Бахтияр Тузмухамедов Вообще-то Илашку, Лешко, Иванцок и Петров-Попа подали жалобу против Молдовы и России, но если первую они обвиняли в бездействии и непринятии мер по защите своих прав, то вторую – в потворстве и соучастии в их нарушении. Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) воспринял эту логику жалобщиков.
Сумма, которую своим решением от 8 июля Европейский суд по правам человека обязал выплатить Россию, сначала шокирует: 579 тысяч 357 евро! Владимиру Гусинскому, требовавшему себе 446 тысяч 17 евро, суд присудил 88 тысяч, что само по себе более чем в три раза превышало совокупную компенсацию, присужденную ЕСПЧ всем заявителям, ранее выигравшим дела против России. Всего же, начиная с 7 мая 2002 г., когда было вынесено первое постановление по жалобе против России, она проиграла одиннадцать дел, общие выплаты по которым должны составить 692 тысячи 957 евро.
Если читателя еще не утомила арифметика, приведу для сравнения данные, касающиеся Соединенного Королевства – страны, которая ежегодно платит в бюджет Совета Европы ровно столько же, сколько и Россия: 22 миллиона 376 тысяч 585 евро, или около 12,5% от бюджета организации. За те же два года британцы проиграли в ЕСПЧ 53 дела, а сумма выплат пострадавшим составила 157 тысяч 365 фунтов стерлингов плюс 1 миллион 454 тысячи 856 евро и несколько центов.
Суд уже признал приемлемыми для рассмотрения по существу три десятка жалоб против России, среди них весьма малоприятные для государства обращения жителей Чечни, в которых они утверждают, что стали жертвами нарушения тех же прав, что и «молдавская четверка»: произвольное лишение свободы, пытки, дурное обращение.
Постановление по делу Илашку и других необычно, причем не только объемом – 118 страниц без отдельных мнений нескольких судей и приложений, не только вышеупомянутой суммой, даже не тем, что чаще сдержанный российский судья Анатолий Ковлер на этот раз решился высказать свое несогласие с мнением большинства.
События, послужившие поводом для обращения, произошли задолго до вступления в силу для России Европейской конвенции о защите прав человека (5 мая 1998 г.). Будущие жалобщики были схвачены властями самопровозглашенной Приднестровской Молдавской Республики в июне 1992 г. в разгар боевых действий, в которые оказались вовлечены части 14-й армии, только что перешедшей под российскую юрисдикцию. Илашку и его подельники не были невинными обывателями, есть серьезные основания полагать, что на их совести смерть нескольких мирных граждан.
Часть времени между задержанием и судом четверо провели на гауптвахте 14-й армии, где условия содержания были не самые комфортные, но, судя по материалам дела, не столь жесткие, как в тираспольской тюрьме, куда их переместили позднее и где на них оказывалось физическое и психологическое воздействие. 9 декабря 1993 г. Верховный суд ПМР приговорил Илашку к смертной казни, а остальных – к длительным срокам заключения. Илашку удивительно повезло: в 2001 г. приднестровские власти в порядке жеста доброй воли передали его центральному правительству Молдовы, не отменяя приговора. К тому времени он ухитрился не только получить румынское гражданство, но даже стать членом парламента Румынии. До сих пор в заключении в Приднестровье остаются Лешко и Петров-Попа.
Итак, если нарушение прав жалобщиков Россией, признанное ЕСПЧ, и имело место, то случилось это, во-первых, на территории иностранного государства, в то время как участники Конвенции обязуются гарантировать защищаемые ею права и свободы лицам, находящимся под их юрисдикцией. Во-вторых, события имели место без малого за семь лет до присоединения нашей страны к Конвенции, а значит, компетенция суда задним числом на них распространяться не может.
Как же суд обошел эти строгие правила? Он просто решил, что раз российские войска размещались на части территории едва независимой Молдовы, они осуществляли там эффективный контроль, а потому несли за эту зону полную ответственность. А поскольку войска там остались до сих пор, то ответственность эта длится непрерывно и постоянно. Для убедительности суд приложил как кальку к этой ситуации свою правовую позицию, выработанную в известном деле «Лоизиду против Турции», решенном еще в 1996 г. Тогда суд признал Турцию виновной в нарушении прав греков-киприотов, сочтя, что, высадив и разместив свои войска на части Кипра, она тем самым распространила свою юрисдикцию на территорию самопровозглашенной «Турецкой Республики Северного Кипра».
Здесь-то ситуация иная. Российские войска не вторгались в Молдову для поддержки этнически родственного марионеточного правительства. Они оказались невольными правопреемниками распадавшейся Советской армии, оставшись управляемым островком в хаосе гражданской войны. Что касается периода после 5 мая 1998 г., то это были уже другие по численности и боевым возможностям войска. Часть из них охраняла армейские склады с имуществом, сохранившимся со времен СССР, другие обрели международный статус, выполняя функции по поддержанию мира в регионе – кстати, по договоренности с Молдовой и с ведома ОБСЕ.
Получилось, что ЕСПЧ – орган, призванный решать вопросы права, занялся несвойственным ему политическим анализом, да и тот не завершил, ограничившись выводами, в истинности которых есть немало оснований сомневаться.
Помню, зарубежный коллега, до недавнего времени занимавший пост судьи в ЕСПЧ, вслух сожалел, что суд вообще взялся за это дело, и утверждал, что не он один так считает. При таких настроениях, если бы еще на предварительной стадии рассмотрения жалобы российские представители убедили суд в том, что российская юрисдикция не распространяется на территорию Молдовы, или хотя бы что к 1998 г. Россия уже не осуществляла там сколько-нибудь эффективного контроля, ЕСПЧ, возможно, признал бы себя некомпетентным рассматривать дело в отношении одного из государств-ответчиков.
На днях наткнулся на публикацию, автор которой считает, что Россия «никаких денег Илашку и его друзьям, похоже, платить не собирается». Сомневаюсь, что это так, а если вдруг для такого предположения есть основания, полагал бы отказ выполнять решение ЕСПЧ весьма опрометчивым. Помимо политического резонанса, это повлекло бы не только ощутимые, но и унизительные санкции. Даже если бы Россия хлопнула дверью и денонсировала Конвенцию о защите прав человека, вышла из Совета Европы, она все равно должна была бы выполнить обязательства, возложенные на нее за нарушения, реальные или мнимые, но признанные ЕСПЧ совершенными. Да и не стоит забывать, как совсем недавно мы просто рвались в Совет Европы и его институты, а чтобы приняли – брали на себя обязательства, иной раз неуместные или трудно выполнимые.
Что скрывать, Россия в Совете Европы то и дело оказывается в положении трудновоспитуемого подростка. Это не ООН, где постоянное членство в Совете Безопасности и остаточный авторитет Советского Союза заставляют с нами считаться. Воспитывать нас есть за что. Однако боюсь, что методы, подобные решению по делу Илашку, могут привести к обратному результату, укрепив позиции тех, кто сомневается в объективности и неполитизированности органов международной юстиции.
