, кто не согласен с ними. Гражданская война позволит им ввести по всей России военное положение и списать разруху на классовых и внешних врагов. Кстати, начнись гражданская война, значительная доля крестьянства будет сражаться на стороне большевиков. Русский мужик, как бы ни был безграмотен, хорошо понимает: проиграй Ленин и - землю придется вернуть прежним владельцам. Победив в гражданской войне и хоть как-то восстановив производство, пусть даже принудительными мерами, например, введя всеобщую трудовую повинность, большевики продержатся еще и пять, и десять лет, пока до предела не обострятся противоречия между социалистическим характером фабрично-заводского производства и частно-капиталистическим характером сельского хозяйства. До сего времени Россия была и в ближайшее время останется страной отсталой в промышленном отношении, большую долю национального дохода которой составляет сельскохозяйственная продукция. Не имея возможности контролировать эту долю и распоряжаться ею, большевики рано или поздно потеряют власть.

Союз рабочего класса с крестьянством, о котором постоянно говорит Ленин, невозможен. Крестьянину нужна земля, в социализме он не заинтересован, ведь по характеру хозяйствования крестьянин ближе к капитализму, чем к социализму. В принципе такой союз был бы возможен в условиях демократии, политического равенства и справедливого товарообмена, но не при гегемонии пролетариата. Гегемония пролетариата заведомо унижает крестьянство и предполагает его подчиненную роль. Такое отношение к крестьянству со стороны большевиков придаст указанному экономическому кризису политическую окраску.

Идя на уступки левым эсерам, большевики в 1917 году заложили под себя бомбу замедленного действия: социализировали землю, хотя изначально в их программе планировалась национализация. Чтобы преодолеть этот самый серьезный кризис - кризис политико-экономического характера, большевикам придется объявить крестьянству тотальную войну и уничтожить лучшую его часть - тех, кто умеет и хочет трудиться. В какой форме это может быть сделано, большевикам подскажут ситуация, международная и внутренняя, а также проявившаяся к тому времени степень расслоения в крестьянстве.

Преодолев третий кризис, большевики могут продержаться еще в течение многих лет, пока не наступит четвертый кризис - кризис идеологический, когда большевистская власть начнет разлагаться изнутри. Но процесс разложения может растянуться на десятилетия, так как Россия никогда не знала демократии, и очередная абсолютная власть - власть большевиков - будет воспринята россиянами с покорностью и терпением. К тому же власть эта может быть подкреплена изощренной демагогией, развитым аппаратом слежки и подавления.

Разумеется, в мои прогнозы могут внести коррективы всевозможные обстоятельства, предвосхитить которые невозможно и которые зависят от Его Величества Случая. Например, когда будет разгромлена Германия - а в том, что она будет разгромлена, я не сомневаюсь, - какой будет послевоенная Европа, кто будет преемником Ленина в случае его смерти и т.п. Я также не исключаю возможность, что Ленин, как человек тактически гибкий и знающий марксизм, может на определенном этапе внести существенные поправки в сторону отхода от декларируемых социалистических преобразований, что, впрочем, вызовет недовольство люмпен-пролетариата. Однако в том, что большевики и их идеология, ориентированная на деклассированные элементы, потерпят в итоге крах - в этом я не сомневаюсь. Это вопрос времени. Никому не дано изменить ход исторического развития! Незаурядная личность может лишь или ускорить, или замедлить этот ход. Ленин замедлит российскую историю и потому войдет в нее с тем же знаком, с каким вошел Лжедмитрий34.