Дмитрий Симакин
Родителям Дмитрия Холодова Юрию Викторовичу и Зое Александровне указывают их место на суде.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
Вчера Московский окружной военный суд (МОВС) приступил к допросу потерпевших по "делу Холодова". Первым был допрошен бывший водитель редакции "Московского комсомольца" Михаил Жданов. После него допросили мать Дмитрия Холодова - Зою Александровну. Комментируя показания потерпевших, адвокат подсудимого Владимира Морозова Владимир Левин заявил корреспонденту "НГ": "Обвинение занимается корректировкой показаний потерпевших с учетом тех ошибок, которые привели к оправдательному приговору".
Михаил Жданов в момент взрыва 17 октября 1994 года находился в соседнем кабинете. Он еще раз рассказал суду о том, что "помнит плохо" сам взрыв и что было после него. При этом гособвинители, проводившие допрос, заострили особое внимание на трещине, которую Жданов якобы видел на стене кабинета, расположенного рядом с тем, в котором произошел взрыв. Гособвинение в мельчайших подробностях выяснило у Жданова, в каком месте, какого размера и в результате чего образовалась эта трещина. Как отметил Владимир Левин, во время предварительного следствия и первого судебного процесса в показаниях Жданова ни о каких трещинах речи не было. А столь пристальный интерес обвинения к этому вопросу Левин объяснил тем, что "таким образом обвинение пытается показать суду масштабы разрушения. Хотя выводы взрывотехнической экспертизы однозначно свидетельствуют о том, что заряд был небольшой".
Следующей допросили мать погибшего журналиста Зою Александровну Холодову. Точнее, не допросили, а попросили рассказать, что происходило 17 октября 1994 года. Как утверждает адвокат Константина Барковского Лариса Мове, в новых показаниях матери Дмитрия Холодова появилась одна любопытная деталь: во время следствия и на первом рассмотрении дела в суде Зоя Александровна утверждала, что ее сын не сказал ей, с какой целью он в день взрыва уехал из дома на два часа раньше обычного. Вчера же Зоя Александровна заявила, что накануне вечером Дмитрий сказал ей, что утром у него назначена важная встреча, и попросил разбудить его раньше обычного. На вопрос Ларисы Мове, почему она не заявила об этом во время следствия и предыдущего судебного процесса, Зоя Александровна ответила: "Меня никто об этом не спрашивал".
Как утверждает Лариса Мове, "защита была готова к такой тактике обвинения. Мы догадывались, что они учтут свои ошибки и начнут, так сказать, подтягивать показания потерпевших до необходимого им уровня. Фактура дела от этого нисколько не поменялась. Тем самым обвинение лишь создает иллюзию, что у них есть прямые доказательства вины подсудимых".
Любопытно, что повторное рассмотрение "дела Холодова" проходит не в здании МОВС на Старом Арбате, а в штабе 45-го полка ВДВ в Сокольниках (полка, в котором проходили службу большинство подсудимых). По словам адвоката Павла Поповских Елены Томашевской, это перемещение вызвано тем, что помещение части сможет вместить больше желающих присутствовать на процессе, чем зал окружного военного суда. Впрочем, вчера таких было немного. Кроме непосредственных участников процесса на заседании присутствовало только четверо журналистов. Даже в день, когда начались повторные слушания по "делу Холодова", пресса не проявила особого интереса к этому событию. Впрочем, как утверждает Лариса Мове, "в этом нет ничего удивительного, поскольку в этом деле уже ничего нового и интересного быть не может. Все уже изучено и исследовано вдоль и поперек".
Следующее заседание суда состоится 2 сентября.
