Екатерина Барабаш Они уходят стремительно, один за другим, не оставляя нам надежды когда-нибудь еще стать современниками людей, чьи имена стали синонимами отечественного кино, его славы, его взлета. Недавно не стало Татьяны Окуневской. Теперь мы прощаемся с Мариной Ладыниной. Полгода она не дожила до 95-летнего юбилея.
Одно только имя Ладыниной, звонкое, сочное, было символом советского кино 30- 50-х. Ладынина... Сразу хотелось улыбнуться так, как умела улыбаться и смеяться только она - белозубо, легко, даже как будто легкомысленно. Казалось, ей все давалось легко. Даже общеобразовательные предметы в ГИТИС сдавать не пришлось - спела-сплясала перед приемной комиссией, где сидел (подумать страшно!) сам Станиславский - и на тебе: Константин Сергеевич лично вынес письменный вердикт на ладынинских документах - "особо одаренная". И потом сразу же по окончании училища, совсем молоденькую, взял во МХАТ - беспрецедентный случай. Тогда Ладынина ни о каком кино и не помышляла, и думать о нем не хотела, театр любила безмерно. Но, когда пригласили первый раз: "А дай-ка попробую!" Немирович-Данченко на съемки, как ни странно, отпускал вполне охотно, не ревновал к театру: "Ну пойди, подзаработай, только помни, что ты наша". Ну а чья же еще? Ваша, только ваша. А кино - это так, развлечение. Кто ж знал, что в начале 30-х встретит Марина Алексеевна талантливого сердцееда кинорежиссера Ивана Пырьева, того, кто заставил сиять в кино имя Ладыниной, и того, кто это имя погасил?
Это были годы триумфа, взлета, всенародного обожания. "Кубанские казаки", "Трактористы", "Свинарка и пастух", "Сказание о земле Сибирской", "Богатая невеста", "В шесть часов вечера после войны"... Во всех фильмах Пырьев снимал только свою жену, словно Пигмалион, пестующий свою Галатею. А после фильма "Испытание верности" (символическое название) Пигмалион, очевидно, доведя Галатею до совершенства, пустил ее в одиночное плавание. Не таким уж и удачным оказалось оно для Ладыниной, это одиночное плавание. В кино сниматься она перестала - сначала сама заказала себе путь на съемочную площадку, словно понимая, что звездный час больше не повторится (редкая актерская мудрость), а потом и звать перестали. Не снималась почти пятьдесят лет, с 54 года. Попробовала себя на эстраде, но недолго, а потом и вовсе уединилась, как Грета Гарбо или Марлен Дитрих. Мемуаров не писала, по телевизору с актерскими байками не выступала, на интервью была куда как скупа. "Ты, Маринка, хоть и из глухой сибирской деревушки, а самая настоящая аристократка духа", - сказал ей как-то ее друг актер Петр Глебов. Очень точно подметил.
