Подвиг учителя

74-летний бесланский учитель Янис Канидис войдет в историю России как современный Януш Корчак. Это не преувеличение. Действия извергов, захвативших школу в Беслане, поддаются сравнению лишь с практикой нацистских карателей. Янис Канидис, как и Корчак, сделал свой выбор – пошел на гибель вместе с детьми, хотя убийцы предлагали ему свободу. Тело учителя было найдено с десятью пулевыми ранениями.

Подвиг бесланского учителя, его жизненный выбор обращен к каждому из нас.

Россия после Беслана будет другой. С одной стороны – погибшие в Беслане дети, с другой – те, кто втянулся в коррупцию. Теперь, где бы в России сотрудник милиции ни вымогал деньги, над ним будет висеть проклятие Беслана. Продажность неизбежно обернется гибелью невинных людей. Построенные на взятках особняки не принесут владельцам счастья. О них будут вспоминать, как о тех, кто растащил кладбищенские плиты и церковные кирпичи. Не жилось людям, построившим себе жилье на фундаменте из разрушенных храмов.

Другая Россия – это страна, осознавшая, что политические дрязги в Москве должны уступить место гражданскому единению перед лицом глобальной войны, в которой Россия оказалась на переднем крае. Сейчас на митинги выходят десятки тысяч людей в Москве и в Питере. Пожалуй, это первая массовая акция за последние годы, за которой стоит не желание политических партий нажить новые дивиденды, а искреннее гражданское чувство. И оно может дать свои плоды.

Верный признак этого: миллионы людей обсуждают то, что произошло в Беслане, совсем не так, как прежде говорили о терактах. Еще вчера мы смотрели на такие события как на схватку спецслужб с бандитами. Бурно обсуждали просчеты, каждый считал, что может дать дельный совет чекистам, как найти и уничтожить Басаева. Теперь этот довольно равнодушный взгляд уступает место новому чувству: Родина в опасности. Те, кто добивался катастрофы на Кавказе, кто хотел развязать там массовую резню, – подошли близко к своей цели.

Американцы ответили на подобный вызов после 11 сентября. Этот ответ заключался не только в стремительной перестройке спецслужб. Понятно, что и в России это необходимо. Ответ заключался в консолидации нации, в твердом и всеобщем ответе: мы не потерпим диктата, нас не запугаешь. Этот ответ прозвучал не только от властей, но и от всех общественных структур, от граждан.

Хотим ли мы большой войны на Кавказе? Нет, мы этой войны не хотим. И мы не хотим, чтобы те, кто стоит за чудовищным замыслом бойни в Беслане, добились своего. Теперь это не только выбор высших властей, это выбор каждого из нас. Нас хотят загнать в большую войну, которая сожрет все наши ресурсы, все результаты четырехлетней стабильности. И вернет Россию в 1991 год, к тем временам, когда мы жили за счет грабительских кредитов международных финансовых организаций.

Вот поэтому необходим гражданский ответ – массовый, всероссийский. Смысл этого ответа ясен. Хватит бесконечного скепсиса. Не нужно и приторной лояльности. Не нужно искать так называемую «национальную идею». Достаточно опереться на здоровое моральное чувство, на осознание тех жизненных ценностей, которые объединяют нас – российских граждан – перед лицом намерения враждебных сил подорвать стабильность. Если мы не верим ни властям, ни своим соседям, ни самим себе, не видим ничего позитивного в нашем прошлом и настоящем, мы не можем твердо сказать в лицо врагу: вот наши ценности – справедливость, мир, свобода. А ваши «ценности» – страх, жестокость, презрение к человеку. Опыт США показывает: без сплочения вокруг общих ценностей сопротивляться террору невозможно.

Акция в Беслане ставит вопрос именно так: дело не только в техническом совершенствовании спецслужб. Вряд ли спасет нас милиционер в каждой школе. Дело – в гражданской солидарности. Выбор перед нами только кажущийся: либо наступает время другой России, либо – уже никакой.