Владимир Мухин Президентский план по усилению силовых структур на Северном Кавказе приобретает реальные черты. Вчера министр внутренних дел РФ Рашид Нургалиев доложил Владимиру Путину о создании в Северо-Кавказском регионе в 13 субъектах Федерации групп оперативного управления, которые «будут координировать деятельность силовых структур субъектов Федерации для возможного предотвращения террористической угрозы и возможного вторжения членов незаконных вооруженных формирований».
Создание новой структуры борьбы с террористами в ЮФО президент поручил главе МВД еще в начале августа. Теперь его указание выполнено: в 13 субъектах Федерации (по данным «НГ» – Краснодарском и Ставропольском краях, Астраханской, Волгоградской и Ростовской областях, республиках Адыгея, Дагестан, Ингушетия, Кабардино-Балкария, Калмыкия, Карачаево-Черкесия, Северная Осетия–Алания и Чечня) созданы группы оперативного управления, которыми, как заявил глава МВД, руководят недавно назначенные на эти должности офицеры внутренних войск. Фамилии их пока не обнародованы, но источники в Главном штабе ВВ сообщают, что многие из них – выходцы из Минобороны, имеющие опыт боевых действий в Афганистане и Чечне. Причем у этих офицеров будет самый тесный контакт с местными властями: как пояснил президенту Рашид Нургалиев, все они «являются первыми заместителями председателей антитеррористических комиссий» (созданных в регионах еще в 1997 году), председатели которых, как правило, – главы субъектов Федерации.
В Главном штабе ВВ разъяснили, что смысл новой «антитеррористической вертикали» заключается в том, что в группы оперативного управления входят подразделения, которые непосредственно выделены от Федеральной службы безопасности субъекта Федерации, от МЧС и Министерства обороны. В непосредственном подчинении у начальников новообразованных групп будут находиться, по словам Нургалиева, только дополнительно выделенные им от МВД отряды милиции специального назначения численностью порядка 70 человек. Все остальные войска будут попадать в их подчинение по согласованию с Генштабом, который предпишет им в «особый период» вести борьбу с террористами. Примером реальной работы новой антитеррористической структуры можно считать бесланские события. В первые дни сентября главком ВВ МВД России генерал-полковник Николай Рогожкин заявил о том, что войска, задействованные в операции по освобождению заложников, действуют согласно некоему «расчету по борьбе с терроризмом».
По словам источников «НГ» в российском МВД, это фактически первый за весь президентский срок Владимира Путина пример передачи милицейскому ведомству непосредственного руководства борьбой с терроризмом. До сих пор эта забота была приоритетной задачей ФСБ, и многие высокие чины в МВД сетовали на то, что контрразведчикам передают один за одним все важнейшие вопросы безопасности государства. Даже в Чечне после 1999 года командовало сначала Минобороны, потом ФСБ и только в начале 2002 года руководство контртеррористической операцией передали в ведение МВД – да и то, как отмечали многие эксперты, скорее из политических, а не практических соображений.
Дарья Гармоненко