Нет Пророка в чужом отечестве

Ислам в Таджикистане теперь существует только в рамках национальных интересов.
Фото Reuters

Правительство Таджикистана, похоже, намерено окончательно ликвидировать последствия гражданской войны первой половины 90-х годов. Тогда национального примирения удалось добиться путем консенсуса властей и исламистской оппозиции, допустить религиозные партии до участия в парламентской деятельности и даже в коалиционных правительствах.

Наследие того компромисса – существование в наши дни Исламской партии возрождения Таджикистана, единственной в Средней Азии политической партии на религиозной платформе. До сих пор это воспринималось как проявление слабости таджикского государства, окруженного авторитарными режимами, круто расправляющимися с любыми проявлениями политического исламизма.

Сейчас существование Исламской партии возрождения Таджикистана под угрозой. Министерство юстиции республики грозит ликвидацией политической организации, рост влияния которой в стране отмечают многие наблюдатели. Поводом для ультиматума властей стала действующая мечеть при офисе партии в Душанбе. Согласно новому закону «О свободе совести и религиозных объединениях» Таджикистана, запрещено совершать богослужения в офисах организаций, в государственных учреждениях и общественных местах – везде, кроме частных жилищ и официально зарегистрированных мечетей.

Однако лидер Исламской партии возрождения Таджикистана Мухиддин Кабири запрет партийной мечети оценил в комментарии «НГР» как часть «политики, которая последний год проводится властями страны». «Правящий режим рассматривает оппозицию не как политических конкурентов, а как противника, угрожающего безопасности государства. Отношения государства и религиозных объединений сегодня в Таджикистане переживают не лучшие времена», – подытожил Кабири. Политик сообщил нашему изданию, что его партия собирается обратиться в судебные органы и требовать пересмотра требований Министерства юстиции республики.

Определенную логику в действиях властей Таджикистана видит и российский исламовед Роман Силантьев. «Практически во всех странах ужесточается политика по отношению к исламу, – пояснил нашему изданию Силантьев. – Где-то это видно невооруженным глазом, где-то заметно только специалистам по неким косвенным признакам: запретили какую-то книгу, закрыли мусульманскую организацию. Таджикистан сразу весь комплекс мер воплотил в жизнь и действительно ужесточил контроль над религиозной сферой. Таджикистан, особенно сильно пострадавший от исламских экстремистов в годы гражданской войны, крайне заинтересован в том, чтобы противостояние не повторилось. На самом деле в Узбекистане еще более жесткая политика, так же как и в Азербайджане и Казахстане, в Туркменистане была особая система, которая не допускала никакого инакомыслия. Только в Киргизии либеральное отношение к исламу», – подвел итог исламовед.

Ситуация с Исламской партией происходит на более широком фоне противодействия властей Таджикистана растущей исламизации общества и прежде всего его наиболее активной части – молодежи. «Религиозная идентичность таджиков высока», – предупреждает лидер Исламской партии Мухиддин Кабири.

Если оппозиционный политик видит в этом перспективу для своей партии, то власти – угрозу безопасности. На минувшей неделе на севере республики были задержаны 12 активистов запрещенной экстремистской партии «Хизб ут-Тахрир», сообщило в понедельник Управление внутренних дел Согдийской области. Противодействие исламизму оказывают не только силовые ведомства. Борьба ведется и на «идеологическом фронте». Помощь в этом Минюсту и недавно созданному Комитету по делам религий оказывает официальная мусульманская организация – Совет улемов Исламского центра Таджикистана во главе с Саимукаррамом Абдукодирзода, избранным на пост председателя 12 октября с.г.

1 сентября президент Таджикистана Эмомали Рахмон, выступая на открытом «Уроке знаний» в Национальном университете, заявил, что «в последнее время учащаются попытки влияния на сознание молодых людей со стороны различных движений и организаций экстремистского толка. Они проводят среди студентов пропаганду своих идей и стараются склонить на свою сторону малоопытную и политически несознательную часть молодежи». Отметив, что на улицах столицы он часто видит «девушек и женщин, которые ходят в религиозных платках, копируют стиль одежды других стран», президент призвал их ориентироваться «на таджикский стиль одежды».

Уже в середине сентября начали поступать сообщения о том, что в вузах Таджикистана появился негласный запрет на ношение хиджабов. Утверждалось даже, что министр образования Абдуджаббор Рахмонов на открытии лицея при Национальном университете заявил: «Выгоните родителей, которые в хиджабе! Их детей тоже! Пусть ваших детей учат муллы, которые приказали вам носить хиджаб. Почему вы не соблюдаете наши законы, но своих детей приводите к нам? Отправляйте тогда их в Иран!» В конце месяца президента поддержал Совет улемов Исламского центра Таджикистана. «Мы выступаем против ношения религиозной одежды, свойственной другим исламским странам – арабским, Ирану или Турции» – так изложил рекомендации Совета улемов настоятелям мечетей глава отдела фетв организации Кобилджон Боев.

Недавно специальной фетвой Совет улемов Исламского центра Таджикистана постановил, что посещать мечеть – не женское дело. Фото Reuters

«Среди молодых явно наблюдается неофитский синдром. Происходит переоценка ценностей. Кто сегодня носит хиджабы? Их надевают те же самые девушки, которые еще три года назад были приверженцами европейского стиля в одежде», – отметила в эфире «Немецкой волны» профессор Российско-таджикского славянского университета Зарина Диноршоева.

Еще в августе президент Эмомали Рахмон в ходе поездки на юг страны призвал родителей вернуть домой своих детей, проходящих обучение в религиозных образовательных заведениях стран Ближнего Востока. По мнению таджикистанского лидера, «большинство из них не учатся на мулл, а становятся террористами и экстремистами». «Необходимо их всех вернуть, иначе они все станут предателями и изменниками родины», – сказал президент. Наказ президента отчасти выполнен. Глава департамента информации МИД Таджикистана Давлат Назриев сообщил 23 ноября, что за два месяца в республику возвращены более тысячи студентов, обучавшихся в Иране, Пакистане и Египте. По словам чиновника, за рубежом остаются еще несколько сот молодых людей.

Возможно, оценивая масштабы проникновения ислама в среду таджикской молодежи, власти республики вспомнили, что студенты тегеранских вузов стали ударной силой для исламской революции 1979 года в Иране. Продолжая исторические параллели, россиянам стоит в связи с этим обратить внимание на возможный экспорт исламской идеологии, который может затронуть и нашу страну.

«Зачастую ужесточение борьбы с экстремистами приводит к выдавливанию их в Россию, – отметил в интервью «НГР» Роман Силантьев. – Отмечено немало случаев, когда выходцы из Таджикистана и Узбекистана становились имамами российских мечетей, а потом их депортировали или заключали под стражу за связь с экстремистскими организациями». В качестве примера Силантьев поведал историю одного такого мигранта по имени Аббос Мирахмедов, который стал имамом пермской соборной мечети, а в ноябре 2005 года был задержан в Таджикистане по обвинению в участии в террористической организации. Исламовед также сообщил, что среди имамов в структурах Духовного управления мусульман Азиатской части России высок процент выходцев из Таджикистана. «К сожалению, иногда на духовные должности в исламских организациях России привлекаются люди, которые имели на родине проблемы с законом и преследовались за экстремизм», – заключил эксперт.

Согласно действующему законодательству, Минюст России не контролирует кадровую политику духовных управлений мусульман. О неблагонадежности того или иного приезжего религиозного деятеля можно судить только в том случае, если на родине он объявлен в международный розыск. Теперь уже Россия вынуждена присматриваться к опыту Таджикистана и его «импортозамещающим» инновациям в религиозной сфере.