Исламисты погасили красные фонари

Стоя лицом к лицу с жрицами любви, многие исламисты предпочли скрыть свои личности под масками. Фото ИТАР-ТАСС

Исламский центр города Сурабаи (столицы провинции Восточная Ява) 18 июня издал декларацию о запрете деятельности крупнейшего района «красных фонарей» в Юго-Восточной Азии – кварталов Долли и Джарак. Событие прошло не без помпы: декларацию о запрете проституции в Сурабаи зачитали 100 уважаемых горожан, после чего символически были разделены средства на поддержку местных жителей этих районов и «жриц любви», оставшихся без работы. Всего на поддержку новых безработных было направлено 8,5 млрд. рупий, что равняется примерно 700 тыс. долл. Раздача компенсации по плану должна продолжаться пять дней, каждый день помощь должны получать 300 человек. Путем подсчетов получаем, что каждому обратившемуся за помощью власти планируют выдать примерно 470 долл. Учитывая, что расценки в Долли, где обитают более молодые женщины, составляют 100–250 тыс. рупий (примерно 10–20 долл.), а в Джараке (пристанище женщин старшего возраста) 50–100 тыс. рупий (примерно 4–10 долл.), компенсация вполне ощутимая. Добавим, что средний индонезиец живет на 10–30 тыс. рупий в день. Кроме того, была проведена подготовка к возвращению «тружениц» кварталов Долли и Джарак в родные города.

Жрицы любви на баррикадах

На церемонии закрытия увеселительных заведений присутствовали министр социального обеспечения Салим Сегаф аль-Юфри, губернатор Восточной Явы Сукарво и председатель «Демократической партии Индонезии борющейся» (ДПИб) Сурабаи Махмуд. Несмотря на официальное решение, дома терпимости на следующий день, 19 июня, продолжили свою деятельность. Обитатели кварталов посчитали, что постановление не только не может иметь юридической силы, но и нарушает их гражданские и экономические права. Протестующие против закрытия домов терпимости объединились в массовую организацию «Фронт молодой звезды». Координатор фронта по прозвищу Сапутро, то есть «Покемон», заявил индонезийским СМИ: «У этого постановления нет юридической силы. Однако если за настоящим постановлением последует более официальный документ, я подам иск, чтобы его опротестовать». Вслед за созданием «фронта» протестующие заблокировали подступы к кварталам.

Ситуация накалилась, когда на стороне властей выступили ревностные мусульмане. Во время демонстраций обе стороны выглядели одинаково устрашающе, не обошлось и без использования масок (только на обитательницах кварталов Долли и Джарак они напоминают маски венецианских куртизанок, а на исламистах – белые лики смерти). Если использование масок женщинами из кварталов Долли и Джарак понятно (профессия не из тех, которые захочется выставлять напоказ), то причина ношения масок представителями ортодоксальных мусульманских кругов не совсем ясна.

Возможно, исламисты опасаются гнева тех, кого лишают заработка.  Ведь, по мнению координатора команды защитников кварталов «красных фонарей» Анисы, жительницы районов работают ради того, чтобы прокормить своих детей. Аниса возлагает вину за положение, в котором оказались эти женщины, на общество, не предоставившее им других возможностей заработка.

Гражданские власти Сурабаи поддержали инициативу Исламского центра: мэр города Три Рисмахарини (Рисма) в случае неподчинения местных жителей постановлению властей санкционировала применение силы. «Перед постом нужно совершать добрые дела, кроме того, нужно, чтобы к Лебарану (праздник разговения после месяца поста Рамадан, Ид аль-Фитр, или Ураза-байрам. – «НГР») проституции у нас не осталось», – сказала Три Рисмахарини журналистам. Официального указа о запрете деятельности кварталов Долли и Джарак Рисма, однако, так и не издала, ссылаясь на то, что подобные запреты уже существуют в местных законах и повторять их нет необходимости. Вскоре отказалась мэр города и от идеи использовать против жителей кварталов силу, ссылаясь на то, что наступает Рамадан, когда кварталы «красных фонарей» в Индонезии не работают. После окончания месяца поста следует празднование разговения, во время которого жители крупных городов Индонезии дружно отправятся навестить родственников на отдаленные островки и в крохотные деревушки, а значит, работать кварталы Долли и Джарак тоже не будут. После же Лебарана никто не знает, что может случиться в непредсказуемой политической жизни Индонезии. Выборы президента уж точно завершатся, возможно, и необходимость проведения происламских акций тоже отпадет.

Большая политика в небольшом разногласии

Такая тактика свойственна политической культуре Индонезии. События не обязательно должны получить свое логическое завершение немедленно. Безоговорочная победа – вообще дурной тон. В республике с момента ее основания действует принцип «мушаварах и муфакат» (принципы идеологии Панчасилы), то есть «компромисс и консенсус». Ведь потерпеть поражение для индонезийца – значит потерять лицо, а потеря лица уважаемыми членами общества не нужна никому. Лучше собраться всем вместе и договориться о наиболее благоприятном для всех способе разрешения конфликта. Таким образом, получается, что политическая ситуация в Индонезии – это постоянное переплетение интересов частных лиц, а не борьба до победного конца за чьи-либо представления о должном. Облачение традиционной модели политической культуры Индонезии в европейские одежды партийности и парламентаризма не должно нас обманывать. Грядущие президентские выборы вполне могут служить поводом для серии политических акций, обусловленных закулисными интригами.

В таком свете декларация о запрете деятельности кварталов Долли и Джарак представляется переплетением интересов различных политических сил. Одной из таких сил можно считать губернатора Сурабаи Три Рисмахарини, срок полномочий которой подходит к концу. Уже в феврале с.г. Рисма объявила об уходе с поста мэра города в связи с противоречиями между ее обязанностями как градоначальника и требованиями местных финансовых магнатов. В частности, в 2011 году Рисма в нарушение государственных законов о формировании налогового законодательства личным решением подняла налоги на рекламу на билбордах Сурабаи до 25%. Характерно, что тогда ее не поддержала родная ДПИб, но поддержала исламская Партия справедливости и процветания. Это опять напоминает о том, что партийные констелляции политического небосклона Индонезии условны, а политическая культура нерушима. Рисма же своим бескомпромиссным подходом к использованию средств медийных магнатов во благо родного города нарушила индонезийскую гармонию. Зато она проявила себя настоящим политиком новейшего времени Индонезии – принадлежащего к светской партии, но придерживающегося исламских представлений о чести и справедливости. Это сделало ее удобным игроком для использования в предвыборной гонке ДПИб.

ДПИб, получив на парламентских выборах апреля с.г. шанс выставить собственного кандидата на пост президента страны, добивается лояльности исламских партий (подробнее в «НГР» от 16.04.14). Последние могут выступить единым фронтом против «Голкара» и ДПИб, но могут и встать на сторону одной из этих партий, обеспечив своему протеже победу на президентских выборах. В этом плане ДПИб предлагает исламским партиям взаимовыгодное решение: «Мы вам сильного харизматичного лидера Джоко Видодо, вы нам – голоса избирателей». Не забудем, что на торжественной церемонии запрещения деятельности кварталов Долли и Джарак присутствовали представители ДПИб.

В данной ситуации можно увидеть и проявление личных взаимоотношений между председателем ДПИб, бывшим президентом Индонезии Мегавати Сукарнопутри, и Три Рисмавардхани. Мегавати была одним из немногих политических деятелей Индонезии, которые поддержали Рисму во время разногласий с парламентом Сурабаи. Рисма служит примером удачного воплощения постановления Мегавати Сукарнопутри о привлечении женщин к управлению страной. Можно выделить несколько оснований для подобного политического шага: на внешнеполитической сцене более активное участие женщин в политике должно было ускорить формирование имиджа Индонезии как современной страны, где мужчины и женщины обладают равными правами. Вовлечение кандидатов-женщин в политику должно было способствовать привлечению симпатий к большему участию в политической жизни страны представительниц прекрасной половины человечества, которые потенциально могли бы стать избирательной базой Мегавати Сукарнопутри, действуя из женской солидарности. Кроме того, считалось, что женщины могут быть более успешны в решении таких мало связанных с большой политикой вопросов, как цены на продукты питания или государственный курс в отношении воспитания молодого поколения индонезийцев. Дополнительную пользу от участия женщин в политике должны были принести и такие традиционно считающиеся женскими качества, как мягкость, неконфликтность, склонность к компромиссу, умение решать вопросы не при помощи силы, а путем переговоров.

Сейчас на смену оживлению избирателей по поводу привлечения женщин к участию в политической жизни пришло разочарование. Оказалось, что даже из того небольшого процента представительниц прекрасного пола, которые вошли в партии, лишь очень небольшое число имело адекватное представление об истории и текущей политической обстановке родной страны. Выяснилось, что женщины, решившие принимать активное участие в политическом процессе, часто делали это отнюдь не из-за соображений блага для государства и даже не потому, что чувствовали призвание к политической карьере. Большинство индонезиек решили сменить роль домашних хозяек на кулуары большой политики только из-за амбициозных устремлений. Оказалось, что подобные желания лелеют в основном женщины маскулинного типа, которые склонны действовать еще более жестко, чем их коллеги-мужчины. От таких дам не приходилось ожидать умения находить компромисс и полюбовно решать острые вопросы. Рисма явилась исключением из общей картины и завоевала популярность жителей Сурабаи, а значит, добавила очков и Мегавати, которая до последней минуты сомневалась, не стоит ли вместо Джоко Видодо выставить на выборы президента собственную кандидатуру.

Культура ислама или культура терпимости

Кроме политического у истории с запретом кварталов «красных фонарей» есть и культурологическое измерение. В целом индонезийской культуре присуще представление о телесной любви как слиянии двух энергий. Но постепенно норма терпимости была вытеснена исламскими догмами. Уже к началу XX века дамы легкого поведения в Индонезии были приезжими – из Японии. Таким необычным способом Япония начала свою экономическую экспансию в Юго-Восточной Азии, подхваченную затем банковскими и индустриальными синдикатами. Причиной переориентации «экспорта» Японии послужили как экономическое развитие этой азиатской державы-гегемона, так и запрет, наложенный голландской администрацией на проституцию в Нидерландской Индии в 1912 году.

В независимой Индонезии индуистские и традиционные яванские представления уживались с нормами ислама, поэтому на существование кварталов Долли и Джарак официальные власти смотрели сквозь пальцы. Возможно, причина такой терпимости заключалась в любвеобилии первого президента Индонезии Сукарно, имевшего за все время семь жен и бесчисленное количество любовниц, что укрепляло его авторитет как лидера, обладавшего «шакти» – священной силой харизматичного правителя.

В Индонезии не сложилось особого европейского отношения к женщинам легкого поведения, которое характеризуется сочувствием к их положению. Образ Сонечки Мармеладовой индонезийцам непонятен. Тем не менее Индонезии присущи коллективизм и общинность, а значит, и идея круговой поруки, всеобщей ответственности за положение каждого члена общества (в противовес западному индивидуализму). По этой причине разгон притонов в районах Долли и Джарак – действие, нехарактерное для индонезийской культуры (поэтому и вызвало бурю протеста). Скорее это политический шаг, продиктованный требованиями момента. В таком случае существование крупнейшего в ЮВА квартала «красных фонарей» в той или иной форме возобновится.