Камиль Айсин  |
| Круглую дату в истории бахайского движения отпраздновал узкий круг отечественных последователей Бахауллы. Фото автора |
Что объединяет новые религиозные движения (НРД)? Восторженные эпитеты. Прилагательное в совершенной степени – краеугольный камень в основании каждого НРД. Ведь богатую историю не заменить, но можно избежать сравнения с теми, кто ею обладает. Что можно поставить рядом с «непревзойденными молитвами» и «совершенной любовью»? Любые сравнения не то чтобы обречены на провал – они заранее дезавуированы.
Конкурировать с Христом или Буддой Шакьямуни сложно, чтобы не сказать невозможно. Остается только сложить новый миф и поставить себя или своего пророка вровень с ними как явление Бога для нынешнего времени. Превознести, но оставить, как у воздушного змея, ниточку, которая связывает его с землей и паствой. И лучше всего, если паству олицетворяет образ по-настоящему сирый и убогий. Контраст – это еще одно рабочее средство. Умен, но не учился. Богат, но познал лишения. Возлюбил мир, но томился в изгнании. Этот образ привлекателен, особенно для тех, кто живет в неблагополучных регионах, потому что апеллирует к ним. Неудивительно, что чуть ли не треть последователей религии бахаи проживают в Индии. А вообще подавляющее большинство – в Азии, Африке и Латинской Америке.
Кажется странным, что в России основоположник этой религии, Бахаулла, репрессированный в XIX веке персидской властью проповедник, не очень-то популярен. Община здесь сравнительно немногочисленна. Но это странно только на первый взгляд.
Такой наново переписанный миф, а он, конечно, ничего нового не содержит – на то и миф. Он говорит о своем герое только хорошее, бесконечно вознося его до заоблачных высот. Но миф как гора – его очертания со всеми малейшими деталями складываются медленно, и каждая всегда на своем месте. Эта гора точится столетиями, и поэтому прикосновение каждого предыдущего поколения делает ее естественнее для взора последующего. Тем сложнее создать миф с чистого листа. Его совершенство исчерпывается степенью сравнения прилагательных. Он так гладко причесан, что отличается от настоящего мифа так же, как речной голыш от Аннапурны.
Жизнь Бахауллы, со слов адептов его религии – бахаи, где-то по ту сторону бездны, пролегающей между простым смертным и человеком идеальным. Между его жизнью и просто жизнью – пропасть. Совершенство его личности выгодно оттеняется годами, исполненными страданий, проведенными в изгнании. Но ведь даже Христа одолевали сомнения и страх. Будда, для которого рождение в теле Сиддхартхи Гаутамы стало последним, первую половину жизни был избалованным принцем и сразу после рождения на долгие годы забыл о том, что он будущий Будда. Мухаммед был безграмотен.
Фильм-нарратив, снятый общиной о жизни пророка к его двухсотлетию, рассказывает словами адептов бахаи со всего мира миф об идеальном лидере. Эту ленту демострировали на нескольких площадках в Москве. Незапятнанным прошел Бахаулла через все испытания – как Ильич в советской мифологии. Последняя довольно скоро была развенчана и уже днем с огнем не сыскать тех, кто ей искренне предан. Но тех, кто ей верил, в недолгие годы расцвета было больше, чем сегодня бахаи. Нарративу про Бахауллу не хватает нерва, борьбы света и тьмы в самом пророке, именно это, в конце концов, роднит пророка с преданной ему паствой. Дороги, которые мы выбираем, а не пыль на них.
