«Здесь напутали классики»

Корреспонденты «НГ» разыскали одного из авторитетных экспертов, принимавших участие в расследовании причин катастрофы в Ясеневе. Кандидат технических наук, изобретатель метода расчета устойчивости тонкостенных строительных конструкций Александр Лещенко проводил экспертизу перед переносом Бережковского моста в Москве. Сейчас ученый живет и работает в Таганроге. Более, чем в России, Лещенко известен на Западе: несколько лет назад менеджеры представительства Boing в Москве пытались приобрести его разработки. Теперь к ученому обратились представители ГУП «Мосгорэкспертиза». О своих выводах относительно «Трансвааля», обследовании руин аквапарка и встрече с Нодаром Канчели Александр Лещенко рассказал корреспондентам «НГ».

– Александр Петрович, когда поступило предложение из «Мосгорэкспертизы»?

– В начале марта мне пришло письмо от главного инженера этой организации Александра Белоусова. Он дал мне конкретное техническое задание – проверить расчеты и рабочую документацию кровельного покрытия «Трансвааля» на прочность и деформативность. Вскоре я приехал в аквапарк – тогда туда еще венки носили. Встречался со многими специалистами и осмотрел все элементы колонн. Я составил заключение, у меня сохранились все чертежи.

– Но ведь Канчели неоднократно утверждал, что все колонны, в том числе и злополучная – та, что рухнула первой, были закопаны в овраге за аквапарком?

– Нет. К тому времени, когда я приехал, колонны еще не закопали. И одиннадцатая колонна, та самая, что переломилась, тоже лежала там. Я осмотрел фундамент, плиту, на которую опирались колонны. Пытался найти там трещину или какие-то изменения. Но не нашел.

– Так в чем же дело?

– Неравномерной просадки фундамента там не могло быть. Это исключено. Потеря устойчивости произошла потому, что колонны были полые. Сам бог велел заполнить их бетоном. Возможно, тогда бы «Трансвааль» выдержал. Элементарная механика говорит, что трубобетонные колонны и подобные металлические конструкции – самые эффективные в смысле сжатия и устойчивости. Это самое верное сочетание: ЧП исключены, а чтобы такая конструкция потеряла устойчивость, нужны огромные, просто космические нагрузки. На «Трансваале» явно имела место перегрузка. Оттепель сменялась заморозками, растаявший снег замерзал, на покрытии образовалась мощная ледяная корка, нагрузка передавалась на колонны. Кроме того, колонна вполне могла сложиться из-за ветра. В результате – потеря геометрии конструкции и все рухнуло. Обрушение длилось всего 12 секунд.

– Как в таком случае вы относитесь к уже не раз звучавшей версии теракта? И откуда вмятина на одиннадцатой колонне?

– Вмятина вполне могла получиться от удара. А широко разрекламированное облако пыли – скорее всего обыкновенная штукатурка.

– Когда вы встречались с Канчели и о чем шел разговор?

– В первый раз – еще до того, как сделал свое заключение. Я показал ему письмо от Белоусова и сказал, что очень важно побеседовать. Но Канчели постоянно говорил о теракте. Я же пытался получить сечение колонны, но он уходил от этого. Видно, понимал, что где-то здесь была промашка.

– То есть Канчели не хотел разговаривать о технических аспектах строительства?

– Он постоянно ссылался на теракт. Я видел состояние этого человека, и мне хотелось его морально поддержать. Я ему сказал: «Вы не виноваты. Здесь напутали классики».

– Что вы имели в виду?

– Канчели невиновен. А ошибки в расчетах – не по вине архитектора, а из-за устаревших, неправильных СНиПов (строительные нормы и правила. – «НГ»). Он как проектировщик не имеет права их нарушать. СНиПы для него закон, и ему приходилось им верить. На второй нашей встрече я дал ему копию своего заключения и сказал: «Если будет суд, то я стану вашим защитником. Можете на меня рассчитывать». А он все говорил: «Надо мной арест и прокурор висят».

– В архитектурной среде о Канчели отзываются как о классном специалисте...

– Не знаю... Но назвать его виновником невозможно. Я изложил в своем заключении самую суть случившегося. В «Мосгорэкспертизе» думали, что я буду искать крайнего. У меня был разговор с ее представителями, и закончился он примерно так: 28 трупов – кто за них ответит? Я сказал – архитектор невиновен. Но у меня сложилось впечатление, что Канчели им нужен как стрелочник. Техногенные катастрофы – те же самые теракты. Только теракты чиновников, которые не хотят ничего нового и делают заложниками невинных людей.