Укороченная проповедь

Активная проповедь – "альфа и омега" для многих религиозных движений, особенно нетрадиционных.
Фото автора

На прошлой неделе Министерство юстиции РФ опубликовало на своем официальном сайте законопроект «О внесении изменений в Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» и в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях». Небольшой по объему документ вызвал оживленную реакцию среди религиозных лидеров, религиоведов и юристов.

Тут можно выделить две причины. Во-первых, автором документа обозначен не кто иной, как президент России. При этом подписи главы государства под законопроектом нет, пока что это всего лишь результат работы специалистов Минюста. Во-вторых, он касается едва ли не самой чувствительной области религиозной деятельности – миссионерства. Именно на этой почве сталкиваются интересы различных религий. Проповедь – важнейший инструмент в борьбе за паству.

Проект закона предлагает ввести некоторые ограничения религиозной деятельности и распространения вероучения. Эти ограничения направлены на ограждение общества и государства, а также религиозных общин от проявлений экстремизма, навязывания вероучительных идей и мошенничества. Разработчики законопроекта предлагают запретить проповедь лицами, специально не уполномоченным на это религиозной организацией (что должно быть документально подтверждено), а также распространение вероучения вне территории своих культовых зданий и духовных центров.

Прописаны новые условия регистрации религиозных организаций, согласно которым они должны существовать на данной территории не менее 15 лет в виде группы. Также учредителями и участниками религиозных организаций не могут быть лица, осужденные ранее за экстремистскую деятельность.

Как бы то ни было, но публикуя еще не подписанный президентом законопроект, Минюст приглашает широкую общественность к дискуссии. Не подписанные президентом и тем более не принятые парламентом поправки в Закон «О свободе совести» и в Административный кодекс общественность еще может изменить или вовсе отвергнуть, выразив свое мнение.

Первые отзывы на предложения Минюста уже поступили от представителей Московского Патриархата, причем мнения разделились. Глава синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин в целом одобрительно отозвался о законопроекте. «Сегодня в этой области у нас есть вакуум правового регулирования, и не случайно на региональном уровне принимались законы о миссионерстве, которые подчас вступали в противоречие с федеральным законодательством, почему регионы и ставили с особой остротой вопрос о целесообразности регулирования миссионерства на уровне федерального закона», – сказал протоиерей Чаплин. «Многие люди испытывают неудобства от приставания к ним миссионеров на улицах, причем эти миссионеры часто скрывают свою настоящую конфессиональную принадлежность, а подчас мимикрируют под православных», – добавил он.

В свою очередь, протодиакон Андрей Кураев, неустанно занимающийся православной проповедью в России и за рубежом, выразился в своем Живом Журнале кратко, но энергично: «Я больше не миссионер. Потому что у меня нет справки. Читайте законопроект». Далее протодиакон Кураев приводит текст документа, сопровождая его едкими и нелицеприятными комментариями вроде такого: «Наш долг миссии возложен на нас Христом, а не Минюстом».

По просьбе «НГР» к этому обмену мнениями подключились эксперты-юристы и религиоведы.

Андрей Себенцов,

действительный

государственный

советник РФ I класса

Прежде всего хочу обратить внимание на то, что этот документ президентом не подписан. Это дурная манера современности – ставить должность официального лица до той поры, пока он не подписал документ. Раньше такого не допускалось. Президент этот законопроект еще не видел, и не знаю, увидит ли вообще. Во всяком случае, в такой редакции вряд ли его одобрит.

В сегодняшнем законодательстве в области регулирования религиозной деятельности есть противоречия, которые необходимо разрешить. Религиозные группы зажаты сроком в 15 лет, только по истечении которого они смогут зарегистрироваться в качестве организации. В результате у нас примерно на 23 тысячи легально действующих религиозных организаций приходится 10–15 тысяч религиозных групп, существующих в подвешенном состоянии. Поэтому существует проблема – как их учесть.

Правильным было бы, на мой взгляд, отказаться от этого срока в 15 лет, потому что мы таким образом реализовали бы конституционное право на объединение граждан, исполнили бы многие решения Европейского суда по правам человека (особенно два решения от 1 октября 2009 года, в которых этот срок в очередной раз раскритиковали). Получается, что граждане, желающие зарегистрироваться, чтобы совместно пользоваться имуществом, не могут это свое право реализовать. С одной стороны, регистрация невозможна до истечения 15 лет, а с другой – им отказывают в регистрации в какой-либо иной форме, кроме как религиозной организации.

Организации, представляющие так называемые традиционные религии, хотели бы избавиться от новых движений при помощи государства. Среди государственных чиновников также много тех, кто считает, что религиозные объединения, имеющие заграничное происхождение, ничего доброго в себе не несут. Схождение этих интересов привело к той формулировке миссионерской деятельности, которая заложена в проекте закона Минюста. Данный законопроект лишает эти группы права на распространение своего вероучения.

Миссионерская деятельность ограничивается таким образом, что каждый, кто выступает с проповедью, должен представлять религиозную организацию. Таким образом, группа лишается этого права, так как, не будучи юридическим лицом, не может давать такую доверенность. Если доверенности нет, проповедник подвергается административному наказанию. Данный законопроект предусматривает, что проповедники, приехавшие из-за границы, также должны действовать от имени зарегистрированной в России религиозной организации.

Конечно, есть в этом документе и рациональные новшества. На мой взгляд, правильным пунктом этого законопроекта является запрет проповедовать на территории культовых учреждений другой религии. Это ограничение вполне разумно. Еще один момент. Сегодня запрещено вовлечение в религиозную деятельность малолетних. Авторы законопроекта хотят заменить формулировку «малолетних» на «несовершеннолетних» и тем самым увеличить этот возраст с 14 лет до 18, и, кроме того, ввести за это ответственность. Если воспитанием несовершеннолетних занимаются родители, то государство вполне может защитить это их право.

Тем не менее я с сомнением смотрю на возможность принятия этого закона в такой редакции. Достаточно резкие противоречия некоторых его формулировок действующей Конституции помешают президенту его подписать.

Алексей Малашенко,

ведущий научный

сотрудник Центра Карнеги в Москве

Появление этих поправок было ожидаемо, потому что они сформулированы в русле общей политики государства. Ужесточается законодательство по отношению ко всему, что так или иначе не попадает под конформизм, в том числе и религиозный. В законопроекте прописаны достаточно опасные предложения, потому что они дадут в будущем много поводов для закрытия религиозных общин. В последнее время, по моим оценкам, на федеральных телеканалах увеличилось количество передач, где критикуется миссионерство религиозных объединений, которые не подпадают под число лояльных. Эдакое информационное сопровождение законодательных инициатив.

Другое дело, что эти нововведения лоббируются под предлогом противодействия религиозному радикализму. Это явление действительно существует, причем не только в исламской, но и в православной среде. В православии также есть группы, настроенные весьма радикально, в том числе по отношению к вмешательству Церкви в политическую жизнь страны. Законопроект разрабатывался при участии традиционного духовенства, которое поддерживает существующую российскую власть и хочет себя обезопасить от нелояльных власти конкурентов-радикалов. Я боюсь, этот закон будет использоваться для преследования неугодных власти, в том числе в отношении ислама.

Не совсем ясны те формулировки миссионерской деятельности, которые предложены авторами законопроекта. Освящение крейсеров и подводных лодок священнослужителями и их присутствие в школах тоже может восприниматься как миссионерство. У человека должно быть право выбора, в том числе веры или неверия. Как писал поэт, «каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу».

Анатолий Пчелинцев –

сопредседатель

Славянского правового центра

Что касается поправок, относительно миссионерской деятельности – они не пройдут, потому что нарушают нормы международного права. Кажется, Россия решила взять себе за образец Китай или тоталитарные режимы Ближнего Востока, где есть похожие ограничения в сфере свободы совести. Такие ограничения свободы не соответствуют Европейской конвенции по правам человека. Что такое миссионерская деятельность? Статья 28 Конституции РФ в числе прочего гарантирует гражданам право на распространение религиозных убеждений. А тут оно серьезно ограничивается вплоть до необходимости получения нотариально заверенных документов. А если человек не представляет никакую организацию? Каждый христианин, например, миссионер. Если он хочет свидетельствовать о Христе – ему что, справку нужно для этого раздобыть?

Повод – борьба с религиозно мотивированным экстремизмом и терроризмом. Борьба эта направлена прежде всего против исламских радикальных течений. Но такие ограничения ударят по всем абсолютно.

Все изменения, которые вносятся в закон, должны быть направлены на гарантирование свободы совести. А в предложенном законопроекте гражданские права и свободы, наоборот, ограничиваются.