Чеченский натиск

Судя по всему, чеченский президент собирается объединять исламскую умму под эгидой Совета муфтиев России.
Фото РИА Новости

Начиная с 5 декабря 2009 года, когда в Уфе собрались представители разных муфтиятов, чтобы обсудить объединение мусульман России в единую организацию, пошли разговоры о том, что за этими планами стоит президент Чечни Рамзан Кадыров. На прошлой неделе эти догадки получили подтверждение. Кадыров лично заявил журналистам, что в России должен быть создан единый Совет муфтиев, объединяющий все духовные управления мусульман.

«Я однозначно поддерживаю идею объединения мусульман России, – сказал глава северокавказской республики. – Нашим врагам легко манипулировать мнением небольших религиозных объединений, а для того, чтобы это не происходило, должен быть Совет муфтиев».

Напомним, что идея объединения российских мусульман под эгидой единой организации и единого лидера уже звучала из уст лидера Чечни. Еще в марте 2004 года отец нынешнего президента, также глава республики Ахмад Кадыров, заявлял, что «должен быть единый руководитель мусульман в России, объединяющий все субъекты Российской Федерации. Отсутствие такого единого центра мешает объединению. Нужен один верховный муфтий России».

Можно ли считать нынешнее заявление Рамзана Кадырова просто продолжением династической традиции или за ним стоит конкретный план? Обращает на себя внимание, что слова чеченского президента прозвучали на фоне важных политических событий: был создан особый Северо-Кавказский федеральный округ и объявил о своей отставке с поста президента Татарстана Минтимер Шаймиев.

Первое событие говорит о том, что Кавказскому региону придается особое значение и он выделяется из русского Юга. Теперь, возможно, среди кавказских республик обострится соперничество за лидерство. Вполне логично, если это соперничество затронет прежде всего религиозную сферу.

Второе событие означает, что с политического олимпа уходит лидер самого многочисленного мусульманского народа страны. Это важно как во внутриполитическом, так и внешнеполитическом смысле. Огромный мусульманский мир, отношениями с которым дорожит Россия, принимает в качестве представителя российской уммы прежде всего политических лидеров исламских республик. Напомним, что в исламской традиции политическая и духовная власти неразделимы. Раньше, например, в Саудовскую Аравию президенты Чечни и Татарстана отправлялись с официальными визитами попеременно, как бы соревнуясь за признание одной из влиятельных стран арабского мира в качестве официального представителя российской уммы. Теперь же у Рамзана Кадырова на этом поле нет конкурента равной весовой категории.

Интересно, что если в 2004 году Ахмад Кадыров указывал в качестве лидера мусульман «верховного муфтия» (в этом титуле угадывается Талгат Таджуддин), то сейчас Рамзан Кадыров говорит о Совете муфтиев. Имеет ли президент Чечни в виду существующую уже организацию под управлением муфтия Равиля Гайнутдина? Автор книги о Рамзане Кадырове политолог Алексей Малашенко считает, что чеченский президент имеет в виду Совет муфтиев России (СМР), находящийся в Москве. «Организация Равиля Гайнутдина реально действует, – говорит Малашенко. – У СМР есть планы, они реализуются, есть финансы, иерархия».

Однако исламовед Роман Силантьев напомнил «НГР», что свой Совет муфтиев есть и в структуре Центрального духовного управления мусульман (ЦДУМ) России под управлением верховного муфтия Талгата Таджуддина.

Почему Рамзан Кадыров теперь обратил свое внимание на эти организации, утратив интерес к действующему в регионе Координационному центру мусульман Северного Кавказа (КЦМСК)? Известно, что примерно полгода назад была сделана попытка перенести штаб-квартиру КЦМСК в Грозный, а во главе организации поставить муфтия Чечни Султана Мирзоева. Существует мнение, что этим планам помешала федеральная власть. Однако есть и другие объяснения, почему интерес Кадырова к КЦМСК угас.

«На Северном Кавказе вообще невозможно создать реально действующую, эффективную структуру, – считает Алексей Малашенко. – Что такое КЦМСК? Это совещание глав духовных управлений республик, где муфтии просто общаются и не могут принимать совместных решений и тем более их исполнять. В каждой республике отдельная ситуация. Допустим, Карачаево-Черкесия отличается от Дагестана, как небо и земля». Превратить КЦМСК в аналог московского Совета муфтиев с центром в Грозном, по мнению политолога, невозможно. В многонациональном регионе муфтияты выстроены по этническому признаку. «Получается, что самый большой муфтият в Чечне, потому что чеченцы – самый многочисленный мусульманский народ в регионе», – говорит Малашенко.

Но многочисленность чеченцев еще не воспринимается соседними народами как основание для лидерства. «Как можно при наличии такого исламского центра, как Дагестан, перенести КЦМСК в Грозный?» – подчеркивает Алексей Малашенко.

Возможно, рамки северокавказской политики тесны для нынешнего руководства Чечни – как политического, так и духовного. «У чеченских мусульман есть стремление перешагнуть региональный статус, – считает Роман Силантьев. – Чеченцы претендуют на то, чтобы играть ведущую роль в мусульманском сообществе России. Заявление Кадырова можно рассматривать в этом ключе».

Однако эксперты, опрошенные «НГР», пришли к единодушному выводу, что заявление Рамзана Кадырова на данном этапе представляется скорее проявлением популизма, чем руководством к действию. Да и сама идея единства российских мусульман, кто бы ее ни провозглашал, выглядит утопией. Объясняется это объективной разнородностью исламского сообщества страны, разнообразием духовных традиций, а самое главное – этническим многообразием российской уммы. Кроме того, против объединения работают организационные сложности: противоречия между уже существующими исламскими организациями и амбиции их лидеров приводят к центробежным процессам. «Сейчас в российском исламском сообществе гораздо активнее идет процесс дезинтеграции, нежели интеграции. Противостояние продолжается на местном уровне в десятках регионов», – подчеркивает Роман Силантьев.

Напрашивается вывод, что Рамзан Кадыров решил использовать исламский трамплин для прыжка на федеральное политическое поле. Однако слишком напористый, импульсивный стиль лидера Чечни может послужить не только во вред чаемому им делу объединения, но и настроить против себя общественность других исламских регионов России.

«Зачастую чеченцы ведут себя в исламской сфере чересчур резко и агрессивно, что находит понимание далеко не у всех, – считает Роман Силантьев. – Их слишком прямолинейная политика вызывает раздражение прежде всего у татар. Татары и так жалуются на то, что их позиции слабеют, а тут еще этот стремительный натиск», – заключает эксперт.