Иван Сас
Адвокат Резник – за соблюдение правил процессуального приличия.
Фото Михаила Циммеринга (НГ-фото)
– Генри Маркович, скажите, только честно, у вас была надежда на иное решение суда по вашей жалобе, на то, что санкция Басманного суда будет отменена?
═
– Я не наивный человек и могу сказать, что кто бы ни представлял сторону защиты в этом процессе, – я имею в виду не только дело Невзлина, но и так называемое «дело ЮКОСа» в целом, – и каким бы ни было ходатайство Генеральной прокуратуры, оно обречено на удовлетворение. Здесь сложилась ситуация, когда буквально во всех походах прокуратуры в суд ей дается «зеленая улица».
Выступая в Мосгорсуде, где рассматривалась наша жалоба на решение Басманного суда по Невзлину, мне пришлось говорить вот о чем. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации содержит очень четкие предписания относительно предъявления человеку обвинения. Эти нормы не могут толковаться двояко. В частности, предписано, что если выносится постановление о привлечении в качестве обвиняемого, то человек извещается об этом, причем не важно, где он находится, лишь бы было известно его местонахождение. Ему сообщается день, когда будет предъявляться обвинение, и направляется повестка, если он не находится под стражей. Извещаются также адвокаты обвиняемого, если они у него есть. С момента вынесения постановления у них появляется право на ознакомление с самим постановлением и материалами дела.
Невзлин, к счастью, под стражей не находился. Местонахождение его известно, пожалуй, всей стране – о его пребывании в Израиле многократно сообщали все СМИ. Разговоры о том, что не было известно местонахождение Невзлина, от лукавого – в материалах дела имеется его номер телефона, который, кстати, известен тем же оперативным службам ФСБ.
Прокурорским следователям хорошо известно также, что у Невзлина есть адвокат Харитонов, – с ним Невзлин являлся в прокуратуру на допрос, а с февраля – и адвокат Резник. Что делает прокуратура? Она игнорирует предписание закона и направляет дело в суд, не извещая об этом ни Невзлина, ни адвокатов. И в суде появляется защитник по назначению – адвокат Хорст, который, кстати, очень профессионально и честно исполнил свою адвокатскую обязанность. Но закон нарушен. Грубо и, что особенно хочется отметить, без особых на то причин.
═
– Зачем тогда, с какой целью, на ваш взгляд, это сделано?
═
– Здесь может быть только один ответ: у российских прокурорских работников выработалось убеждение в том, что им выдана полная индульгенция на все грехи и огрехи, которые уже допущены или будут допущены в «деле ЮКОСа». Мне пришлось участвовать в судебном заседании, где решался вопрос об аресте счетов ЮКОСа и его акционеров. Тогда прокурор, участвовавший в деле, не найдя аргументов, чтобы по существу опровергнуть доводы защиты, произнес такую фразу: «Суд доверяет Генеральной прокуратуре». Обычно выражение лиц у судей непроницаемое, но при этих словах одну из них прямо передернуло. Но замечания прокурору никто не сделал. Это знаковая фраза – за ней не только полная утрата уважения к закону, но и скрытая издевка над стороной защиты и судом. Когда демонстративно не соблюдаются элементарные правила процессуального приличия – это тревожный симптом. Прокурорское ведомство ставит цель подмять под себя правосудие, как уже было в коммуно-советские времена.
═
– Насколько обоснована, на ваш взгляд, мера пресечения в отношении Невзлина, а именно – арест?
═
– Вначале ему было предъявлено обвинение в неуплате налогов, затем – в хищении. Но эти обвинения просто несерьезные, а цель – экстрадиция Невзлина. Тогда на него возвели обвинение в организации убийств, связали с делом Пичугина, начальника отдела экономической безопасности ЮКОСа. С точки зрения защиты доказательства, фигурирующие в деле Невзлина, недостаточны не только для обвинения, но даже для обоснованного подозрения. Ни один эпизод не подтверждается объективными фактами. Скажем, у дверей родителей советника мэра Москвы Костиной взорвали какое-то устройство. По прошествии немалого времени почему-то решили, что это покушение на ее убийство. Доказательств никаких нет. Некто Колесов был избит и ограблен неизвестными – тоже посчитали покушением. Но почему? И какое отношение это происшествие может иметь к Невзлину? Доказательства опять-таки отсутствуют. Исчезновение супругов Гориных – до сих пор их тела не найдены, неизвестно вообще, было ли убийство, – тоже никаких объективных доказательств. Покушение на предпринимателя Рыбина вменяется в вину Невзлину на основании предположений самого Рыбина, у которого возник конфликт с ЮКОСом. Если на основе таких, с позволения сказать, улик сажать людей, то от презумпции невиновности ничего не остается.
═
– Кстати, о Рыбине. В свое время Невзлин обращался в прокуратуру с заявлением, в котором просил возбудить уголовное дело по фактам шантажа со стороны Рыбина. Невзлину было отказано. Почему?
═
– После поступления заявления Невзлина Рыбина вызвали в прокуратуру. Факты шантажа он, естественно, отрицает. Вообще же на протяжении длительного времени Рыбин утверждает, что ЮКОС нанес ущерб его компании, это было предметом рассмотрения арбитражных судов. И действительно, были два покушения на Рыбина, которые он почему-то связал с ЮКОСом. Сам Невзлин никогда в глаза не видел этого человека. Но предположения Рыбина устраивают прокуратуру, укладываются в ее версию, а сведений, которые привел в своем заявлении Невзлин, – нет. Мой подзащитный жаловался, что длительное время подвергался шантажу и вымогательству со стороны Рыбина, просил защиты. Я не свидетель и не очевидец этих разборок и не хочу судить, кто прав, а кто виноват, но как юрист считаю, что уголовное дело по заявлению Невзлина следовало возбудить. Поскольку только следственными действиями, а не путем доследственной проверки можно установить истину. Вместо этого прокуратура приняла на веру доводы Рыбина и отвергла аргументы Невзлина. В отношении Невзлина уголовное дело было возбуждено, а в отношении Рыбина – отказано. Аргументация – нет оснований.
═
– Не кажется ли вам, что в деле Невзлина слишком велика политическая составляющая, которая давит на правосудие?
═
– Дело Невзлина – это составная часть «дела ЮКОСа», и его политическую подоплеку уже признают на уровне федеральных министров. И решение Басманного суда о мере пресечения в отношении Невзлина не могло быть другим. Был бы в суде не адвокат по назначению, а я вместе с Падвой – ничего не изменилось бы. Потому что по «делу ЮКОСа» я не помню ни одного неудовлетворенного ходатайства Генеральной прокуратуры. Я полагаю, что это дело в принципе к праву имеет отдаленное отношение. В данном случае уголовно-правовыми средствами решается политическая задача. Уголовное право из средства защиты граждан от преступлений превращается в инструмент политики, управления страной.
═
– Возможны ли варианты экстрадиции Невзлина?
═
– Я абсолютно исключаю такие варианты, так как не вижу для этого правовых оснований. Для удовлетворения запроса об экстрадиции нужно представить доказательства. Не набор предположений, а объективные, неопровержимые факты. Таковых у следствия нет.
Дарья Гармоненко